ГЛАВА I. Детство и юность ГЛАВА II. Неожиданный поворот ГЛАВА III. Первые шаги ГЛАВА IV. Любовь-страсть и любовь-мечта ГЛАВА V. Успех ГЛАВА VI. Утраченные иллюзии ГЛАВА VII. Трудности и затерянный от них ключ ГЛАВА VIII. "Мне не суждено счастье" ГЛАВА IX. "На каждого зверя - свой охотник" ГЛАВА X. Бельгийское посольство ГЛАВА XI. Выбор есть всегда ГЛАВА XII. "Маски долой!" ГЛАВА XIII. Кто был охотник, тот теперь добыча ГЛАВА XIV. Мнимый самоубийца ГЛАВА XV."La belle Berg" ГЛАВА XVI. Судьбу Свою я видеть не желаю ГЛАВА XVII. Свою Судьбу мы сами все решаем ГЛАВА XVIII. Коль жребий брошен, что будет завтра? ГЛАВА XIX. Благочестивая процессия ГЛАВА XX. Cговор ГЛАВА XXI. Да свершится воля Господня ГЛАВА XXII. Неизбежность ГЛАВА XXIII. Развязка ГЛАВА XXIV. Дуэль
Вместо предисловия:
Свободна по рождению, независима по духу, жертва обстоятельств -по судьбе...
Роман -это зеркало, с которой идешь по большой дороге. Сен-Реаль
Я, Француаза, графиня де Валанжен, княжна (или Furst) де Нёвшатель Нойенбургская, родилась в 1817 году от Рождества Христова в княжестве Нёвшатель в Швейцарии. Смотрю на эти строчки, написанные своими неизменными закорючками (ужасный у меня подчерк!), и смеюсь. Ну не правда ли, таким ли должно быть чопорное вступление своего дневника? По крайней мере, мы, свободные швейцарские люди, не зависим от моды. Что думаем, то и пишем, не соблюдая устойчивых конструкций. Я всегда вольна делать то, что хочу, и поэтому для начала расскажу о себе и своем детстве, то есть, обо всех событиях, что предшествовали 1837 году.
Мой родной замок находится в горах. Представьте себе огромную, неприступную и ужасную крепость, да, такой, как в разных немецких сказках. Ежели вы в детстве их не читали, то я лишь умываю руки. Все наши занятия составляли она бегать и играть по лугам вместе с моей младшей сестрой и старшим братом, а также охота, конная езда и плаванье в пруду. Мысли мои так скачут! Для мен это большой позор, ведь я слыву мастером пера. Итак, пишу о семье. Моя мать Жанна по национальности француженка, ее влияние на моего отца Карла было несоизмеримо. Батюшка настолько любит матушку, что никогда ей не перечит. По крайней мере, я не знаю не единого такого случая. Вот та причина, почему мы получили французские имена, да и вообще воспитывались как настоящие французы. Правда, эта «французская напасть», к счастью, обошла меня стороной. Но лишь наполовину, ведь Француаза –есть Франсуаза, но сказанное с нашей местной буквой «ц».
Мой любимый братик, Ногарэ Гильом Жоффруа (короче – Ногарэ), старше меня всего на год, ему 22. Брошу справедливый его портрет. Он очень красивый статный брюнет с темными, карими глазами, а волосы, непослушные от природы, как бы Ногарэ их не зачёсывал, почти все время торчат в разные стороны. В одежде он предпочитает темные тона, часто черный. Внешне его называют миловидным, но в нет от денди и франтов – все люди, воспитанные в нашей Гордой Стране, начисто лишены коварности и подлости. Как знать, они вновь ее обретают, вдохнув ядовитые пары парижского светского общества. Ногарэ по натуре человек мягкий, послушный, видит, когда ему врут. Коли он на службе, то верный слуга, коли в любви – тоже верный возлюбленный. Спокойный миловидный юноша в любой момент способен преобразоваться в грозного мужчину, метающего взглядом молнии. Этого я в нем и боюсь В дальнейшем это часто будет видно. Ногарэ внимателен и рассудителен, Ценит дружбу, любовь и верность. Привязан к своим двум сестрам, в случае чего всегда готов их защитить. Помню его шутку, когда он сказал: «Не будь она [то есть я] моей сестрой, я б на ней женился!» Эх, братик, видимо, тебе отражаются только лучшие черты моего дикого характера. Поскольку же характер людей познается в событиях, то лучше я расскажу вот это. Это воспоминание поможет вам понять, что он за человек. Когда Ногарэ было лет семь, он пошёл гулять на речку, без нас. Там играли крестьянские дети, они были гораздо старше его, поэтому поначалу, запуганной глупостями нашей странной матушки, мол, не должно маленьким аристократам играть с грязными крестьянскими детьми, брат мой держался в стороне. Внезапно раздался страшный визг. В воде была девочка, она тонула, бедняжка. Ногарэ, не раздумывая ни секунды, тут же бросился в воду и с удивлением заметил, что за ним так же кинулись несколько крестьянских ребятишек. Доплыв до утопающей, мальчик понял, что один её не вытащит. Девочка была старше и крупнее его, хотя это странно, ведь у нас в Нёвшателе все дети худые. Тут подоспели крестьянские мальчишки и они все вместе вытащили несчастную на берег. Вскоре Ногарэ сдружился с этими ребятами. Они оказались очень добрыми, отзывчивыми и честными. Как он. Он старался немного подражать им, да что там таить, мы все им подражали, и я во главе, несмотря на их бедное происхождение. Приятно мне, эгоистке, осознавать, как эти дети, уже добрые пастухи, любят «своих друзей-господ». Детское впечатление оставило глубокий след в душе братика, и поэтому он был убежден в наличии хороших людей среди бедноты. Тут видно, как светские предрассудки не могли взять верх над Ногарэ. На свете еще стались благородные люди, но ищите их среди бедняков. Один раз я случайно услышала другой разговор Ногарэ. Он вел беседу с другом. Говорили о светских красавицах. Болван-друг (глядя на него, я чуть ли не сожгла дубовую дверь, за которой я притаилась, глазами) нахваливал красоток, описывая так пошло их прелести, что даже мой охотничий пёс, удобно пристроившийся у моей юбке (в замке так холодно!), невольно зазевал. А что говорить обо мне! Я скучала, Ногарэ, который, в силу своей излишней доброты не мог перебить недоебливого собеседника, тоже скучал. «Друг», удивленный, что Ногарэ, молчит, задает язвительный вопрос: «Вы были лишены женского общества, милый мой?». Я написала, что с господином моим братом шутки плохи, и он ответил: «Милый мой, ни все похожи на кукол, марионеток без чувств и эмоций. Точнее, с чувствами написанными заранее. В их обществе мне порой казалось, что я попал в театр, переполненный очень плохими актрисами. Всё в них было как-то фальшиво, неправдоподобно. А мне хотелось связать свою жизнь с девушкой, в которой есть жизнь. Она есть в глазах, голосе и даже движениях. Я хотел встретить девушку, в которой не было бы притворства, которое в наше время стало очень популярным среди представительниц слабого пола. Вы, наверное, посчитаете такие слова за бестактность и неуважение к прекрасным созданиям Творца, но я всего лишь высказал свои мысли. Мне было с кем сравнивать этих хорошеньких девушек. Я смотрел на свою сестру, Француазу и понимал, что они и мизинца её не стоят...».
Окончив это, я перехожу к моей сестре, Жаклин Луизе (или просто Жаклин). Про нее я могу кинуть всего пару слов – характер ее, как и характер Ногарэ, очень понятный. Она милая и очаровательная девушка со светлыми русыми волосами (почти как мои), а вообще – она всегда тихая, скромная, ее никогда не видно и не слышно. Бывает, что я над ней издеваюсь. Я поклялась в этой книге описывать все правдиво и справедливо, здесь я буду показывать свой дурной характер тоже. Итак, откровенно говоря, в княжестве ее называют «жалкой пародией меня», ибо я красивее ее, но Жаклин меня всегда будет лучше. Жизнь никак и ни в каком виде не отразилась на Луизе, она так и осталась доброй и отзывчивой девушкой, которая всегда готова прийти всем на помощь. В отличие от меня, когда жизнь к 21 году меня уже изрядно помотала. В Нёвшателе наши справедливые крестьяне ее называют «истинный ангел», «милый ангел», «добрая княжна-младшая». Они ее любят и ценят.
А теперь, обо мне, эгоцентристке. Мои знаменитые прозвища, это «княжна-старшая» (это, пожалуй, самое безобидное), «дьяволица» - самое популярное, «ангел-демон», «непреклонная княжна», «жертва обстоятельств», «беззрасудная». Вот что пишет мой умерший двоюрный дед, оставивший мемуары, обо мне: «Ну просто милашка-обаяшка, хоть и со своими недостатками во внешности. Француаза среднего роста для нашего времени, однако для той эпохи она была очень высокой, но при этом очень грациозной, как тоненькая тростинка (рост - приблизительно 1 м 69 см), хорошо сложена, несмотря на то, что худа, и обладает изящной походкой. Тонкая талия, длинные, как говорится, «загребущие» руки и худые ноги с маленьким ступнями. (Еще в детстве подружки и друзья девушки заметили это преимущество юной Француазы и постоянно просили ее хоть как-то дотянуться до дерева, и вытянув тоненькую ручку, достать желанное яблочко с деревца.) Движения «полны врожденной грации». Мужчин Француаза привлекала своей красотой. Имеет очаровательное, одухотворенное милое личико, которое заставляет молодых людей еще раз на нее посмотреть: карие искристые глубокие и лукавые (но, правда, лживые) глаза, опушенные длинными темными ресницами, (взгляд уничтожающий, порой гневный), упрямый, чуть вздернутый носик с прямо неаристократической горбинкой, нежная кожа, маленькие губы, в изгибе губ чувствуется упрямство, ослепительный цвет очень странного неестественного белого и бледного лица - таково личико этой милой кокетки. Лицо вовсе не грубое и немецкое, что было странным, но прекрасным для того времени. Черты лица тонкие, подбородок острый, чуть выдается вперед, как у австриячки. Ангельская (противоречащая с характером), обворожительная улыбка (хотя улыбка может быть совершено разной у этого ангела-демона), томный взгляд порой. В посадке головы иногда проскальзывает надменность и властность. Француаза имела роскошные светло-русые волосы, отливающие золотым цветом. Они не пышные, но блестящие, легкие и мягкие. Голос очень мелодичный, даже слишком – как у сирены. Но не надо думать, что «пищащий» - самый раз, как у певицы. С мужчинами ведет себя вполне закрыто и играючи, однако это отнюдь не мешает Француазе сиять и краснеть от любого стишка обожателя. Прекрасно знает, как нужно вести себя с мужчинами – выслушать любую их ерунду, посмеяться даже над самыми неудачными шутками, «поверить» во всю эту ерунду, говорить при этом непонятно и исчезнуть в самый неожиданный момент, создав для себя ореол загадочной женщины, la femme fatale, коей она являлась. Повторюсь, но скажу, что над ней любили втихомолку тайно посмеяться по поводу неаристократичного роста, рук и худобы». Это описание всегда вызывает у меня продолжительный смех, во время которого Жаклин как-то странно на меня смотрит. И зачем я помещаю его сюда? Наверное, для того, чтобы в первую очередь разобраться с собственными мыслями. Говорят, по внешному виду можно многое сказать о характере, но мне ближе иная пословица: «внешность обманчива». Впрочем, продолжим, я удивляюсь мыслям моего деда. И вот ему охота было сидеть и писать это! «Авантюристка по рождению и любит ввязываться в интриги, но только в те, которые особо ей ничем не грозят, ибо эта особа очень осторожна. Правда, человек, желающий обмануть Франсуазу, может "сыграть на жалости". Она отважна, терпелива и смела, но при всем этом самый большие недостатки этого существа – ужасная и огромная меркантильность и отношения к людям "как бы свысока", но при всем этом она понимает, что ко всем людям нужно пытаться относиться доброжелательно, они ведь могут всегда пригодиться. Меркантильна же она во всем, везде ищет собственную выгоду, но, однако, видя, что этим способом желаемого не достичь, начинает искать новые выходы. Она очень горда, коварна и расчетлива, всегда твердо знает, чего хочет, стараясь достигнуть поставленной цели. Умеет (и главное, ей нравится) использовать любовь в своих целях. Француаза любит жизнь во всех ее проявлениях, обожает быть в центре внимания, и она не настолько глупа, чтобы расставаться с жизнью из-за разных козней. Она наивно полагает, что ее призвание – блистать в обществе и очаровывать людей. С мужчинами ведет себя вполне закрыто и играючи. Учится владеть собой, скрывать любые ненужные эмоции. Друзья ей очень дороги, она их очень ценит, но их еще мало. Вот такая милая кокетка. Язык и перо – ее девиз. Француаза умеет забалтывать людей. Из навыков она прекрасно владеет конной ездой. Относительно религии могу сказать, что она - рьяная католичка».
