Корона Валуа

"Терновый венец Екатерины Медичи"

В начале осени Генрих и Монморанси с эскортом из трехсот всадников отправились навстречу императору, чтобы сопровождать его в пути по землям королевства.
На границе Франции и Испании, откуда он отправлялся и возвращался из испанского плена, по прошествии десяти лет Генрих вместе с Монморанси встречал своего тюремщика. Только воспоминания о прекрасной Диане, которая на берегу реки поцеловала его, несчастного одинокого ребенка, и вернула ему веру в добро, скрашивали хмурое настроение Генриха.
Встреча с императором произошла на плоту через реку Бидассоа. На этом же плоту Франциск I, возвращающийся из испанского плена, отправлял в качестве заложников своих маленьких сыновей. При воспоминании о короле в сердце Генриха, как обычно, вспыхнула ненависть к отцу.
Перед пышущим здоровьем, молодостью, красотой и силой Генрихом предстал сорокалетний простуженный Карл V, вернее щуплый, вызывающий жалость старик с ввалившимися щеками, сгорбленный подагрик с печатью упадка на усталом лице с отвисшей нижней челюстью. По случаю траура своей жены, Изабеллы Португальской, император был одет во все черное. Лишь пронзительный взгляд говорил о его величественности, уме, хитрости и непоколебимости в убеждениях. Императора сопровождали двадцать пять дворян и пятьдесят всадников.
Генрих приветствовал императора по всем правилам придворного этикета и сразу же вновь почувствовал к нему антипатию и недоверие, хотя и не подал вида.
Вслед за дофином высокого гостя с радостью и восхищением приветствовал Монморанси, оставшийся сторонником мира, несмотря на одержанные им над Карлом V победы. Во время военной кампании в Провансе Монморанси фактически спас армию императора от полного уничтожения: разрешил его войскам покинуть Авиньон, отказавшись от атаки вражеских войск, хотя все преимущества были на стороне французов.
Коннетабль не хотел потворствовать успеху действий, противных его политике мира с Карлом V. Но монархам свойственно забывать об оказанных им услугах!.. При первом же случае Монморанси решил обязательно напомнить Карлу об Авиньоне и потребовать услугу за услугу.
На белоснежных иноходцах дофин и император въехали в Байонну. По приказу короля осенний город был богато украшен, и простой народ, всегда готовый повеселиться, дружно приветствовал вчерашнего врага.
На большом поле Байонны перед императором была разыграна аллегорическая битва между Любовью и Добродетелью.
Через одни ворота на поле выехала колесница с пятью Добродетелями, через другие – колесница Любви с Венерой и Тремя Грациями. Сражение и конные состязания длились несколько часов, после чего Любовь и Добродетель примирились ко всеобщему ликованию.
Монморанси, наблюдая за императором, размышлял, как просто закончить согласием аллегорический бой и как нелегко будет сблизить точки зрения и интересы Франциска I и Карла V. Не откажется ли император от своего обещания передать Миланскую область младшему сыну французского короля? Не посчитает ли это слишком высокой платой за проезд через Францию? Надежда на выполнение Карлом V своих обещаний, данных перед пересечением границы, стояла на страже могущества Монморанси и его ближайших союзников.
Путешествие императора через Францию заставило французский двор на какое-то время забыть о склоках и интригах. Вся осень превратилась в череду торжественных церемоний у ворот городов.
Встреча непримиримых противников произошла в Амбуазе поздним вечером.
Королевский замок в ожидании высокого гостя сверкал огнями. Невидимые музыканты виртуозно исполняли испанские мелодии, услаждая слух многочисленных гостей. Яркий свет множества факелов и свечей отражался в высоких зеркалах и в сиянии бриллиантов, изумрудов и рубинов на нарядах приглашенных на знаменательную встречу знатных дам и кавалеров. Придворные красавицы демонстрировали фантастически роскошные одежды из шелка и бархата, привезенных из Италии и дальнего Востока. Но ослепительнее всех была герцогиня Анна д’Этамп. На ней был бархатный розовый роб, вышитый крошечными изумрудами, между полами которого выступала ярко-голубая муаровая юбка-котт. Белокурую голову венчала маленькая шапочка, украшенная большим изумрудом. К неописуемой радости фаворитки соперница при торжественной встрече отсутствовала: Диане де Пуатье пришлось срочно покинуть двор и уехать в Сен-Валье, чтобы отдать последние почести и помолиться на могиле умершего отца, погребенного в семейной часовне.
