Корона Валуа

И действительно, ночь король проспал спокойно, но на утро ему стало хуже некуда. Он потребовал от своих лекарей правдивого ответа, скоро ли наступит конец его страданиям.
Ему ответили, что надежды более нет. Свой приговор Франциск встретил, как и подобает королю, с поразительным хладнокровием. Жестом он подозвал к себе королеву Элеонору, но был настолько слаб, что не смог сказать ей и двух слов, лишь едва слышное «прости».
Все ожидали последнего королевского вздоха.
Королева Элеонора и королева Маргарита отчаянно боролись с обрушившимся на них горем и предпринимали героические усилия, чтобы не потерять сознания.
Герцогиня д’Этамп безутешно рыдала, стоя у окна возле принца Карла.
В дальнем углу покоев в подчеркнутом одиночестве у иконы Божьей Матери молился кардинал Бурбон.
Во всех храмах Парижа шли нескончаемые службы.
И вот, когда все потеряли надежду, Франциск облегченно вздохнул: нарыв прорвался, вернув тем самым короля в мир живых.
Все обратили свои взоры к распятию, висевшему в изголовье королевского ложа, и осенили себя крестным знамением.
– Хвала тебе, Господи, ты совершил чудо! – тихо произнесла королева Элеонора, сама еще в это чудо не веря.
Свершившееся повергло интригующую клику в лице Монморанси и Дианы де Пуатье в оторопь.
«Я спасена», – с облегчением вздохнула герцогиня д’Этамп и встретилась взглядом с принцем Карлом.
– Ну что, чья взяла? – воскликнул шут короля Бриандис и ловко подставил ножку шуту дофина Брюске, когда столкнулся с ним на лестнице, ведущей в покои короля.
Брюске упал и злобно огрызнулся:
– Рано радуешься! Время на моей стороне. Оно мчится стремительно, оглянуться не успеешь, Бриандис, как ты окажешься на улице или в подземелье.