У нас была большая компания: это были дети из соседних земель. Особенно я подружилась я Фрицом. Помню, однажды он, решив вечером залезть в мою комнату, случайно перепутал окна и благодаря этому попал к Жаклин. Надеюсь, она его не выбросила прочь? Матушка запрещает нам говорить на немецком языке. Мы долго мучились, однако после того, что я пожаловалась папеньке, этот запрет улетучился, как пары. Любимым занятием было учиться «хорошим» манерам у крестьянских детей. Вот те люди, которые заменяли мне гувернанток! И, между прочим, один мальчик научил нас местному наречью, но только после того, как «его поцеловала госпожа княжна-старшая». Мы так боялись – не дай Бог о нашем «третьем языке» узнает маменька! Ведь он так раздражает любой слух, я уж молчу о княгине! Да и чаще всего на нем ругаются! К счастью, маменька до сих пор в неведении. Я получила отличное образование, как и подобает княжне. Однако, я совершенная невежда в теме искусства, так что вряд ли скажу вам что-то, скорее промямлю, простыдившись. В детстве мать устраивала небольшие балы для местных князей, поэтому танцую я очень хорошо – мои выходы всегда были успешны. Вторая часть моих "знаний" заключалась в умении тайно пить пиво - влияние крестьян.
*****
Засим, с прескверной миной, я перехожу к действительности…. моей ужасной действительности…. Первая часть посвящалась детству, теперь юность. Хоть мне всего 21 год, но душа моя стара преждевременно. Так что юность. Мне нелегко это писать. Мои «палки» (т.е. почерк) ужасны. Настало время, я поехала в пансионат для девиц для получения французского, а не немецкого образования. (Рядом находилась военная школа для юношей. У нас частенько бывало, что кто-то с кем-то вместе тайно встречался в лесу). Там я впервые столкнулась со сложностями - здесь девушки гонятся за знатными именами, они жадные и зависливые. Общение с ними давалось с трудом – до этого, благодаря своему светлому детству, я вела себя как Жаклин. Мне нечего описывать ту атмосферу – пансионат меня многому научил – я стала хитрее, но прожитые там месяцы я оцениваю как испытание, как Школу Жизни. Я прошла ее, я годна для высшего круга. Не презирайте меня, я прошу вас, мой характер по-прежнему остался прежним. Мне нечего описывать ту атмосферу (написала я), кроме одного… Я понравилась двум молодым людям, Уильяму Уолсингэму и Максимиллиану де Бергу. Начну с лорда Уолсингэма.
Уильям Френсис Стив, лорд Уолсингэм, как уже можно судить, родился в безумно богатой дворянской семье. Когда он повзрослел, то стал придворным английского монарха. Ему в этом помогли связи семьи. Его отец с детства воспитывал в нем придворного. Он умен, талантлив, перспективен и подавал хорошие надежды родителям. Однако, ввиду различных интриг, семье нельзя было оставаться в Англии более, и, когда Уильяму было 12 лет, его семья переехала во Францию. Через некоторое время его отец обустроился там и его семья ни в чем не нуждалась. Уильяма отправили в военную школу. Надо сказать, что Уильям не был похож на остальных молодых людей. Они прожигали жизнь на свое удовольствие, пользовались женщинами как хотели, а Уильяма такой образ жизни не устраивал. Он хотел найти ту единственную, кого полюбит и проживет с ней всю свою жизнь. И вот, кажется, он почти нашел ту единственную, кого очень сильно полюбил. Это была я. Дамы! Вы потребуете у меня портрета юного лорда. Извольте. Уильям высокий, широкоплечий, стройный блондин. У него голубые глубокие глаза. Я не люблю блондинов, в отличие от вас, дамы, мой идеал в мужчинах – брюнеты. Характер же у Уильяма как у настоящего дворянина. Серьёзный, совестливый, умный молодой человек. Он храбр, порядочен, а сражается как настоящий солдат.... Он похож на Ногарэ… - с той лишь разницей, что Ногарэ терпеть не может влюбляться в женщин….
Максимиллиан, герцог де Берг, родился в родовом поместье в герцогстве де Берг. Название его чем-то напоминает немецкое. По крайней мере, фамилия Максимиллиана никому неизвестна. Мальчик был единственным ребенком, и поздним, и был ужасно избалован в детстве, что потом сказалось в будущем. Он высокий, статный молодой человек с тёмно-русыми, слегка волнистыми, волосами и ярко-синими глазами. Взгляд тёмных глаз то нежный, то холодный и презрительный, что говорит о непостоянстве и темпераменте натуры. Я обожаю эти глаза, я в них влюбилась…. Он влюблённый ревнивец, движения его порывисты, бывает раздражителен и необуздан, очень требователен. Однако… какой бы он ни был красавцем для меня, в ответ я смогу привести одну строчку, так глубоко запавшую мне в сердце: "Не гляди на лицо, девушка, А заглядывай в сердце. Сердце прекрасного юноши часто бывает уродливо". Я влюбилась в его внешнсть, не замечая его отвратительного характера. А это самая ужасная любовь из всех ее видов.... Он прекрасный наездник, в совершенстве владеет шпагой, обходителен с женщинами, умеет казаться вежливым и внимательным, знает, как привлечь внимание прекрасного пола. Пьёт крепкие напитки, но никогда, как это ни странно, не бывает пьян.
В возрасте 20 лет его отдали в военное училище для юношей. Иногда для жителей обоих зданий устраивались банкеты – так он и познакомился со мной. Я тогда была ужасной кокеткой, но с трезвой головой, как всегда. Я никогда не отвечала ему взаимностью и надсмехалась над ним, а потому он сильно злился. Но чувство его было очень сильным – страшная страсть навсегда. Я вскоре уехала, а его товарищи-шутники рассказали Максимиллиану, что она путалась с лордом Уильямом Уолсингэмом. Это было правдой. По природе жестокий молодой человек решил отомстить мне за былое кокетство. Он едет в Нёвшатель - он знал, где я жила, и добывает сведения. К счастью для него, я и не собиралась выходить замуж. А уехала я из-за одной оказии. Наш род очень древний, мы имеем честь быть одной крови с Бурбонами и герцогами Орлеанскими. У нас много всяких внезапно возникающих «родственников». Папенька за то время, пока я была в пансионе, затеял тяжбу из-за нашего имения. Переживали все: от нашей семьи до добрых бедняков. Итак, это навело Максимиллиана на одну мысль. В один день он подстроил ситуацию так, чтобы я упала с лошади. Таким образом она растянула ногу. Он приходил каждый день в поместье и, представившись французом-путешественником, пожелал скорейшего выздоровления и предложил свою помощь. Я об этом не знала – я уехала к добрейшему аббат Густаву. Он слыл хорошим медиком. А тем временем вся семья уже была очарована юношей. Батюшка часто сетовал на то, что боится за старшую сестру, то есть за меня. Так называемая помощь Берга была таковой: я становлюсь герцогиней де Берг, уезжаю в Париж, и месть самозванцев меня уже не касается. Меня вернули, и убедили мой трезвый разум в необходимости сего. Я уступила, но с неохотой.
"Но если трогательность нежных слов Не может вас ко мне расположить, Тогда, как воин, а не как влюбленный, Любить меня вас я заставлю силой"
Прошло четыре дня с момента свадьбы, за это время мы перебрались в Париж. Я всегда любила Францию, а в Париж влюбилась окончательно. Однако мой новый дом выглядел крайне удурчающе: маленький, как будто там живет буржуа, неприметный. Я скучала по замку Нёвшатель. Впрочем, зачем мне на данный момент шикарный отель? В этом доме я разместила все вещи, что так дороги мне. С Максимиллианом я не разговаривала – я только недавно узнала про тот, случай, как герцог де Берг подстроил мое падение с лошади. Это подло. Низко. Я не могу привыкнуть и осознать тот факт, что теперь я зовусь герцогиней де Берг, что я замужем, что, наконец, Максимиллиан – мой муж! Нет, никогда!
Я почти никогда не появлялась внизу, на первом этаже дома. Я сидела у себя и писала письма, или молилась, боясь встречи с мужем, также и обедала у себя. За это время мне пришла в голову одна хорошая идея о том, как вернуть былое…. Я хочу быть представленной при двор, вместе с братом и сестрой. Моя мать точно будет рада, поскольку она всегда об этом мечтала. А еще… это отличный способ вырваться из дома… Мне нужно было поговорить с супругом, но я все не решалась выйти. Максимиллиана злила и настораживала моя замкнутость, ему приходилось подолгу не видеться со мной, ведь нечего возразить, если тебе говорят, что причина уединения - головная боль.... И всё же он понимал, что здесь имеет место не только плохое самочувствие жены, но что-то большее. Я стала заметно отделяться, игнорировать его замечания... Он, наверное, понимал, что я не хочу видеть меня? Именно в этом причина моего такого странного поведения...
В мою комнату "затворницы" постучались. Я вздрогнула, мое сердце принялось бешено колотиться. Собравшись с мыслями, я тихо, словно жертва, ответила: - Войдите! На пороге показался слуга. Он любезно предложил мне спуститься вниз по просьбе мужа. Я сразу же, не колеблясь, дала свое согласие, и сказала, что сейчас появится. В зеркале на первом этаже в зеркале отражалась я. Я медленно шагала, каждый раз поставив свои маленькие ножки, обутые в красивые атласные по немецкой манере туфельки на ступеньку, и поправляя бледно-розовое платье. Казалось, что своими жестами я напротив хотела подчеркнуть бледность лица и унылое меланхоличное настроение. Максимилиан уже с явным нетерпением ждал меня. Он чувствовал, что этот разговор будет решающим. Я еще раз глубоко вздохнула, решаясь на что-то, сопроводив вздох выразительным движением руки. Он быстро подошёл ко мне, вежливо взял за руку, поднёс к губам и нежно поцеловал. Я лишь поджала губы, чувствуя этот обжигающий поцелуй. Когда я так делаю, это значит одно – я сержусь. Потом повёл в глубину комнаты и предложил сесть на диван. Он так близко, рядом шел со мной, что чувствовала, как его сердце учащённо билось, казалось, ему неимоверно хотелось сейчас, без всяких слов, обнять меня, но, чувствуя мое отчуждение, удержался от внезапного порыва. Да, я это заметила. Присев рядом со мной на диван, он снова бережно взял меня за руку. -Ну что, дорогая, Вам лучше? Как Вы себя сегодня чувствуете? – спросил он. Нелегко было врать. Похоже, что как только я присела на диван, то покраснела. - Да, я неплохо себя чувствую, -сухо ответила она. Наконец, я решилась задать герцогу вопрос. - Максимиллиан, дорогой... – он мог понять, что если если я называю его полным именем, то сию минуту произойдет что-то важное. Особенно ему должно было понравится это сильное слово "Дорогой". Максимиллиан внимательно посмотрел на меня, не отпуская её руку, приготовился слушать. - Я хотела вас кое о чем спросить, а точнее выразиться, попросить... -я прервала свою фразу. -Но я знаю, что вам это точно не понравится. «Потому что вы хотите держать меня при себе... Всегда» -подумала я. Я уже дрожала от одной мысли, как Макс будет злиться. Слово "дорогой" и правда произвело на него сильное впечатление...Но интонация, с которой оно было произнесено... нет... для него тут что-то не так, как будто оно было сказано через силу... -Говорите, моя милая, что у Вас на уме? И почему думаете, что мне не понравится? Неужели за несколько дней вы успели так хорошо меня изучить, - спросил он с ласковой улыбкой. «Он ошибается... Я прекрасно его изучила, его вспыльчивый характер. Это еще не считая пансионата…»- я нахмурилась. Однако любезный тон мужа придал мне силы. Я начала. - Максимиллиан, поскольку я теперь живу в Париже, - мысленно про себя я добавила: «по вашей вине!», -и еще за четыре дня не могу привыкнуть к жизни здесь... –я опять вздохнула, прервала свою фразу, увидев, как Максимиллиан внимательно слушал, предчувствуя по моему голосу что-то недоброе, и сказала нечто другое, твердым голосом: - Я хочу стать фрейлиной мадам Аделаиды. -Вот как..... хотите служить у мадам Аделаиды? Но позвольте спросить : зачем ВАМ это?
Я опять вздохнула, прервала свою фразу, увидев, как Максимиллиан внимательно слушал, предчувствуя по моему голосу что-то недоброе, и сказала нечто другое, твердым голосом: - Я хочу стать фрейлиной мадам Аделаиды.
На слове «вам» герцог де Берг сделал ударение. Я еще раз на него взглянула. Он догадался…. Он понял, что я хочу как можно чаще вырываться из дому...Это видно по моим скованным движениям, напряжённости... - Я хочу увидеть дворец Пале-Рояль. Раз уж я в Париже... - ответила я равнодушным тоном. -Вы думаете, меня не примут? Вы ошибаетесь. Все меня захотят меня увидеть. В этом предложении уже явно звучала гордость . - Ну и наконец, цель этого политическая. Я хочу помочь своей семье, получив покровительство короля. К тому же, я дальняя его родственница... Я напишу письмо Жаклин и Ногарэ, чтобы они тоже приехали. «Он не посмеет отказать!» Максимиллиан иронично улыбнулся, и ответил: -Нет, дорогая, я не думаю, что Вас не примут, скорее наоборот, оторвут с руками и ногами, даже мне ничего не оставят ......Ну будь по-вашему, раз Вы этого так уж хотите.....увидеть Пале-Рояль....я не против, - продолжил он более миролюбивым тоном. -Да, пусть приезжают Жаклин и Ногарэ, вы немного развеетесь....но только обещайте мне как можно чаще возвращаться домой! «Макс не против? Я удивлена!» - Можете не беспокоится, - охотно ответила я, -я не постоянно буду там жить, лишь три раза в неделю. Я рада, что вы позволите мне увидеться с братом и сестрой. В таком случае я сегодня оправлю письмо в Нёвшатель. Спасибо вам большое, Макс, - с этими словами я встала с дивана, - я, пожалуй, пойду. Я сжала его руку и направилась к выходу, но знала, что обратно легко уже не выйду. Так и оказалось - Максимиллиан удержал меня за руку. - Нет, дорогая, раз уж Вы добились того, чего хотели от меня, то в награду Вы останетесь и поужинаете со мной. Ведь не все же вечера я должен проводить в одиночестве...- сказал с он горестным выражением лица, однако глаза чуть заметно улыбались. Он явно страдал, но на меня это не действовало. После этого приказал слуге накрыть стол, а жену усадил обратно на диван. Я, расхохотавшись, ответила: - Сударь, так вы не джентельмен... Настоящий мужчина, -я заметно подчеркнула это слово, -не стал бы ничего требовать взамен. Но я добра к вам, мне нужно привыкать мне к вам, а потому я поужинаю. Я подчинилась и осталась сидеть на диване. Максимиллиан еле заметно улыбнулся – он вообще неулыбчивый человек, после чего возразил: -Я больше, моя дорогая, я ваш муж, между прочим, если вы немного забыли, муж, жена которого регулярно пытается от него отделаться, но не сегодня.... Вы не правы, я требую этого не взамен, я хочу, чтобы так было всегда! - Ну что же мне поделать, если я вышла замуж не по собственному желанию... –вздохнула я, почувствовав себя окончательно побежденной в этом словесном поединке. Да и просто жертвой.