Все мысли Анны д’Этамп были сосредоточены на срочном проведении переговоров о браке принца Карла с одной из дочерей императора, призванном погубить Диану. Анна решила склонить Карла V на свою сторону всеми возможными средствами, включая, если будет необходимо, и предательство. Ее абсолютно не тревожило, что из-за интриг между ней и любовницей дофина над Францией может нависнуть опасность. Она прониклась такой ненавистью к Диане, Монморанси и Генриху, что готова была с радостью встретить любое несчастье, обрушившееся на королевство, лишь бы удар сразил ненавистного ей дофина, его пассию и всех их сторонников. Но она не учла, что никому не подвластная судьба распоряжается событиями в жизни людей по-своему.
Кортеж обоих всемогущих властителей поднимался в пиршественные залы замка по лестнице внутри главной башни Юрто, декорированной самыми красивыми коврами и освещенной сотнями факелов, когда одна из шпалер загорелась. Придворным, столпившимся на верхней площадке лестницы едва удалось спастись. Хорошо что оба монарха находились вдали от пожара, который быстро удалось ликвидировать бесстрашному капитану швейцарцев Роберу де Ла Марку по прозвищу Удалец.
Все пребывали в напряженном настроении.
Герцогиня д’Этамп винила во всем Диану де Пуатье, не сомневаясь, что это ее колдовские уловки испортили всем знаменательную встречу, хотя проклятая ведьма и находилась за десятки километров от королевского замка.
Король после досадного инцидента был взволнован и с трудом сдерживал свое раздражение, ибо собирался во время застолья просить у своего гостя руки его дочери с герцогством Миланским в придачу для юного Карла. Но теперь разговор следовало отложить до лучшего, более благоприятного момента. Франциск видел, что Карл V был крайне обеспокоен случившимся, а кроме того, страдал от жестокого кашля.
Вскоре все немного успокоились, и Франциск повел высокого гостя в пиршественный зал. Желание короля ничего не жалеть для торжественного приема было выполнено с истинно королевской роскошью. Оформитель праздников и приемов Доменико де Кортона, как всегда, оказался на высоте. Французский двор, который вынужден был посетить Карл V, действительно являлся одним из самых блистательных. И император это сразу же отметил. В громадных залах были устроены роскошные фонтаны, с галерей ниспадало множество богато вышитых знамен, тысячи свечей освещали почти дневным светом анфилады комнат, где собрались все знатнейшие сановники с женами, вся родовая знать, фрейлины короля и королевы, иностранные послы и представители католического духовенства. Блестящее общество, разбившись на группы, вполголоса толковало о событиях, связанных с приездом императора, высказывало предположения, какие выгоды этот приезд может принести королевству.
Екатерина, окруженная своими фрейлинами и пажами, тотчас же заметила, что даже в этот день общество было разбито на две партии. Она выросла в Ватикане вблизи папы и вовремя распознала, что люди могут вести себя внешне любезно и при этом быть двуличными. Теперь этот опыт помогал ей вовремя распознавать своих недругов.
Представители каждой из партий, уже давно не встречавшиеся под одной крышей, вежливо и приветливо раскланивались, но держались на почтительном расстоянии друг от друга. Только очень наблюдательный человек мог заметить существующую между ними непримиримую ненависть.
Герцогиня д’Этамп выжидала момента, когда удастся нанести ощутимый удар сторонникам дофина. Поле битвы и план действий уже были ею обдуманы. В душе она окончательно решила беспощадно сразить Монморанси, чтобы после его поражения уже никому не пришло в голову пытаться свергнуть ее с высоты могущества. Даже в этот вечер она и ее сторонники зорко следили за своими врагами, прислушивались к их разговорам, обменивались между собой впечатлениями от услышанного и увиденного.