-Я больше, моя дорогая, я ваш муж, между прочим, если вы немного забыли, муж, жена которого регулярно пытается от него отделаться, но не сегодня.... Вы не правы, я требую этого не взамен, я хочу, чтобы так было всегда!
Вообщем-то, здесь нет ничего особенного обедать с ним каждый день... Но... Мне хотелось расплакаться у него на груди, прямо сейчас. Я чувствовала огромную обиду – со мной никто никогда не посмел бы так обращаться! Но я была сильна духом, я лишь прошептала про себя слова мщения, от злости теребя ткань платья, и, подавив обиду, села за стол. Его уже накрыли. Мы сели ужинать. - Собственно, сударыня, Вы же дали согласие на этот брак, так что давайте не будем заострять внимание на этом вопросе. - Максимиллиан примирительно улыбнулся. - Какое вино предпочитаете? Он жестом подозвал слугу, и тот налил в бокалы хорошо выдержанное вино. Я смирилась, но на время: когда надо, я смогу выпустить коготки. - Просто у меня не было выбора… - быстро ответила я. Я обязательно хотела, чтобы последнее слово оставалось за мной. Но глядя на примирительность мужа, я замолчала и потупила взгляд куда-то вниз. Я посмотрела ему в глаза, и там явно читалось удивление, досада, приблизительно такая: «Как же она неприступна, холодна...Слишком горда и надменна...такую ли девушку я брал в жёны...куда исчезла та милая девочка и весёлым блеском в глазах?» Он смотрел на жену, и ему действительно казалось, что перед ним сидит строгая и сердитая герцогиня, а не радостное существо, на которое он так недавно любовался. Казалось, что перед ним сидела недоступная, но божественно красивая и безумно желанная женщина...Он не мог оторвать от меня взгляд... Мне было так некомфортно. -То, которое и вы. Это был беспроигрышный вариант. «Боже, какой сегодня абсолютно неинтересный день... я бы сказала, "день принуждения и сплошного оскорбления"... Жду не дождусь, когда буду писать письмо». Я мысленно уже придумывала строки письма. Максимиллиан нахмурился. Только слепой мог не заметить недовольство женщины, оно так ясно читалось в презрительном взгляде моих глаз. Поразительно, я все чаще понимаю, о чем думают люди. На этот раз было: «Ну что я ещё могу сделать... Я испробовал всё, а она только нос воротит, видно, что ей всё это неприятно...» -Что с Вами? – он поднял брови с оттенком недовольства, - Если Вам не нравится вино, Вас никто не заставляет его пить, Вам нездоровится, или просто неприятно находится в моём обществе? - спросил напрямик, сверкнув глазами с чувством оскорблённой гордости, потому что понимал, что я открыто не признаюсь ему в своих чувствах, а сошлюсь на усталость. Это ещё больше его злило. Я вспыхнула. «Как же мне все это надоело...» - Да нет, что с вами такое? Меня все устраивает. Нам не стоит ссориться из-за какой-то чепухи! Не так ли? Мне не нездоровится – я продолжала говорить спокойно, - и от Вашего общества это не зависит, -оправдалась я. Максимиллиан понял, что таким способом он действительно не добьётся ничего хорошего. -Да, конечно. Вы правы, не стоит ссориться. Ужин подходил к концу. Максимиллиан выпил довольно много вина, но по обыкновению, пьян не был. Он явно чувствовал на себе холодный взгляд моих глаз. Мы вели себя, как чужие, нам не о чем было говорить, и это было тягостно нам обоим. Некоторое время длилось молчание, и никто не прерывал его. Я держалась высокомерно, презрительно, он пытался казаться безразличным и спокойным. Однако на душе вовсе не было спокойно. Я не могу быть все время жестокой! Я могу оправдать его. - Очень рада, что Вы это понимаете, - ответила я. Еще минуту я его ненавидела, но сейчас... мне стало жаль Макса. - Знаете... – предложила я. – А давайте забудем былое. Я виновата, что очаровала вас. Даю обещание, я буду хорошей женой, я буду исполнять все то, что необходимо, Максимиллиан... -с особым оттенком она произнесла его имя. - Хоть я вас не люблю, (я признаюсь!), но я постараюсь быть с вами добрее, ласковее. Хаха! Последняя фраза должна его уничтожить. Максимиллиан тут же изменился в лице. Он никак не ожидал услышать от меня такие слова. Глаза его радостно заблестели. -О, я сам хотел предложить Вам забыть былое, мы начнём новую жизнь. Я люблю Вас, и не теряю надежды, что со временем и Вы полюбите меня, - он говорил убедительно, словно хотел мне внушить это чувство, - Не надо, не возражайте мне, я знаю много случаев, когда жена, на первых порах равнодушная к мужу, потом влюбляется в него. Так что буду надеяться на лучшее. «Самоувренный» - фыркнула я. - Может, вы мне и не поверите, но я все-таки признаюсь вам: с вами даже неплохо жить! Мне хочется начать жить по-новому... Это моя мечта. Хотя, вы же меня знаете, я существо совершенно противоречивое - то рвусь при двор, то, наоборот, хочу остаться в тихом месте, в тихом доме. Я вас прощаю за все былое, простите и меня! - так я закончила свою тираду. -Уже поздно, я пойду…. –сказала я. Максимилллиан был сегодня в хорошем расположении духа, он налил себе ещё один бокал вина и попросил слугу принести ему трубку. Максимиллиан улыбнулся ласковой улыбкой, не переставая обнимать жену. - Начать жить по-новому - это и моя заветная мечта, дорогая! Со своей стороны, мне нечего Вам прощать, и я только благодарен, что Вы простили мой поступок, однако и ему есть оправдание: я люблю вас больше всего на свете, я желал заполучить вас любой ценой, потому что боялся, что вы ускользнёте у меня из рук. Но теперь, теперь всё хорошо, мы будем счастливы. С этими словами он нежно поцеловал меня.
В назначенный час я покинула свой презренный дом и направилась на улицу, находящуюся немного далеко от того места, где я жила. Я не стала брать экипаж, а мужу сказала, что «хочу прогуляться». Как меня раздражает, когда за каждым моим шагом следят! Пройдя к месту, где мы договорились встретиться, я тут же увидела знакомую фигуру. Я мигом бросилась к сестре, и та тоже побежала мне навстречу. - Дорогая, - крикнула я, целуя Жаклин Лизу, - приехала! - Да, наконец-то я здесь!- произнесла она,- Я так рада тебя видеть! Перестав обнимать сестру, я быстро перешла к курсу всего дела - к расспросам. - Где братец Ногарэ? Он не прибыл? Когда приедет? Я достала ему патент на должность придворного Фердинанда-Филиппа. А тебе тоже добыла патент, -я все продолжала говорить. Я на минуту задумалась, что их разговор лучше не слышать посторонним ушам, - так, на всякий случай, и поэтому я постепенно перешла на местное наречие. - Как поживает батюшка? Прошла его простуда? Как матушка, переживает за нас? Как Фриц, Хайнц, Марихен - они уже забыли свою старую подругу? То есть меня? – я вновь начала засыпать Жаклин расспросами. Я задавала ей любые вопросы, лишь бы Жаклин не вспомнила, почему я в Париже. Я не хочу рассказывать ей про мужа. Хотя… она и так недогадливый человек. Она поначалу даже растерялась от такого обилия вопросов. Услышав, что я заговорила на крестьянском наречии, княжна-младшая тоже перешла на него.
Я задавала ей любые вопросы, лишь бы Жаклин не вспомнила, почему я в Париже. Я не хочу рассказывать ей про мужа. Хотя… она и так недогадливый человек.
- Брат обещал скоро приехать. С батюшкой уже всё в порядке. Матушка беспокоится, но верит, что у нас всё будет хорошо. А остальные тебя помнят и просили, чтобы мы приезжали почаще. Но расскажи мне поподробней про патент. «Приезжали почаще? – подумала я, с трудом скрывая унылую улыбку. – Теперь, вряд ли…..» - Очень хорошо, что беспокоятся за меня... Но я не приеду больше, наверное,- ответила я, закрывая от боли себе руками лицо. Но я сдержала свои внезапно нахлынувшие волной чувства. --- Патент, ах да, что я могу сказать? Достать мне его было не вовсе трудно. Лучше спроси ты меня сама, я так не могу рассказывать. Добавлю лишь, что ты будешь фрейлиной принцессы Елены Мекленбург Шверинской. Опасайся ее, сестренка, она опасна, даже если она покажется тебе хорошей, приятной и добродеятельной. Прекрасное бывает уродливо, - с горечью продолжала говорить я тихо, чтобы никто меня не услышал, кроме сестры. - Тебя матушка собирается выдавать замуж? Жаклин с беспокойством посмотрела на меня, но когда я взяла себя в руки, она тоже облегченно вздохнула. Я была ей за это благодарна – лучше так, чем она будет меня сейчас утешать. Должно быть, сестренка смотрит на меня сейчас и не узнает меня…. Она в растерянности… Наверное, думает, отчего я такая грустная? -Что же она за человек, принцесса Елена?- спросила Жаклин,- Замуж? Даже не знаю, матушка ещё не говорила об этом со мной. - Опасная, -ответила я, в последнее время от нечего делать интересуясь обо всех политических событиях, И имеет уже свою опору здесь. Бедный принц Фердинанад-Филипп! Елена у себя на родине весьма распутных нравов. - Да, -вздохнула графиня де Валанжен, -видимо, на службе придется нелегко. Но я постараюсь, ты ведь знаешь, я не из робких, - и она улыбнулась, а затем подмигнула сестре,- Но лучше расскажи, как протекает твоя жизнь здесь? Всё-таки это не Швейцария. Я нахмурилась. На сердце все-таки было тяжело. - Ты и так все знаешь... а что касаемо Парижа, то он мне нравится. Особенно поздним вечером. Но это не родной Нёвшатель. А я по нему очень тоскую. Мне было очень плохо, а потому я позвала вас с Ногарэ сюда. Теперь мы будем вместе, всегда... Жить во дворце Пале-Рояле... Это замечательно! А как тебе? Тут я оглянулась. - Ну что же мы здесь стоим! Пойдем? -Да, Париж завораживает,- произнесла Жаклин,- И я рада, что я здесь, потому что мы снова вместе. Да, мы будем жить здесь и теперь уже никогда не расстанемся!,- она с счастливой улыбкой посмотрела на сестру. - Да, пойдем. Маленькая девочка, она ничего не понимает!
-Да, Париж завораживает,- произнесла Жаклин,- И я рада, что я здесь, потому что мы снова вместе. Да, мы будем жить здесь и теперь уже никогда не расстанемся!
*****
3-го июня
Под звуки труб мы зашли в зал. Рядом от нее был первый сын кроля, Фердинанд-Филипп, а справа - вечно коварный принц Луи Шарль Филипп. Я вошла в зал величавой поступью. Успешно минуя начало зала, я с сестрой уже почти подошла к мадам Аделаиде. Я мысленно не переставала восхищаться всем подряд. Мы жили в роскоши в замке, но не такой! Я не могу описывать мебель и обстановку – я не умею это делать, зато умею описывать людей, чем и займусь. Я должна быть представлена мадам Аделаиде Орлеанской, сестре короля. Она верная слуга брата, создавшая превосходную сеть шпионов. Я должна стать одной из них. Мадам Аделаида – еще не пожилая дама, то одетая вся в черное, как сегодня, то иногда (уж простите мне эту вольность!) весьма кокетливо. Ее боятся, ибо она неумолимый отравитель, и лишь малая, совершенно немногочисленная часть людей уважает ее. Я сразу же почувствовала в ней симпатию и это уважение. Говорят, что все ваши мнения о ней она может словно считывать, как бы вы их не скрывали. У нее осталось немного красоты былой молодости - белая кожа лица красиво смотрелась с темными, чуть рыжеватыми, волосы. Глаза очень живые, подвижные и умные. Она зоркая и все подмечает, подавляет тебя своей уверенностью. Голос ее порой неприятный, но очень звучный и глубокий. Это еще поищите таких голосов! Рядом с ней сидел ее племянник, старший сын короля, предмет недавних обсуждений, женившийся на следующий день, после того, как мы встретились с Луизой. Фердинанд-Филипп Орлеанский. Он настоящий красавец! Фердинанд - добрый благоразумный юноша, поддерживающий королевскую власть своего отца, в отличие от второго сына Луи-Филиппа, Луи, в силу своей популярности и избалованности отца и тети имеет дерзкий нрав. Услышав приветливые возгласы толпы, от меланхоличного принца ничего не остается – один лишь популист и позер. Фердинанд еще недостаточно хитрый, и его брат Луи "играет" на добрых братских чувствах наследника престола, частенько обманывая доброго принца и заставляя его участвовать в его интригах. Неудивительно, что Фердинанд-Филипп берет с него плохой пример. Он начал заботиться о своей популярности. У Его Высочества красивые волнистые русые волосы на косой пробор, глаза большие, темно-зеленые, черты лица идеально правильные, и очень привлекательные; телосложение статное, стройное. А его дивный взгляд так томит! Он изящный и элегантный, замкнутый…. Короля не было, был второй принц крови, Луи Шарль Филипп де Немур. Цель Луи де Немура- убить собственного старшего брата. Луи с обманчивым благородным и красивым лицом: карие глаза, светлые волнистые волосы. Добрая улыбка. Свое мнение он предпочитает держать при себе. Его Высочество очень хитер, обидчив, беспокоен. Его никто никогда не любил, все баловали старшего брата! Завистлив, труслив и беспомощен, он не знает дружбы! Старается из всех ситуаций выйти сухим, труслив и беспомощен – да просто смешон! Готов продать всех и переметнуться с одной стороны на другую, если это ему выгодно. Я глядела на обсуждающих меня дам, видимо, тоже фрейлин: ну и пусть смотрят, я для них иностранка, откуда-то взявшаяся, пусть в конце концов подавятся от злости! Я волнуюсь, но чувствую себя вполне комфортно. Я кланяюсь, а тем временем церемонемейстр объявляет: Француаза, графиня де Валанжен, княжна де Нёвшатель Нойенбургская, герцогиня де Берг! Я прохожу по залу, пока церемонимейстр стучит. Рядом уже стоит Ногарэ. Потом объявляют имя Жаклин. Я оказалась в конце зала, и потому успела посмотреть на Жаклин: здесь все ей казалось таким непривычным, таким пышным и торжественным, что взгляд её невольно разбегался. Она не выглядела такой же гордой и величавой, как я, но несла себя достойно, прямая спина и улыбающийся кроткий проникновенный взгляд. Неплохо!
Она не выглядела такой же гордой и величавой, как я, но несла себя достойно, прямая спина и улыбающийся кроткий проникновенный взгляд. Неплохо!
Потом я взглянула на королевскую неполную чету: мадам герцогиня Орлеанская, видимо, уже устала, принц Фердинанд-Филипп казался усталым – да и действительно, охота ему на нас смотреть!, а вот Луи де Немур страшно покраснел. Вот Аделаида наклонилась ему и что-то шепчет ему на ухо, улыбаясь, а герцог де Немур лишь что-то пробормотал в ответ, после чего, смутившись, я заметила, как его взгляд пополз по полу зала по направлению к нам, а затем он посмотрел на меня, улыбаясь! Он все еще был весь красный…. Но, довольно! Хоть я не принц, но я буду стараться не покраснеть!
После представления мадам Аделаиде Орлеанской, слуги сестры короля Луи-Филиппа проводили меня к моим новым покоям. Да и Ногарэ с Жаклин, наверное, в это же время осматривали свои новые покои. Моя новая комната оказалась очень милой и приятной, сделанной в голубой гамме (между прочим, это один из моих любимых цветов!). Удобная французская мебель, письменный стол, кровать с балдахином, стол с закусками и кушетки рядом - все это было очень красиво. Видимо, строители Его Величества постарались на славу. А, может, кто-то для меня специально старался? Рядом была комната сестры, но я туда еще не ходила, однако через щелочку заметила, что она была выполнена в персиковых цветах. Только я прилегла на кушетку, как вдруг кто-то постучал в дверь. Не без радости я, новая владелица этих покоев, ответила: - Да, да, войдите! - и быстро села на кушетку. -Здравствуйте, герцогиня! Как Вам ваше новое пристанище?- спросил какой-то мужчина, появляясь на пороге,- Надеюсь, я Вас не побеспокоил? –улыбка Его Высочества была очень милой и, как всегда, слащавой. О Бог Мой! Это был принц Луи! Ну, тот, который полчаса назад посмотрел на меня, а затем покраснел! Что ему от меня надо? В любом случае, надо как можно лучше вести себя – вдруг это проверка мадам Аделаиды? - Добрый день, Ваше Высочество! - приветливо ответила я. - Все превосходно, мне так все нравится! –для убедительности, да и из-за собственного желания я слегка покрутилась, нисколько не смутившись посещения августейшей персоны. -Интересно, кто же придумал план ремонта? Нет, конечно же нет, вы не мешаете! -я вспохватилась. -Садитесь, Ваше Высочество, присаживайтесь! Вот фрукты! Для меня огромная честь - такой гость, как вы. -План?- принц улыбнулся,- Идея этого скромного плана принадлежит Вашему покорному слуге. Принц Луи с удовольствием воспользовался моим предложением и, опустившись на ближайшее кресло, взял с подноса первый попавшийся фрукт. - Покорный слуга? Так про кого же вы? – я догадалась, что это был Луи, но я решила принять легкий флирт Немура. Смысл ему было обо всем этом заботиться? Кто я ему такая, кроме как дальняя родственница и шпионка его тетки? - В данном случае я имею в виду себя,- улыбнулся Луи,- Удобно ли Вам здесь? Все ли Вас устраивает или есть какие-то претензии? Вы, наверное, привыкли к комфорту, поэтому Вас сложно чем-то удивить? «О, вовсе нет, - подумала я. – Наоборот, если б вы знали, как здесь все пышно. Даже неуютно поначалу…» - Ваше Высочество, вы? – я деланно удивилась, - Нет, нет, мне все здесь очень нравится. О, в нашем замке Нёвшательмы были окружены стариной, но приятной стариной, у нас больше немецкой мебели, а здесь я вижу... чисто парижский изысканный вкус, - улыбнулась я, делая комплимент. - Да к тому же, если бы я знала, что это - личная идея принца крови... -Спасибо за Ваши слова, герцогиня, однако мне кажется, Вы чересчур превозносите мои заслуги. Нёвшатель? Это княжество, в котором Вы родились, не так ли? - спросил принц. - Да, это так – я ответила не без гордости. -Наверное, там, в Швейцарии, чувствуешь себя гораздо более свободно, чем здесь в Париже?- не без некого намека спросил Луи, несколько лукаво посмотрев на меня. Что же это был за намек? Между прочим, судя по этому разговору, он очень приятный человек. По крайней мере, он мне таким казался, если б я не знала, что он безумно труслив. - Разумеется, -ответила я, искренне недоумевая, что хотел сказать принц, -нас вообще называют слишком свободными людьми, но, тем не менее, я счастлива оказаться в Париже, чтобы верно служить вашей семье! Конечно же, я прекрасно знала про существование враждующих партий, про то, что Луи де Немур борется против своего же отца, однако сейчас сделала вид, что относит и Его Высочества к одной дружной семье. -Тем тягостнее, наверное, для Вас ваше замужество,- как бы невзначай произнес принц, но посмотрел на меня с выражением понимания и даже сочувствия,- Ведь Ваш брак, кажется, был не по любви? Обманчивое сочувствие! Принц якобы невзначай отвернулся. Я знала, что точно как-то выдала свое изумление! Может, побледнела, или ахнула – не помню…. Я всегда странно себя веду, когда мне напоминают про Максимиллиана. Привычка. Откуда он знает подробности моего замужества? Скоро я это узнаю. Я почувствовала себя почти так же, как и недавно, в день нашего с герцогом семейного ужина. Вот еще один человек, буквально подавляющий тебя! Я инстинктивно поняла, что что-то может связать меня с этим человеком, с принцем, вот только пока не понятно, кто он: покровитель, помощник, благожелатель? Но ясно было одно - многое в его силах. Я поняла, что мне нужно вести себя осторожно и вежливо, даже касательно этого щекотливого вопроса… - Позвольте же узнать, Ваше Величество, откуда вы знаете про мое замужество, которое произошло всего неделю назад? Неужели я такая персона при дворе, про которую многое известно? Заметная персона, то есть. Да, замужество мое было и вправду не по любви, оно было политически важно. Но с моим мужем я знакома давно, и нас и ним многое, что связывает... Это уничтожит его уверенность в себе. Пусть поймет, что герцог де Берг по моим словам хороший человек. - Принцам известно многое,- уклончиво ответил Луи, слегка улыбнувшись,- Однако, неужели то дело, ради которого Вы заключили этот брак, настолько важно, что Вы решились ради него расстаться со своей свободой? Упрямый! Трус! Он уходит от вопроса! Я закусила губу: - Думаю, это так, но я не знаю... - ответила я не без колебания. - Но, я повторяю, этот брак лучше, чем со случайным князем, которого я никогда не видела. «Действительно, Людовик заставил меня задуматься, так ли все это было важно? Но… что же принц Орлеанский хочет от меня? Что ему до меня? – тут я поняла. – Ошибка, я совершила ошибку! Нельзя было показывать ему свое сомнение! Он ищет единомышленника, на кого можно поставить в новой политической игре! Он хочет поставить на кон мою голову! Вот и узнает, на каких моих чувствах можно сыграть!» - Может быть и так,- произнес принц,- Но не лучше ли было Вам оставаться совершенно свободной, не связывая себя ни с кем узами брака? - Так не получилось бы... - горько вздохнула я, решив вернуть мою ошибку обратно. (Я буду продолжать, с той лишь разницей, что буду играть. Игра будет не сложной, ведь я все равно буду показывать ему все свои реальные переживания). Принц затронул самую ее больную тему. - Все равно меня бы выдали за кого-то замуж. Рано или поздно... А этот брак, это просто ошибка.... Ошибка... случай.... -я опустила голову на колени. Однако Ваша сестра еще не замужем, да и поздно, не рано, - настаивал принц. - Дело в том, что моя сестра - особый человек, с ее духом и огромной нравственностью, в мужья ей нужен чуть ли не сам святой. Мы все понимаем, что иначе, будучи замужем за плохим человеком, в браке она просто погибнет, - ответила я. - Может быть и так, но мы все-таки говорим не о ней, а о Вас,- попытался вернуть в нужное русло разговор принц. - Вы спрашивали меня про нее, - я тоже настаивала. -Вижу, что Вы расстроены,- произнес принц,- Тем охотнее мне хотелось бы Вам помочь. - Чем вы можете мне помочь? – глухо ответила я. И тут мне пришла в голову хорошая мысль: я склонилась к нему на колени. -Я мог бы освободить Вас от Вашего брака, для принца это несложно,- напрямик произнес Луи. «Ах, вот я и решила загадку!» - Как же? - спросила я, тяжело дыша, находясь одновременно и в радости, и в страхе. - Для принца крови несложно расторгнуть нежеланный брак, если он того пожелает,- уклончиво ответил Луи. - Но как же? - удивленно спросила я. - Ведь, по законам римской католической церкви сделать это ведь практически невозможно! - Все довольно относительно,- улыбнулся принц,- Для каждого правила есть свои исключения. «Теперь посмотрим, что он потребует взамен…» - Как? Расскажите, как вы сможете это сделать? Вы - мое спасение! -воскликнула я, наконец подняв голову и посмотрев ему прямо в глаза. - Это не должно Вас волновать,- улыбнулся принц,- Если Вы попросите, то я это сделаю. - Так я не только Вас прошу, - воскликнула я, -я вас умоляю! Луи улыбнулся. Если я так хотела расторгнуть брак, то я, наверное, могла бы пойти на многое ради этого. -Я готов сделать это для Вас?- произнес принц,- Но Вы должны быть уверены, что действительно этого хотите. - Конечно же хочу, Ваше Высочество! – чуть ли не крикнула я. - Говорите, говорите... – шептала я, задыхаясь. - Окажете ли Вы мне в ответ одну услугу, если я выполню Ваше желание?- спросил принц, беря меня за руку и прямо смотря мне в глаза. У него чудесные глаза, обманчивые! - Какую, Ваше Высочество?
- Окажете ли Вы мне в ответ одну услугу, если я выполню Ваше желание?- спросил принц, беря меня за руку и прямо смотря мне в глаза.
Герцог де Немур просиял, опять покраснев, - В обмен на мою услугу и на мою любовь к Вам, о которой я хотел поведать Вам еще с того времени, как первый раз Вас увидел, я хочу, чтобы Вы подарили мне свою любовь,- произнес он, как можно ближе придвинувшись ко мне. На кушетке сразу стало очень тесно.
Герцог де Немур просиял, опять покраснев, - В обмен на мою услугу и на мою любовь к Вам, о которой я хотел поведать Вам еще с того времени, как первый раз Вас увидел, я хочу, чтобы Вы подарили мне свою любовь,- произнес он, как можно ближе придвинувшись ко мне.