– Мне кажется, что коннетабль никогда не смотрелся так самодовольно, как сегодня, – сказал Дампьер, один из любовников Анны, своему другу графу Мирандолю, – посмотрите, как он обхаживает испанского посла.
– Да, без сомнения, он опять что-то задумал, – ответил граф, – опять какая-нибудь интрига, только я еще не узнал, какая именно. Ясно только одно – интрига касается нашей несравненной Анны.
– А следовало бы непременно узнать.
– Это не так-то легко. Коннетабль – человек крайне осторожный.
Трубы возвестили о приближении короля, королевы, дофина, принца Карла, императора и их свиты.
Пажи остановились у входа в зал, пропуская августейших особ.
Придворные, образуя полукруг, склонились в нижайших поклонах и встретили монархов приветственными восклицаниями.
Два могущественных государя резко отличались друг от друга. Рядом с невзрачным, желчным императором король Франции с доброжелательным выражением длинного и полного лица, несмотря на свое недавнее недомогание, был красивее и величественнее любого доблестного рыцаря в мире.
Перед собравшимися гостями король обратился к императору:
– Сердечно приветствую ваш приезд во Францию. Должен признаться, что ждал его с огромным нетерпением, и для меня он составляет венец сегодняшнего дня. Отпразднуем это знаменательное событие вместе среди наших гостей.
– Трудно передать вам, Ваше Величество, до чего я тронут вашими словами. И да ниспошлет небо конец всем сражениям, отравлявшим всю мою жизнь и портившим наши отношения. Я хочу сделать вам одно признание: я устал и мечтаю о мире.
Король обнял императора. Его примеру последовала королева Элеонора, растроганная до слез встречей с братом. Затем Франциск I представил Карлу V королеву Наварры, дофинессу, принца Карла и своих дочерей.
Наблюдающая за этой сценой примирения Екатерина незаметно рассматривала орлиный хищный профиль низкорослого испанца и добродушное лицо короля, возвышающегося над ним, и подумала: «Не слишком ли соблазнился король обещанием вернуть герцогство Миланское?.. Не преждевременно ли Монморанси, думающий лишь о собственной выгоде, убедил Его Величество бросить своих союзников – немецких протестантов, итальянских принцев и Великого Турка? Интересно, кто кого одурачит в этой игре?» Она прониклась к императору отвращением и сознанием, что этот государь крайне опасен.
Император раскрыл объятия королевскому семейству и воскликнул:
– Великое несчастье, Ваше Величество, и для нас с вами, и для наших подданных в том, что мы не познакомились раньше, ибо тогда война не продлилась бы столь долго.
Придворные дружно приветствовали слова высокого гостя.
После обмена любезностями все устремились к длинному пиршественному столу, уставленному вазами с цветами и разнообразными блюдами. На нем красовались экзотические фрукты, жареные кабаны с яблоками в пасти, фаршированная птица, разнообразные дары моря, включая сочных маленьких лангустов.
Во главе стола стояли два кресла для короля и императора, более высокие и более тщательно изукрашенные, чем остальные.
Во время пира гость мало ел и пил, почти не разговаривал, зато остальные шутили и смеялись от души.
Франциск был, как всегда, обаятельным и радушным хозяином, восхвалял военный талант императора и во время перемены блюд искренне извинялся за неприятное происшествие. Император сдержанно уверял его, что обо всем уже давно забыл. Король перемежал французскую речь испанскими словами, рассказывал смешные истории про своих придворных, ел и пил. Он затмевал всех вокруг: глаза его искрились весельем, улыбка была широкой, смех разносился по всему залу. В присутствии короля другие мужчины, даже значительно моложе и красивее его, становились неинтересными и незначительными.
У Карла же на душе было неспокойно. Он спрашивал себя, не скрываются ли за этой торжественной встречей какие-то зловещие планы и не собирается ли Франциск I, памятуя о мадридском плене, захватить в плен его. После очередной просьбы короля о прощении за внезапный пожар, ему пришла даже мысль, что готовилось покушение на его жизнь. Карл тщательно скрывал свою тревогу, делая это весьма учтиво.
После восхода луны король положил мощные руки на стол, отодвинулся и встал. Все последовали его примеру.
– Теперь пройдемте в зал удовольствий, будем веселиться и радоваться жизни.
Вслед за королем и императором все последовали в самый большой зал дворца. В центре зала был сооружен пятиярусный фонтан. Его окаймляли сотни мерцающих свечей, свет которых окрашивал струи фонтана золотом. Даже большие скульптурные группы древних римлян и Жана Гужона из белоснежного мрамора казались здесь маленькими.
Музыканты заиграли на лютнях и свирелях.
Настал момент представления высокому гостю герцогини д’Этамп. Этой торжественной минуты фаворитка ждала весь день. Она была воодушевлена самыми смелыми замыслами и сочла уместным показать императору: именно она владеет сердцем такого могущественного человека, как повелитель Франции, и повелитель повинуется ей беспрекословно.
По просьбе своей фаворитки Франциск, улыбаясь, представил герцогиню императору.
– Брат мой, эта красивейшая из дам моего королевства советует мне не выпускать вас из Франции. Что вы на это скажете?
Карл V второй раз за этот вечер не на шутку перепугался, с этого момента им окончательно овладела лишь одна мысль: покинуть эту страну и поскорее вернуться в Мадрид. Но император обязан владеть собою всегда и при любых обстоятельствах – об этом Карл V не забывал никогда.
– Если этот совет хорош, то нужно ему последовать, – холодно ответил он и для себя решил: «Необходимо привлечь эту белокурую красавицу на свою сторону. Она может оказаться весьма полезной».
Герцогиня д’Этамп угадала: ее сигнал был понят и принят.
Франциск без всякой скромности поцеловал при всех даму своего сердца и велел ей занять место рядом с собой.
Для короля и высокого гостя установили два трона так, чтобы им удобно было наблюдать за происходящим в зале. Королева Элеонора и королева Маргарита Наваррская разместились возле трона короля, но ближе всех к королю сидела его фаворитка, что немало удивило императора, привыкшего к строгому этикету испанского двора. «Эта прекрасная дама делает все, что ей угодно, и все ей подчиняются, даже король. Должно быть, это даже разумно для того, чтобы во всем был порядок в этом легкомысленном королевстве. Мне искренне жаль мою дорогую сестру, но, видимо, она ко всему уже привыкла. Зато Элеонора – королева!»
Внезапно по незаметному знаку короля в канделябрах потухли свечи, одна из стен зала раздвинулась, и взорам гостей представилась живая мифологическая картина, изображающая классические фигуры римских героев и богинь. Карл V с таким вниманием созерцал происходящее, как будто хотел запечатлеть увиденное в своей памяти. Через некоторое время стена задвинулась, вновь зажглись свечи, как будто все только что увиденное было волшебным сном.
испанских танцев.
Именитые соперники осыпали друг друга любезностями – особенно изощрялся король и его фаворитка, – мило улыбались, полночи веселились, а под утро, наконец, оказавшись в своих покоях, ни тот ни другой не мог сомкнуть глаз: одному не давал покоя соблазн завладеть Миланским герцогством, другой не мог заснуть от беспокойства за свою жизнь, ведь он оказался в полной зависимости от лояльности государя, которого собирался обмануть.
Вслед за Амбуазом торжественные церемонии и пиры продолжались в королевских резиденциях в Блуа и Шамборе, дворце мечтаний среди гармонии лесов.
По двойной фантастической лестнице, украшенной мириадами ангелочков, фавнов, нимф, химер, гарпий и, конечно же, саламандр, король в сопровождении многочисленной свиты с гордостью за свой неземной рай наслаждений провел гостя на террасу, возвышающуюся над землей, откуда были видны королевские охотничьи угодья, окрашенные осенним багрянцем.
– Это воистину обитель Морганы и Алкены – фей, околдовывающих рыцарей. Я восхищен и изумлен, Ваше Величество, – рассыпался в комплиментах весьма сдержанный в изъявлениях своих чувств Карл V, успевший за несколько дней успокоиться и избавиться от страхов за свою жизнь.
– Проект дворца как замка будущего был задуман великим Леонардо, – пояснил король. – В этом замке я поручил ему подготовку торжеств по случаю свадьбы Лоренцо Медичи, отца моей дорогой Катрин, нашей очаровательной и мудрой дофинессы.