Мне нравится все, но только до тех пор, пока мне не признаются в любви. Тогда я начинаю мучать людей. Я отпрянула от юноши. - Дорогой кузен, - грустно покачала я головой, - Луи, -(я впервые обратилась к нему по имени), -впервые вы увидели меня всего лишь сегодня. Я же вас совсем не знаю... Простите.... Я не могу. Сказав все эти слова через силу уверенным тоном, я так же продолжала сидеть на кушетке близко к Людовику. - Вы не верите в любовь с первого взгляда?- спросил он, обнимая меня без церемоний, - Если бы Вы захотели, Вы могли бы узнать меня поближе. Его рука была такой обжигающей…. Страстной… Я обожала страстные порывы, и…. закрыв глаза, почти докоснулась до губ принца, но… - Эта любовь, Ваше Высочество, к сожалению... - грустно вздохнула я, отстранившись, - меня губила... я уже ни во что не верю... Тогда, мне нужно время, чтобы вас узнать. Вдруг Луи близко-близко подвинулся ко мне, и она уже невольно отклонилась назад. Случайно. Правда. «Все ясно… Но я слишком умна, чтобы быть игрушкой в руках принца…. Экий ответ, «любовь с первого взгляда!» Как оригинально! Не верю! У Луи де Немура было столько женщин, он чуть ли не каждый день их меняет – я знаю их имена, и я слишком горда, чтобы стать одной из них. Правда, зачем ему обещать такие вещи, как освобождение от брака? А, ясно, пустое обещание!» Принц, сначала жадно склонив меня и долго-долго целуя мою шею, вдруг разочарованно отвернулся. Видимо, он прекрасно знал женщин и прекрасно понял, что сейчас он ничего не добьется отменя. Он встал. Длить этот разговор дольше не имело смысла, он бы еще больше дразнил бы себя, а пытаться заполучить то, что ты в данный момент получить не можешь, чувство пренеприятное. - Разрешите откланяться, герцогиня,- произнес он, сделав ударение на последнем слове, так, что мне больно кольнуло что-то в сердце, и я чуть не упала. А не упала я потому, что Луи мог принять это за порыв другой… - Подумайте над тем, что я Вам сказал. Надеюсь, что через некоторое время, когда мы узнаем друг друга поближе, Вы измените свое решение. Очнувшись, я кинула Луи легкую усмешку. - Надеюсь, Ваше Высочество, - ответила я, хорошо скрывая иронию. - Конечно, идите. Я скверно себя почувствовала…. Имея привычку обдумывать все, что слышала, я вспомнила: «когда мы узнаем друг друга поближе…» Значит, я буду для него хорошей дичью. Это усилит его желание.
****
Как лев, я завоюю свою невесту...
Долгое время я чувствовала себя плохо после посещения меня герцогом Орлеанским. Решив задумать о более приятных мыслях, я вспомнила наше представление. «Представление прошло успешно - кажется, все были довольны. Кавалеры мною заинтересовались, а дамы позеленели от зависти. Вот теперь мне и надлежит здесь жить, в Пале-Рояле…. Будет тяжело – привыкнем. Завтра будет собрание партий, надо выспаться и подготовиться…. Ногарэ был душечкой - он-то знает, как себя вести, не робеть, стоять смирно! Что не скажешь про Жаклин Луизу... Бедняжка прямо чуть было и не сползла вниз по стеночке.» Углубившись в свои размышления, я переодевалась на ночь. Я еще не успела накинуть сверху халат и стояла в тоненьком платьице, (и причесывала волосы), в котором даже Нёвшательская крестьянка постеснятся одеть, как кто-то постучал в дверь, да и наглость какая! - открыл ее, без всяких слов! Я рассердилась, подумав, что это опять Его Высочество – он единственный мой посетитель. - Простите, уважаемая Француаза, что я без стука. Мне кажется, нам нужно немного пообщаться. Вы так не считаете?- спросил кто-то, немного отвернувшись, оттого, что я смутилась. Я не только смутилась, я была разозлена. Но голос… он был какой-то знакомый. Я кинулась к неожиданному посетителю, забыв про халат, да и обо всем на свете. О Боже…. Уильям здесь! Я знала, он мне говорил до моего отъезда, что собирается занять придворную должность, я хотела навести о нем справки, но чтоб так быстро! Я чуть не уронила на ковер зеркальце, но удержала его, а затем, отбросив его, я кинулась на шею к лорду. - О Боже! Уильям, это вы?! Ну конечно! -закричала я от радости видеть утраченного друга. - Да, это точно вы, ваше лицо! Я не могла не узнать вас! Однако... вас кто-нибудь учил стучать? Вы же видите, в каком я виде, - стыдливо и смущенно, ужасно жутко покраснев, я опустила руки. По сути дела, он скорее всего заметил меня в той зале, где мы были представлены. Мне нужно было так много всего рассказать! Он же думает… Что я не замужем…. А что за Максимиллианом? Он же его соперник в любви? Нужна ли я ему буду после этого? Знаю я этих мужчин, он откажется от моей дружбы! Но нет… Это же Уильям! - Извините меня ещё раз, моя дорогая, что я без стука,- сказал Уильям уже смягчённым голом, в котором можно было уловить нотки нежности.- Просто, когда я увидел вас на том собрание, то...То воспоминания нахлынули на меня и.. Я бы хотел поделиться с вами тем, что я сейчас чувствую, увидев вас снова!- продолжил он. Я взгрустнула. - Прошлое? прошлое - всего лишь пустой звук, зато какой приятный. Однако нельзя им жить, -я металась по комнате с распущенными волосами, извиняясь за то, что не могу ничего найти, чтобы скрыть свой непристойный вид. Наконец я нашла шестяную накидку. - Ужасную правду хотела я вам сказать, Уильям... Знаете ли вы, кем я стала? Женой Максимиллиана де Берга! Считайте, что меня больше нет! Эти слова отдались в его сердце болью. Я знала, что раню его, но как бы вы поступили на моем месте? Видимо, он прослушал ту часть, когда церемонимейстр объявлял мои титулы. От боли Уильям чуть склонился вперед. Он не знал, что его ждут новые, более серьезные потрясения. Ему было очень больно. Мне так жаль его… Но что я могу сделать? - Француаза, я..... Я не знаю, что сказать.. Надеюсь, что ваш с ним брак счастливый и ваш муж прекрасный человек…- только и смог пролепетать Уильям. Он болтал ерунду, но ничего другого он не мог выдавить из себя. Ревновал? Конечно. Лорд Уолсингэм бессильно сел на кушетку. Я налила ему воды. - Вы помните Максимиллиана... простите, я так опрометчиво это сказала вам. – Что за ерунду вы болтаете! Я отвечала вам взаимностью тогда, в пансионе, а над ним лишь смеялась. Он отомстил мне, и ужасно я поплатилась - это страшный человек! И я очень долго рассказывала ему то предательство мужа, которое вы уже знаете. Наконец…. Уильям не знал, что ему сказать. Я открыла ему сердце. Я сказала ему всё как есть, искренне. Он решил ответить мне так же искренне, как и я ему. Хотя сделать это ему было трудно. Ему на душе было не лучше, чем у неё. -Милая Француаза, я не могу вам больше лгать!- сказал Уильям, сделав шаг в мою сторону (я убирала графин) и взяв меня за руки. - Мне трудно скрывать, то что я неравнодушен к вам ещё со времён пансионата.... Да, я помню Максимиллиана.... Я не могу его не помнить... Его образ навсегда останется в моей памяти... Мне так больно слышать эти ваши слова! Они отдают в моем сердце болью! Это выше моих сил! Клянусь, я готов отомстить ему за вас! Честное слово, готов! - сказал он, так горячо, что сам устрашился своему тону. Тихий мужчина за мгновение стал таким гневным! - Разве я не знала, что вы ко мне неравнодушны? - смеясь, ответила я. И все-таки правильно говорила мне сестра, что я всегда кокетка. Я по натуре была человеком слабовольным, но ужасно правдолюбивым, всегда искренним и незлопамятным, да и к тому же очень влюбчивым, что всегда создавало новые проблемы на любовном фронте. Кокетство меня и погубило. - Мы с ним помирились недавно… -ответила я, продолжая говорить правду. -Тогда я за вас очень рад. Надеюсь, что вы больше не будете ссориться...-сказал Уильям, в горечи оттолкнув меня. Знаете, как мне стало обидно! - Я вырвалась от него с трудом, потому что знала, что вы где-то служите в Пале-Рояле. Так, впрочем, и оказалось. А мир с (я уже хотела сказать – с Максом) герцогом мне нужен, чтобы он выпустил хоть раз меня из своей клетки. А так, у меня есть плохое предчувствие, что все, что я делаю, окажется ненужным, и он насильно увезет меня в Берг. Я не знаю, сколько я буду жить в Париже. Понятия не имею. Уильям внимательно прислушивался к каждому слову, которое я говорила. Мои слова произвели на него сильное впечатление. Он долгое время молчал, не знав, что ответить. Особенно его умилило последнее... Но и в них он не был уверен. - Так вы значит искали меня, Француаза?- неуверенно и робко спросил мужчина. - Я же сказала, Уильям, - нетерпеливо ответила я, - я "убила сразу двух зайцев": нашла вас, а заодно исполню свою политическую миссию. Да и фрейлиной стала. Мадам Аделаиды, - хвастливо ответила я. Я и забыла, что это имя может внушить ужас кому угодно. И почему я всегда мучаю людей, что в этом приятного? Я забыла, с кем я имею дело. Уильям – это человек высоконравственный, почти ангел. Как моя сестра, впрочим…. Зачем Фортуна дала мне в помощь Уильяма сегодня? - Жестокая…. –ответил он, приближаясь ко мне, как принц несколько часов тому назад, - вам лишь бы издеваться. Избалованный ребенок, вы поняли? – он шутливо схватил меня. – Почему я люблю вас? «Почему он любит меня? Потому что, где-то в глубине души, я имею такие же высокие чувства, как он и княжна? Он будет помогать мне искать добро» Это мыслью я с ним и поделилась. - Спасибо вам большое, Француаза. Я теперь все понял и осмылил. Наш сегодняшний разговор помог мне понять много нового, а так же узнать много нового....-на этих словах Уильям сделал паузу. - И главное, - поспешно добавила я, - чтобы это «новое» нам не мешало. В ответ Уильям с согласием меланхолично кивнул. –Судьба ко мне жестока. А, впрочем, я сама виновата, - я устало махнула рукой. Мне почему-то стало грустно, и хотелось прижаться к чей-нибудь крепкой спине. Таким человеком, настоящим другом, мог стать Уильям. Поэтому я его нежно обняла и положила ему свою голову на плечо.
–Судьба ко мне жестока. А, впрочем, я сама виновата, - я устало махнула рукой. Мне почему-то стало грустно, и хотелось прижаться к чей-нибудь крепкой спине. Таким человеком, настоящим другом, мог стать Уильям.
Этого Уильям никак от меня не ожидал. Время сделало меня такой хладнокровной и не способной любить, а в этом жесте я продемонстрировала ему все то самое лучшее, что во мне есть. Порыв чувств на этот раз меня переборол. Если этот порыв одолел меня, то о Уильяме не было и речи. Он сразу же сдался. Уильям в ответ обнял меня и прижал поближе. - Вы правы, судьба жестока к нам, но что бы не случилось, вы должны знать, что можете на меня положиться. Я всегда буду рядом с вами.....
Рано утром ко мне пришел слуга. Он сказал, что меня желает видеть мадам герцогиня. Я мигом поднялась и направилась к мадам. Вот и моя первая работа... Войдя, я уже увидела одну девушку, Атенаис. Я сначала поцеловала руку мадам Аделаиде, потом приветливо кивнула Атене. Аделаида выглядела грозно, а Атенаис внешне мне очень понравилась. Я уже знала, что Атенаис не входит в "эскадрон", а только исполняет политические поручения. Все это мне уже рассказали придворные болтуны.
Я сначала поцеловала руку мадам Аделаиде, потом приветливо кивнула Атене. Аделаида выглядела грозно, а Атенаис внешне мне очень понравилась. Я уже знала, что Атенаис не входит в "эскадрон", а только исполняет политические поручения.
Я черкну линию и опишу Атенаис, маркизу де Монфирон. Право, это самый удивительный человек, которого я когда-либо видела! Она безумно красива…. И так же умна, если не больше. У маркизы чудесные и удивительные золотисто-рыжеватые толстые и чуть волнистые волосы, зеленые глаза, чуть вздернутый нос и красивая белая кожа…. Она такая же высокая, как я, стройная, с тонкой талией. Ее осанке завидовали многие. Она выглядит как обычная придворная игрушка, но ее черты всем указывают на то, что она не пожелала избрать себе такую судьбу. Она выше всего дурного. Монфирон очень серьезная, понимающая, хотя местами взбалмошная. Она безумно предана мадам, всегда искренняя Она всегда окажет поддержку, утешит. Тем временем пришла еще одна девушка, Дельфина, графиня д`Астали и де Муар, или, как ее зовут при дворе, «опасная сирена». Дельфина нам кивнула, подошла к Аделаиде и поцеловала ей руку. - Вы желали видеть нас? – спросила она, встав к нам. Что касается Астали, то я сразу ее возненавидела. В ее внешности нет ничего такого уж удивительного. У неё бирюзовые глаза, губы алые, а улыбка хитрая. Волосы русые и кудрявые. Одевается графиня всегда модно. А на пальце у нее кольцо, но кольцо необыкновенное: в них обычно хранят яд. Бррр! Характер Дельфины очень не прост. Она очень независима, равнодушна к родственным связям и предпочитает жить одна, хитрая, легко сможет тебя «убрать». Ее взгляды просто смешны, но спорить с ней бесполезно! Она с детства была в свите мадам Аделаиды, и стала ее любимицей. А в данный момент Астали занимается поручением мадам: сблизилась с немурцами. Хотя, вполне вероятно, что, быть может, она уже на их стороне, являясь «двойным игроком». Вот уж на кого бы я положилась на месте сестры короля, так это на Атенаис – она-то уж точно не подведет. Дельфина давно уже является любовницей Луи де Немура. - Дорогие дамы! – произнесла мадам Аделаида. Я позвала вас сюда, вы впрочем знаете зачем, -Аделаида загадочно улыбнулась,- но я вам напомню. Завтра будет бал по случаю бракосочетания Их Высочеств принца Фердинанда-Филиппа Орлеанского и принцессы Елены Мекленбург-Швериной. Будут абсолютно все придворные, может и послы, дипломаты. Возможно и шамбористы -это для меня вообще больная тема... А мне нужно знать, что они задумали. И вы, разумеется, в этом поможете. Сделав это незамысловатое вступление, Аделаида обвела взглядом своих фрейлин.
- Дорогие дамы! – произнесла мадам Аделаида. Я позвала вас сюда, вы впрочем знаете зачем, -Аделаида загадочно улыбнулась,- но я вам напомню. Завтра будет бал по случаю бракосочетания Их Высочеств принца Фердинанда-Филиппа Орлеанского и принцессы Елены Мекленбург-Швериной. Будут абсолютно все придворные, может и послы, дипломаты. Возможно и шамбористы -это для меня вообще больная тема... А мне нужно знать, что они задумали. И вы, разумеется, в этом поможете.
Вдруг ворвалась Адель Фешир. Дельфина быстро поздоровалась с ней. Атенаис, кажется, разглядывала богато исписанный потолок, а я сидела, нахмурившись. Адель Катрин, виконтесса Фешир. Вот уж смешной человек! Адели всегда была завистливой, а тут и вовсе поняла, что крыть очарование своей «дорогой подружки» Дельфины ей нечем –и бедняжке были заготовлены вторые роли… Вот уж поистине несправедливо…. Однако, Дельфину она защищать не будет, вот на чем можно сыграть, переманив эту глупую девицу на свою сторону. В последнее время мадам постоянно орет на Адели – Фешир явно не в фаворе. Ах, я забыла, портрет! Адель ну просто очаровательный ребенок, у нее русые волосы и бледная кожа. Почти черные глаза притягивают взгляд, и чтобы не утонуть в них, нужна большая сила воли. Поскольку губы немного более полные, чем положено приличной девушке, Адель максимально пытается привлечь внимание к глазам, слегка подчерняя ресницы. Избалованная, она привыкла получать все самое лучшее. Я знаю, что когда отец проигрался, она думала, что все бросятся им помогать. Но этого не случилось, и девочка обозлилась на весь мир, когда платья были проданы, а вместо привычной роскоши наступила нищета. Дворянского титула у нее нет, видимо, в карты можно и это проиграть. Ну, я увлеклась описание бедной Адель. Вернемся же. - Вы как обычно опаздываете! -рявкнула Аделаида на бедную девушку. - Сколько можно! Адель быстро проборматала какое-то извинение, побледнев.
- Вы как обычно опаздываете! -рявкнула Аделаида на бедную девушку. - Сколько можно! Адель быстро проборматала какое-то извинение, побледнев.
Да и мы все как-то сжались. - Дамы, я начну раздавать вам приказания. Поразительно, Фешир сегодня повезло! Взгляд мадам мгновенно остановился на Дельфине. Увидев свою любимицу, Аделаида улыбнулась. - Дельфина, умница моя, слушайте. Вы, если я не ошибаюсь, в прекрасных отношениях с принцем Луи де Немуром? Ну, так отлично, вытяните из него что-нибудь угрожающее всеобщей безопасности. Жаль, что принц настроен против нас вражебно. Полная противоположность Фердинанду-Филиппу. Поскольку вы у меня справляетесь в этих вопросах лучше всех, потанцуйте также и с другими придворными: Жеромом, Жаном, Альбрехтом. Дельфина, вам уже восемнадцать лет, вы понимаете, что если что, распухшие животы мне не нужны. Удачи, дорогая моя. Аделаида явно думала, к кому дальше она будет обращаться. Дельфина хитро улыбнулась. Эта девушка не знала слова "нет". Причем она была любимицей у Аделаиды. - Как скажите. Я разузнаю все что смогу.
Дельфина хитро улыбнулась. Эта девушка не знала слова "нет". Причем она была любимицей у Аделаиды. - Как скажите. Я разузнаю все что смогу.
Она одна из самых коварных и обольстительных женщин королевского двора. Тем более, что принцу Луи она очень нравилась, и ему будет приятно провести с ней время. Так что я не сомневаюсь, что эта Дельфи справится. Следущая, к кому решила обратиться Аделаида, была Адель. - Теперь вы, - кивнула она головой на девушку, сказав это довольно пренебрежительным тоном. - Адель, вам такое же задание, что и Дельфине. Но если Дельфина направлена мною на мужчин, то вы - на женщин. Разузнайте, что задумала эта Аннет де Форнье. А она, уж поверьте мне на слово, дурочка, не дремлет, а действует. Следующая была я. Пожелайте мне удачи! - Француаза, - ласково обратилась она ко мне, - меня волнует мой брат - мало ли что может быть, ведь лучше подстраховаться... Вам задание - Уолсингэм. И все тут. Он любимый министр Его Величества. К тому же, я видела, как он вчера на вас смотрел. И уже пошли сплетни про вас... Вот и отлично. Вы знаете, что он никого никогда не любил при дворе и неподкупен дамскими прелестями. Но это вас не касается. Я была в ужасе. Уильям, мой давний возлюбленный? Нет, только не его очаровывать! - Да, мадам, - скромно опустила я голову, - вы правы. Я все сделаю. Двор заметил то, как смотрел на меня Уильям? Сколько зорких глаз на меня смотрит? Может, кто-то заметил, как он заглянул вчера в мои покои? Кто это? Вот и первое разочарование… К счастью, мадам Аделаида отослала нас всех и оставила только маркизу де Монфирон. Надеюсь, я не выдала своего волнения. Выходя, Дельфина повернулась ко мне и грозно сверкнула своими чудесными глазами. Я сначала даже и не поняла, что это было адресовано мне, но я успела изобразить ироничную усмешку. Я шла по коридору и думала, что это означало? Наша любимица обиделась? (Между прочим, надо внимательней следить за пищей – я слишком юна, чтобы расставаться с жизнью). А потом поняла! Уильям никогда ни в кого не влюблялся при дворе, вот и не удивительно, почему я, всего лишь вчера представленная мадам, «завоевала» его?
****
5-го июня
Я готовилась предстать перед придворными в свет в качестве родственницы королевской семьи, хоть и совсем отдаленной. Да, знаю, «бедных родственниц» не любят, но я… Я не понимаю метафор. А если богатых родственниц? Хотя… В данный момент нашей семье действительно угрожает опасность. Мне необходимо было обсудить несколько политических вопросов с королем о Швейцарском соглашении, но для этого необходимо было заслужить его расположение, что я и собиралась сделать на Собрании Партий. Что это за партии - я приблизительно знала. Одна, преданная королю, а вторая - Его Высочеству принцу Луи де Немуру, которого я теперь чуть ли не ненавижу. Да даже если на стороне немурцев и выгода, все равно я останусь у короля – кто же нам поможет, кроме него? К тому же, он добрый человек. Мне ужасно хотелось официально вступить в партию короля, но как это сделать, я еще не придумала. Я подумаю об этом на самом мероприятии. Прозвенело нечто вроде фанфар, и Луи-Филипп, рука под руку со своей фавориткой Аннет де Форнье (на удивление без его жены Марии-Амели де Бурбон) вошел в зал. Он махнул мне рукой (мне не показалось?), чтобы я шла справа от него. Это самая высокая честь, которая только может выпасть фавориткам! С чего это? Я стала горделиво вышагивать, находясь в собственных думах. Его Величество еще раз представил меня свету. Однако меня саму занимало кое-что другое - меня внезапно очень заинтересовала Всемогущая Аннет. Я находила ее очень милой, хотя и властной женщиной, и я решила непременно с ней познакомиться. Давайте я ее тоже опишу. Амалия Аннет Шанталь, графиня де Беш, герцогиня де Форнье, одна из самых умнейших женщин во Французском королевстве. Она прекрасно разбирается в науках, что самое сложное, еще сложнее, чем живопись. Рядом с ней чувствуешь себя какой-то дурой. Она говорит: «Физика», и ты гадаешь, что бы это могло быть. Где-то десять лет назад, в возрасте 22, она стала придворной дамой. Как-то раз во время собрания салона молодой королевы, где присутствовал Луи-Филипп, Амалия подала хорошую идею по поводу внешней политики. Луи-Филипп ею заинтересовался и предложил неплохую вакансию при министерстве. В дальнейшем он даже влюбился в нее. Аннет задумалась сделать вторым, а, может, и первым лицом в государстве. Путем своих интриг она добилась этого. Король, не возражаю, все время ее слушался, и Амалия обладала неограниченной властью над Луи-Филиппом, чем и пользовалась. Еще при дворе она познакомилась с Жанно дю Тюлем, хитрым плутом, и тоже министром, и вскоре стала лучшим его другом. У Амалии очень много врагов: Аделаида, Мария-Амалия, Дельфина, Луи. У нее светлые золотистые волосы, карие глаза, она утонченная и элегантная. Лицо Аннет не кукольное, наоборот, зоркое, орлиное, зрелое. Она горда, коварная, расчетливая, умная, амбициозна. Умеет подчинить себе и использовать эту власть в своих целях. Располагать к себе людей, направлять разговор в нужное русло, умеет быть разной, обаятельной и милой, бескомпромиссной и жесткой. Ей не чужды человеческие чувства, в том числе любовь и дружба. Партия Аннет, одетая в алый цвет, была роскошна. А Немурцы были все в голубом, и Дельфина в первую очередь. Однако верных друзей у Амалии-Аннет не было. Что я и решила исправить. Но меня должен был кто-то представить "алой" партии. Таким человеком мог быть Уильям Уолсингэм. А тот, в свою очередь, представит меня Жанно дю Тюлю, а сам плут уже Аннет. Не сразу найдя Уильяма глазами, я сделала ему знак подойти. Уильям как и все другие приверженцы короля крутился около Аннет де Форнье, одетый в алое, как и я. Немного помешкась Уильям сделал несколько шагов в мою сторону. - Добрый вечер, Француаза, вы сегодня прекрасно выглядите! – сказал Уильям. - Мне показалось, вы хотели со мной переговорить? Я не ошибаюсь? - продолжил мужчина.
- Добрый вечер, Француаза, вы сегодня прекрасно выглядите! – сказал Уильям. - Мне показалось, вы хотели со мной переговорить? Я не ошибаюсь? - продолжил мужчина.
Также поздоровавшись с лордом-финансистом, я, сияя и улыбаясь, шутливо ответила: - Уильям, я тоже рада вас видеть! Благодарю за комплимент! Да, вы все правильно поняли. У меня есть просьба. Познакомьте меня через вашего сослуживца Жанно, дю ... дю... Тюля, если я не ошибаюсь, с герцогиней де Форнье. - Я с удовольствием вас с ним познакомлю. Надеюсь вы не пожалеет, - сказал Уильям, предложив мне руку. - Позвольте вас проводить. Я усмехнулась в ответ на слова "Надеюсь, вы не пожалеете". Уилья прав, Тюль несносен! Она быстро познакомилась с Тюлем и любезно попросила в свою очередь представить ее Амалии-Аннет. Тюль флегматично хмыкнул (я сразу это заметила), однако вслух ничего не сказал (наверное, он принадлежал к тем типам, предпочитающим действии словам) и повел меня "к трону" Аннет. Аннет окинула быстрым и внимательным взглядом меня, на губах герцогини появилась легкая приветливая улыбка. - Непреклонная княжна! – закричали все придворные, и даже больше немурцы, так как их волновало, что я направляюсь прямиком к источнику власти, герцогине. Они мне уже дали прозвище! Я поняла, почему именно такое. Гадкий принц кому-то уже рассказал о том проишествии в моей комнате. Впрочим, эти возгласы наоборот мне были сейчас нужны, как никогда. Они показывали, что я становлюсь знаменитостью. Надеюсь, Аннет это поняла. - Ваша Светлость! -громко сказала я, как могла (ибо все заглушали ее слова), кланяясь Аннет, -примите в ряды верных сторонников Его Величества меня, прошу вас! Да, паршиво заниматься чинопочитательством перед какой-то там Аннет, в которой, в отличие от меня, не было не единой капли королевской крови. Я могла была надменно поступить с фавориткой, но мне она нужна в качестве друга, а не врага. В данный момент я целиком зависела от нее. Амалия смотрела на меня, не меняя выражения лица. В ее очаровательной головке разом пролетели и закрутились куча мыслей, что я очень выгодный ей союзник (мало ли, я могу передавать слова мадам Аделаиды ей), из которых она сделала вывод.
Амалия смотрела на меня, не меняя выражения лица. В ее очаровательной головке разом пролетели и закрутились куча мыслей, что я очень выгодный ей союзник (мало ли, я могу передавать слова мадам Аделаиды ей), из которых она сделала вывод.