Екатерина одарила короля нежным взглядом – она была благодарна ему за это упоминание.
Император, заметив среди придворных дам Жанну д’Альбре, дочь королевы Маргариты Наваррской, решил польстить сестре короля:
– Мадам, я был бы счастлив женить моего единственного сына, инфанта дона Филиппа, на вашей очаровательной дочери. Дитя мое, ты бы хотела, когда подрастешь, стать королевой Испании?
Не по годам развитая Жанна преклонила колено и поцеловала руку императору:
– Я мечтаю стать женой великого короля.
– Ты дорого себя ценишь, это хорошо, – заметил довольный ответом своей племянницы Франциск.
Спохватившись, что нарушила правила придворного этикета, Жанна присела в низком реверансе перед своим дядей, единственным, кто имел право решать подобные вопросы, и спросила:
– Ваше Величество, вы одобрите этот союз? Мне бы этого очень хотелось.
– Одобряю с радостью, дитя мое!..
Довольная полученным согласием, Жанна обратилась к императору:
– Раз сам король Франции одобряет ваше предложение, значит, оно действительно стоит того. Я согласна стать женой вашего сына, сир.
Франциск и вслед за ним вся его свита рассмеялись.
Карл V улыбнулся и погладил волосы девочки:
– Ты – умная девочка. И мне это по душе.
Герцогиня д’Этамп не скрывала своего удовлетворения по поводу неожиданного для всех предложения императора и была рада за королеву Маргариту. Все складывалось удачно, и к переговорам в отношении женитьбы младшего сына короля Франции можно было, по ее мнению, приступать сразу же по приезде в Париж. У нее возродилась надежда в самое ближайшее время указать своим злейшим врагам их настоящее место при дворе.
Замок Шамбор был любимым местом отдыха Франциска I. Здесь, с радостью удалившись от забот правления, он жил в уверенности, что все идет благополучно, – вдали от Парижа не слышно жалоб. За замком тянулись леса – прекрасное место для отличной охоты на косуль в ясные первые дни ноября. С этой целью король и привез сюда своего соперника. Карл V, хотя и опасался за свою жизнь, все-таки согласился принять участие в королевской охоте, о пристрастии к которой французского короля много наслышан от Монморанси.
Во время предстоящей охоты герцогиня решила покорить сердце императора, который при каждом удобном случае рассыпался в комплиментах прекрасной фаворитке, и сделать его своим союзником. От ее пристального внимания не ускользнуло, что император поддерживает дружеские отношения с коннетаблем. Ей доложили, что они часто уединяются для продолжительных бесед. В сложившейся ситуации ей это было на руку. Монморанси по ее замыслу должен был сам угодить в расставленные ею сети. Низвержение коннетабля означало и ослабление влияния любовницы дофина.

"От Анны де Божё до Мари Туше"

Однако через пять месяцев после этой встречи, в ноябре 1539 года, город Гент, задавленный налогами, поднял мятеж против императора и сдался Франции.
Франциск I, проявив рыцарство, отказался от неожиданного дара, и с истинно королевской галантностью предложил Карлу Пятому пройти через его территорию и подавить мятеж.
Император принял предложение. 20 ноября он вступил в пределы Франции, и всюду его встречали приветственными криками. По приказу Франциска I все города были празднично украшены, и простой народ, всегда готовый повеселиться, вовсю аплодировал вчерашнему врагу.
Карл Пятый тем не менее чувствовал себя не очень уверенно и задавался вопросом: не кроется ли за всеми этими празднествами каких-либо черных умыслов и не намеревается ли Франциск I захватить его в плен, памятуя о Мадриде?
Сколько раз ему казалось, что его хотят даже не в плен взять, а убить, потому что по странному невезению во время его путешествия через Францию с ним произошел целый ряд неприятностей. В Бордо, например,, он чуть было не задохнулся; в Амбуазе какой-то стражник поджег башню Юрто в тот момент, когда император там находился; еще где-то ему на голову свалилось полено…
Король и герцогиня Этампская были вне себя от негодования из-за этих ужасных происшествий, так как собирались попросить у своего гостя руки его дочери с герцогством Миланским в приданое для юного Карла. Но они не отваживались обратиться к нему с этой просьбой в момент, когда император то задыхался от кашля, наглотавшись дыма, то едва жив остался от удара по голове.