- Ну что ж, меня радует такой порыв. Надеюсь, это не только слова, - царственно (вот именно, что царственно!) вскинув голову, проговорила она. - Вы приняты, мадам. Знаете, как меня это взбесило! «Надеюсь, это не только слова» - мысленно спародировала я эту фразу. «- Да вы сами двойной игрок: вы играете против короля! А я… Я его верная подданная, швейцарская принцесса!» - хотелось сказать мне. Конечно же, я промолчала, и быстро поклонилась, чтобы скрыть свое, возможно, красное лицо. (Когда люди злятся, они краснеют). «Терпение… - шептала я. – Очередное унижение. Если я ей выгодый союзник, то можно было обойтись без этой фразы? Впрочим, я опять могу ее оправдать. Она всегда надменна» - Благодарю…. Позволите присесть? – я хотела отыграться на этом. - Да, конечно, - кивнула Амалия-Аннет. Спокойная, непроницаемая герцогиня смотрела на меня, губы ее тронула легкая улыбка. И тут мне пришла в голову еще одна идея! Если уж унижаться, то тут меры нет! Прежде чем сесть, я попросила Уильяма вынуть декоративную алую розу из вазы с цветами. Вечно недогадливый Уильям сильно удивился, однако выполнил мое поручение. Я приколола розу к платью. -Вот видите,- шутливо сказала я герцогине, - я тоже ношу цвета сторонников герцогов Орлеанских! Что сегодня будет обсуждаться среди партий? Да и вообще, зачем было принято решение собрать немурцев? - презрительно выпятив губу при слове "немурцы", я всех явно, без полнейшего смущения, осматривала.
Что сегодня будет обсуждаться среди партий? Да и вообще, зачем было принято решение собрать немурцев?
На губах Амалии мелькнула едва заметная удовлетворенная улыбка, когда она увидела, как я приколола розу к платью. Ее несколько позабавил, но и удовлетворил этот порыв. - Обсуждаться будут проблемы Бельгии - шепнула Аннет мне. - Впрочем, все сами увидите и услышите. Заняв вожделенное для многих место при фаворитке, я смотрела на Луи, который, в свою очередь, безразлично смотрел на всех присутствующих. Но его внимание привлекла я и вечная красавица двора - Дельфина д` Астали. Луи слегка замешкался, но все таки подошел к Дельфине. После этого он опять посмотрел на меня, но с укором и хорошо спрятанной злостью по поводу того, как я сегодня заставила всех придворных говорить обо мне, заняв почетное место. Но, довольно! Аннет окружили, я скучала. И тут я заметила Атенаис, которая опоздала и немного все упустила. Она была в прекрасном туалете: на ней было бархатное красное платье, а волосы были прекрасно уложены в аккуратную причёску. Она поздоровалась со всеми, приседая в глубокий реверанс, а это она делала так изящно, что мужчины не могли оторвать от неё свои взоры. Она оглядывала всех, но внезапно взгляд девушки остановился на меня. И тут она направилась ко мне, предваратительно кинув презрительный взгляд Дельфине и Адель, не удостоив своих сослуживцев привета:
Она оглядывала всех, но внезапно взгляд девушки остановился на меня. И тут она направилась ко мне, предваратительно кинув презрительный взгляд Дельфине и Адель, не удостоив своих сослуживцев привета
- Здравствуйте, дорогая Француаза! Вы меня помните? Я также, как и вы, состою в рядах фрейлин мадам Аделаиды! У неё на летучке мы с вами сегодня встретились в первый раз! Вы припоминаете? Мое лицо расплылось в улыбке: - А, маркиза де Монфирон! Конечно помню! Добрый день! -ответила я. Я растерянно посмотрела на Всемогущую Аннет и сказала, обращаясь к ней, очень тихо, чтобы никто не слышал: - Мадам герцогиня, прошу прощения, я вас на секунду покину. Я уверена, что Вы знаете, кто эта девушка. И также преданная Его Величеству, как и мы. -Я очень рада тому, что вы меня вспомнили. Честно сказать там, на летучке, я сразу же приметила вас. Вы мне показались прекрасным человеком и собеседником. Поверьте, я стала разбираться в людях после стольких лет, проведённых при дворе... Похвала милой, не пока не знакомой Атенаис, была для меня высшей наградой. - Скажу вам без малейшей тени лести, я преклоняюсь перед Вашей работой. Это же очень тяжело! Вы позволите мне говорить намеками? Вам же не нужно объяснять, что вокруг тоже могут находиться шпионы. Вы посланница Фортуны? И что же Вы видите? Что вы можете прочитать по моим глазам о моем прошлом? - я засмеялась, не оставляя надежду на то, что Атенаис скажет. -Благодарю вас за столь лестные для меня слова.... Да, вы правы, в этом королевстве даже у стен есть уши... - улыбнулась она и продолжила.. -Дорогая Француаза, что же я могу прочитать в ваших глазах, в ваших манерах? Я могу сказать, что вы хотите свободы...... Вы по натуре человек вольный, вы любите парить как птица.... Но, к сожалению, сейчас ваша свобода ограничена... Не так ли? Вы всячески с этим боритесь, но мужская воля подавляет вашу женскую гордость и чувство собственного достоинства....- закончила Атенаис, снова пристально посмотрев мне в глаза. Я, услышав, с минуту стояла изумленная, с выпученными глазами, чуть не уронив веер. Однако я решила взять себя в руки и нервно рассмеялась: - Истинная правда! Клянусь, Вам следует быть ясновидящей! Это Вам не жалкие цыганки-гадалки! Как Вы узнали?! Кстати, хотите услышать и про Вас? Могу попробовать. - Благодарю, Француаза. Я не использовала никаких удивительных сил, когда сказала вам всё это, - ответила Атенаис с доброжелательной улыбкой. - Ну, что же, буду рада послушать, что вы скажете обо мне, - улыбнулась маркиза. - Хм, посмотрим, хотя у меня нет особых талантов в этой области..., -нахмурилась я, -а мне кажется, что передо мой стоит очень дерзкая девушка - она смела, отчаянная, любит опасности, которые ей не новы. А между тем, она одинока, от чего и печалится, хоть и любит жизнь. Я была права. Я ударила в самое больное место маркизы. Атенаис грустно улыбнулась. -Ах, да, верно, дорогая! Я действительно чувствую здесь себя одинокой! Сколько раз я искала здесь людей честных, добрых, верных, но натыкалась только на лицемеров, подлецов, нахалов... Если бы я не была так предана Мадам Аделаиде, то давно бы уже убежала отсюда.... Но я очень рада, что познакомилась с вами! Наконец я нашла того человека, с которым можно дружить и общаться! Я тоже грустно улыбнулась. - Поверьте, я отнюдь не такой человек, как вы меня описали. Я все равно являюсь последователем всех придворных манер, хоть в душе их презираю. Я играю, вы же всегда естественны… - я позволила себе обнять маркизу. - Лично мне противны немурцы, но особенно... немурки. Расскажите мне лучше о Вашем детстве, юности... Я хотела знать все про Монфирон. Через ее детство я узнаю, откуда в ней такая доброта к совершенно незнакомому ей человеку. - Наши с вами мнения совпадают во многом, дорогая Француаза-ласково сказала Атенаис, - Я тоже не выношу этих.... У них совершенно нет понятий нравственности, что вы уже знаете, я ценю в людях больше всего, - продолжила Атенаис Маркиза снова дружелюбно улыбнулась на мою просьбу рассказать про её детство. - Я с радостью вам это поведаю. Я родилась в Марселе, в собственном поместье моих родителей. Мой отец с детства учил меня быть придворной дамой. Всё как у дам из высших кругов. Вы можете подумать, что я могла стать капризной, но я наоборот училась держать себя в рамках и не расти слишком избалованной. Так однажды я познакомилась с человеком, кто меня научил дружить и верить, что верность и дружеская любовь действительно существует. К сожалению, я давно не виделась с этим человеком и даже не знаю, увижусь ли я ним снова....- с грустной улыбкой закончила Атенаис. Последние несколько слов Атенаис говорила, чуть ли не со слезами на глазах. - Это очень грустно..., - отозвалась я, склонив голову вниз, - а кто это? Может, я могу Вам помочь. - Спасибо, милая. Спасибо, что вы мне сочувствуете, - сказала Атенаис. С печальной улыбкой на лице девушка сказала: - Вряд ли вы её знаете... Она не из высших слоёв общества... Мы с ней познакомились, когда были совсем ещё детьми....Но всё же, её имя Мадлен...- сказала она, - опустив голову вниз, борясь с тем, чтобы не разрыдаться перед обеими партиями. - И что же с ней стало? - Вы, наверное, знаете, что в Марселе есть небольшой порт.....-начала она. – Так вот, мой отец специально приобрёл поместье недалеко от порта. Ему нравилось смотреть на отплывающие и прибывающие корабли... Я тоже любила за ними наблюдать. Однажды я заметила, что отец занят в своем кабинете и убежала из дому, чтобы пойти в порт. Там- то я и познакомилась с Мадлен.... Она была дочерью рыбака. Матери у неё не было. Я очень сдружилась с ней. Она была моей лучшей подругой. Именно она научила меня дружить и знать, что все люди одинаковы. несмотря на их положение в обществе.... Мой отец узнал, что я подружилась с дочерью рыбака и запретил мне с ней общаться, но я не переставала с ней дружить, ведь так быстро забыть её было не возможно. В скором времени у неё умер отец..... Она осталась без средств к существованию, и я всячески пыталась ей помочь. Я даже брала из отцовской шкатулки деньги, чтобы помочь Мадлен..... Но так не продлилось долго. Скоро наши пути разошлись. Отец отправил меня в Париж. Он достал для меня патент фрейлины Мадам Аделаиды. С тех пор я не виделась с Мадлен... Даже не знаю, что с ней случилось..... -закончила Атенаис свой рассказ. - Знаете, что я скажу. Я ничего не понимаю, но я упряма как баран. Это странная история. А у Вас есть версии? Вы возвращались из Парижа в Марсель вновь? Спрашивали о ней? -Да, у меня есть предположения, что с ней могло случиться....-продолжила Атенаис после моего вопроса. Я поняла, что про историю с Мадлен Атенаис никому никогда не рассказывала. Не это ли верный признак доверия? - Мне рассказывали, что она открыла маленькое заведение в Марселе. Однажды воровская банда орудовала там и остановилась в её заведение. Мадлен невольно пришлось прикрывать их, а потом.....- Атенаис сделала паузу, - Потом... Мне сказали, что она вышла замуж за главаря это воровской банды и больше о ней мне, к сожалению, ничего не известно. - Какой кошмар! - невольно крикнула я, - Вдруг ее заставили? Тут я вернулась в реальность, вспомнив, где я нахожусь. Я могла своим возгласом скомпроментировать добрую Атенаис, и поэтому я оглянулась вокруг, посмотрев, не слышал ли меня кто-нибудь. - Ах, Француаза. Мне не хочется даже задумываться об этом!! Мне хочется верить, что у неё всё хорошо..... - с болью в голосе проговорила девушка. Атенаис чуть не дала волю слёзам, но взяла себя в руки. Она понимала, не может здесь, при всех, расплакаться. - Но знаете, я верю, что всё- таки однажды встречусь с ней... Но, не будем больше об этом. Лучше расскажите мне немного о себе - сказала Атенаис. Она мило улыбнулась. Мне не верилось, что эта "железная девушка" дала волю своим чувствам. Но и я сама задумалась - и я такая же. А может, и более жестокая. - Что тебе рассказать, дорогая? - спросила я, переходя на "ты". Ты же сама можешь читать судьбу людей. Но учти, если я буду рассказывать, то испорчу себе настроение на весь день, - ответила я, стараясь убрать со своих глаз пелену от слез. -Я тебе понимаю, дорогая! Порой бывает, что не хочется вспоминать плохое. Хочется жить настоящим днём и не оглядываться назад,- улыбнулась она. Я думаю, раз Немуру все известно про мои отнршения с мужем, то и всему двору тоже. Вероятно, это дошло и до Атенаис. – Ладно, тогда не будем о грустном, дорогая моя Француаза! Будем думать только о хорошем. Ведь мы с тобой находимся в Пале-Рояле – в месте, к котором хотят побывать миллионы молодых девушек!-сказала Атенаис, как-бы подбадривая меня. Она отличный человек, я поняла, что она хотела вернуть меня туда, где мы сейчас находимся. Мы с ней уже не чувствовали отчужденности! Атенаис уже точно считала меня своей подругой.