Так дело и тянулось. Карл Пятый, надо признать, очень учтиво скрывал свою тревогу. После нескольких дней, обошедшихся без происшествий, он даже отпустил несколько изящных комплиментов по адресу очаровательной фаворитки. И у той снова появилась надежда.
Увы! Однажды в Фонтенбло молодого принца Карла осенила столь странная идея, что все интриги герцогини Этампской чуть было не пошли прахом. В тот день, увидев императора верхом на лошади, юнец неожиданно вскочил на круп позади императора и, обхватив его руками, закричал:
— Сир, вы мой пленник!
Карл Пятый побледнел, но потом понял, что это шутка, и изобразил подобие улыбки. И все же с этого момента его преследовала только одна мысль — поскорее покинуть эту слишком легкомысленную страну и вернуться в Испанию.
М-м д'Этамп это сразу поняла. Запаниковав от мысли, что Карл Пятый может уехать раньше, чем у нее будет время поговорить о браке, который послужит уничтожению вдовы Великого сенешаля, она решилась соблазнить императора и привлечь его всеми возможными средствами, включая и предательство.
На этот раз война дам должна была поставить под угрозу Францию.

* * *

Прежде чем приступить к переговорам, м-м д'Этамп подумала, что неплохо бы сначала продемонстрировать императору, как велико ее могущество при дворе и как безропотно слушается ее король.
Однажды вечером по просьбе фаворитки Франциск I сказал, улыбаясь, Карлу Пятому:
— Брат мой, эта прекрасная дама посоветовала мне не отпускать вас из Парижа, пока вы не аннулируете Мадридский договор. Что вы об этом думаете?
Император, всегда и во всех обстоятельствах не терявший самообладания, ответил холодно:
— Если это добрый совет, надо ему последовать.
На том и остановились.
Но тревога была посеяна, и с этого момента Карл Пятый, крайне обеспокоенный, старался привлечь м-м д'Этамп на свою сторону.
На следующий день, возвратившись с охоты вместе с королем, император попросил принести ему воды, чтобы вымыть руки. Слуга тут же принес и стал лить ему на руки чистую воду из кувшина, а герцогиня Этампская, старавшаяся быть постоянно рядом с императором, подавала ему полотенце.
Продолжая при этом беседовать с Франциском I, Карл Пятый снял с пальца кольцо с огромным бриллиантом и как бы нечаянно уронил его.
Фаворитка быстро наклонилась, подняла драгоценность и протянула императору.
Монарх только того и хотел.
— Прошу вас, мадам, оставьте его себе, — сказал он. — Кольцо находится в столь прекрасных руках, что я не смею его забрать.
Фаворитка, слегка покраснев, поблагодарила и надела кольцо на палец.
Что до Франциска I, то он и сам так привык осыпать подарками придворных прелестниц, что ему и в голову не пришло, что жест гостя может быть чем-то еще, кроме галантности.
В тот же вечер герцогиня, знавшая теперь, что император желал бы сделать ее своей союзницей, заговорила о задуманном браке.
Карл Пятый не хотел ни в чем отказывать этой красивой женщине, которая могла быть ему полезной. Он согласился отдать руку одной из своих дочерей принцу Карлу и предоставить ему инвеституру в герцогстве Миланском.
Прекрасные глаза м-м д'Этамп должны были блеснуть чуть ярче при этом ответе, потому что она добилась, по крайней мере ей так казалось, возможности навредить своей сопернице.
Через несколько дней император собрался покинуть французский двор, и на глазах у всех оба монарха несколько раз обнялись, отчего у простого люда на глаза навернулись слезы.
Затем император двинулся по направлению к границе с Нидерландами, а герцогиня с торжествующим видом посмотрела, на Диану де Пуатье. К сожалению, как только Карл Пятый вступил на собственную землю, он тут же дал знать, что у него нет намерения отдавать в качестве приданого «своей дочери герцогство Миланское, да и сама идея брака требует более тщательного изучения.