Я одела прекрасное платье, которое мне очень подходило, синее, дорогое и роскошное. Рукава узкие, на руках красуются перчатки тоже синего цвета. Ну и украшения, как же без них! Я обожала сапфиры, на моей голове была диадема. Там, где шло как бы основание, были бриллианты, на высоких зубцах находятся сапфиры. На ее шее висело восхитительное бриллиантовое ожерелье, большое и увесистое. На руке был браслет тоже из бриллиантов, а в руке находился веер с длинными синими перьями. В ее ушах порой позвякивали длинные тяжелые бриллиантовые серьги. А прическа, свисающий на плечо локон, хоть и выглядела старомодно, но придавала мне еще больше очарования. Успешно минуя прихожую, де Невшатели (ибо я была в сопровождении Ногарэ и Жаклин) были уже на лестнице. И вот мы вошли в зал. Слуги мгновенно предложили напитки. Мужчины восхищаются моей красотой, делают мне комплименты. Наша группа привлекает внимание, люди начинают интересоваться. На ухо шепчут ту мою выходку на Собрании партий. А вот и Атенаис! Она выглядила прекрасно! На ней было роскошное бежевое бальное платье, жемчужная подвеска красовалась на её шее. Уложеные в аккуратную причёску волосы дополняли её образ. Окинув всех присутсвующих взглядом, Атенаис заметила меня, я прямиком направилась ко мне. - Дорогая Француаза! Я так рада тебя видеть! – сказала Атенаис с сияющей улыбкой на лице. Она украдкой взглянула на моего брата, Ногарэ, и так же украдкой отвела взгляд.... - Атенаис! Я тоже рада! – ответила я. Я бесцеремонно отвела ее в сторону. - Слушай, где мадам герцогиня Аделаида? Я надеюсь, она не будет наблюдать за нами... Мне страшно. Да и как ты будешь шпионить за шамбористкой? Она, наверное, будет в маске. - Не волнуйся за меня, дорогая. Поверь, для меня это не в первой. Я уже много раз шпионила за шамбористкой и уже прекрасно знаю её повадки, её манеру двигаться и говорить, - сказала она, как всегда спокойным тоном, а потом продолжила:
- Не волнуйся за меня, дорогая. Поверь, для меня это не в первой. Я уже много раз шпионила за шамбористкой и уже прекрасно знаю её повадки, её манеру двигаться и говорить
- А ты? Ты представляешь, как ты будешь действовать? - Ха, хорошо, что мадам дала мне вполне легкое и выполнимое задание. Если ты помнишь, мне надо узнать планы Луи-Филиппа через Уильяма Уолсингэма. А он, Уильям, мой старый друг и возлюбленный. Тут скорее вопрос совести: поступить как нужно или по морали. Ух, как вспомню, что завтра нас Аделаида вновь в кабинет свой созовет, прямо тошно становится, - ответила я. Я знаю, что Атенаис сказали следить за шамбористами. Это еще одна партия во Французском государстве, главарь ее – граф де Шамбор, а его любовница Анриетта Магнитье, его правая рука. Именно за ней наказала мадам Аделаида следить Атенаис. Шпионы герцогини пронюхали, что шамбористы непременно явятся. После я сказала уже громко, подходя с Атенаис к брату и сестре: - Ногарэ, Жаклин, это маркиза Атенаис де Монфирон! Атенаис, моя сестра Жаклин де Нёвшатель и брат Ногарэ де Нёвшатель! Луиза, одетая в красивое платье небесно-голубого цвета с широкими серебряными полосами, которое очень шло к ее светлым волосам, волновалась. Это был ее первый серьезный бал, но держалась она вполне достойно. Жаклин сделала реверанс и произнесла: -Очень приятно!
Жаклин сделала реверанс и произнесла: -Очень приятно!
Закончив официальную часть, я приступила к своим маленьким секретикам: - Я уверена, Ногарэ пригласит тебя на танец, - сказала я маркизе. - Поговоришь с ним, только герцогине завтра это не рассказывай. Брат - хороший человек, просто он стал серьезен. Раньше он был не таким. В Нёвшателе у него были друзья, вытворявшие такое, что мы с Жаклин со смеху падали. И тут в зал вошла герцогиня Аделаида Орлеанская в сопровождении своего брата Луи-Филиппа и его жены Марии-Амалии Неаполитанской, которая почти не принимала участие в жизни двора. Позади шли Фердинанд-Филипп со своей новой женой Еленой Мекленбург-Швериной. Замыкал шествие Луи де Немур. Вчера Амалия-Аннет де Форнье лишилась своего звания фаворитки короля, и это случилось только благодаря ей, мадам Аделаиде. Мадам радостно улыбалась, оскалив зубы в сторону Аннет. Королева тоже была счастлива по этому поводу, поэтому она старалась всем угодить сестре короля. Атенаис мне шепнула, что герцогиня уже поняла, что в чете юных супругов есть свои проблемы, поэтому она решила разгадать этот секрет на балу. Также она намеревается следить за Немуром, и, конечно же, наблюдать за нами. Хорошо, когда есть всезнающие друзья! Аделаида была в своем неизменном черном наряде, но сегодня для разнообразия на ней красовались роскошные серьги. Казалось, что мадам помолодела. Королевская семья заняла свои места. И тут Аделаида краем глаза отыскала нас в толпе и милостливо нам улыбнулась. - Что это? – немного выждав время, спросила я Монфирон. - Радуйся, но молись за поручение! Аделаида к нам благосклонна…. А вот, гляди, она перевела взгляд на Дельфину и Адель!
- Радуйся, но молись за поручение! Аделаида к нам благосклонна…. А вот, гляди, она перевела взгляд на Дельфину и Адель!
Я заметила, что Атена невольно смотрела в сторону Ногарэ. И каждый раз, отвечая мне, она пыталась больше не смотреть в его сторону, но это было безуспешно. Я посмотрела на брата и сестру. Они стояли вместе и что-то обсуждали. Мне даже показалось все это, как будто я их кинула, а они стоят они, беспомощные.
Я посмотрела на брата и сестру. Они стояли вместе и что-то обсуждали. Мне даже показалось все это, как будто я их кинула, а они стоят они, беспомощные.
И тут, внезапно, к Жаклин подходит кавалер, предлагая сестре потанцевать (делает приглашение заранее, до музыки).
И тут, внезапно, к Жаклин подходит кавалер, предлагая сестре потанцевать (делает приглашение заранее, до музыки).
Я узнала его! О нет! Только не он! Это Жером де Фюрсак, лучший друг Немура! - Нееет! – вкрикнула я. Атенаис странно на меня посмотрела. – Это немурец! Он утащил мою недогадливую сестру! - Да брось ты, что здесь такого? – недоуменно ответила Атенаис. – Хотя, я тебя понимаю, он такой франт: вечно с Дельфиной и Адель. Правда, в последнее время он от них немного отстранился. Боишься, что княжна поверит его заученным фразам и влюбится в него? - Нет… Да…. То есть, и это тоже, Атенаис, - я смотрела, куда граф де Фюрсак уводит Жаклин. – Но вообще… Я тебе потом все расскажу.
- Нет… Да…. То есть, и это тоже, Атенаис, - я смотрела, куда граф де Фюрсак уводит Жаклин. – Но вообще… Я тебе потом все расскажу.
И тут зазвучали первые звуки музыки. Жаклин стала танцевать с этим франтом, а Атенаис ушла к брату. Я потом спрошу ее, о чем они говорили.
Я потом спрошу ее, о чем они говорили.
Я увидела Амалию-Аннет. Выглядела как всегда великолепно и величественно, но расположение ее духа было скверным. Она, конечно, это скрыала, но по ее взглядам и по тому, как она орет на шевалье Тюля, это видно. Наряд герцогини представлял собой изумрудного цвета роскошное платье, подчеркивающее все достоинства ее фигуры, из украшений к нему изумительно подходил фамильный изумрудный гарнитур, состоящий из колье, сережек, браслета и кольца. В тон к платью был подобран и веер, а волосы были уложены в изящную высокую прическу. Она легкой сдержанной улыбкой или кивком отвечала на приветствия, но больше всего ей хотелось сейчас уйти, никого не видеть и не слышать. Я прочитала это по ее усталым глазам. Однако сделать этого Амалия не могла. Она в западне, и как жертва должна ждать и мучаться. И, мне пришла хорошая идея! Отделившись от толпы, я тем самым хотела, чтобы никто меня сейчас не приглашал на танец – а такие кавалеры найдутся, они будут тебя окружать благодаря твоей выходки на Собрании. Однако, если ты вдруг сделаешь что-то не так, эти ухажеры… Улетучатся. - Здравствуйте, Ваша Светлость... - с совершенно искренним сочувствием произнесла я, -даже и не знаю, чем Вам сейчас помочь, хотя мне бы очень хотелось что-либо сделать. Если нужно, если Вы позволите, могу передать кому-нибудь что-либо от Вас: записку, или же фразу. Да, я напоминаю Форнье об этом, но что делать? - Госпожа герцогиня! - поклонился Тюль, рисуясь перед Аннет и изображая из себя галантного кавалера, - о, мадам! - обратился он ко мне, - очень рады Вас видеть. Жанно сегодня выглядил довольно забавно: вот зачем ему понадобилось одевать обтягивающий костюм к своему плотному телосложению? Или это был единственный недорогой костюм, шевалье? Цел этого толстяка на балу – что-нибудь пронюхать, он этим все время занимается. Причем потом, если он что-то узнает, сообщит вам об этом без тени смущения. И этот шевалье работает вместе с Уильямом? (Кстати, где Уильям?!) Представляю, как Уильяма это бесит. - Добрый вечер, Француаза, рада Вас видеть - приветливо и совершенно искренне улыбнулась Амалия. - Нет, благодарю Вас за заботу, дорогая. Затем подошел Жанно дю Тюль и Амалия ответила на его приветствие, с той же приветливой улыбкой. - Рада видеть Вас, сударь. Ни один жест, ни один взгляд не выдавал дурного настроения герцогини, она держалась с королевским достоинством и прятала негативные эмоции за улыбкой. сделала таком же глубокий реверанс, как и Тюль поклонился до этого ей. Я не могла про себя не улыбнуться: «Какая же она все-таки молодец. Что бы завистники не говорили, именно госпожа Амалия является подлинной королевой, держась величественно. Уж Дельфина ей и в подметки не годится. Они с Адель, вообще, похожи на двух тявкающих собачонок, кусающих ноги и все время хотящих "урвать" кусок побольше». - Вот, сударыня, - обратилась я к герцогине, беря с подноса слуги бокал, - возьмите игристое вино. Оно хорошо помогает, когда на душе тяжело. По крайней мере мне, вот уже три недели как... -вздохнула я. – Оттого я знаю, как немного помочь себе. Шевалье дю Тюль ревностно охранял спокойствие бывшей фаворитке, близко никого не подпуская, поэтому я могла говорить свободно. - Благодарю, Вас, - улыбнулась Амалия, беря бокал с вином. Она сделала маленький глоточек. - Вино действительно превосходно… Затем герцогиня обратила внимательный взгляд на меня. - Что произошло у Вас, Француаза? - наклонившись ближе к собеседнице спросила она, бросив быстрый взгляд на дю Тюля. Я все ей рассказала, я знаю, что король десять лет назад заставил Аннет выйти замуж за герцога де Форнье, которого она всегда ненавидела. И ту я заметила Уильяма. Он, по своему обыкновению, опоздал. Лорд Уолси был в парадном костюме. Заметив меня, он не стал мешать нашей беседой с бывшей фавориткой, намереваясь поговорить со мной после. Первый танец закончился. Аннет шепнула нам с Тюлем, что к ней идет король. После чего она приняла желчную усмешку.
Аннет шепнула нам с Тюлем, что к ней идет король. После чего она приняла желчную усмешку.
Я не успела шепнуть ей, что с Луи-Филиппом нужно обращаться осторожнее – монарх-лев может разозлиться. Не хватало еще, чтобы он отправил Аннет домой. Я хотела поговорить с Атенаис, только что освободившейся от моего брата, но меня ждал Уильям. Я проследила, что будет дальше делать маркиза. Надо же, к ней подошел Тюль! И зачем? - Француаза, - сказал Уильям, как только мы остались вдвоем, - Не хотели бы вы потанцевать со мной? Начался второй танец. Я с радостью приняла его приглашение. - С удовольствием, бросьте церемонии! - смеясь, ответила я. - Мы же лучшие друзья! Внезапно я почувствовала какой-то удар совести. «Как сказать ему, что я получила приказ мадам Аделаиды относительно его? Я не могу врать Уильяму!» Мужчина подал мне руку и вскоре мы закружились в танце. Уильям слегка приобнял меня и прошептал мне на ушко: -Вы сегодня прекрасно выглядите, дорогая Француаза! Вы прекрасны как никогда! - Благодарю Вас... мне кажется, я могу сказать то же самое относительно вас. Вы так свежо, отдохнувши выглядите, хотя, наверное, ведь день просидели над списками выдаваемых сумм, ведь не так ли?! «Итак, я решаюсь, пора!» Уильям был немного удивлён, что я упомянула о его работе. Он наивно ответил: - Да, признаться, я много работаю. Государству это нужно. Все суммы, выдаваемые и прочие, проходят через меня, ведь я королевский финансист. Благо, мне доверяют, и я не могу подвести короля. Я не хотела его расстраивать. - Послушайте, прошу вас, как моего самого лучшего друга! Мадам Аделаида дала мне приказ, как она выразилась, "заняться" вами, но вам, вам, я не могу лгать! Любому, только не вам! Как мне избежать всей этой грязи? Я ведь прибыла сюда по двум причинам, и, я уже вам признавалась, одна состоит в вас! – выпалила я на одном дыханье, ожидая худшего. - Француаза, я.. Я всё понимаю... Вы сказали первую причину. Прошу вас озвучить вторую... Хотя я, признаться, уже догадываюсь... - Ах, - отмахнулась я, - вы не помните? - спросила я не без упрека. - Мы же с Вами недавно разговаривали, в тот день, когда я была представлена двору. Ну да ладно, я напомню. Меня сильно волнует Швейцарское соглашение. Но, пока Его Величество его не опровергнет (а я надеюсь на это!), только тогда я буду при дворе. Потом, к сожалению, я покину Париж... – я чуть не заплакала. И я больше вас не увижу... Я надеюсь на то, что в данный момент вы меня не презираете, не ненавидите, не считаете дурочкой, рассказавшей все это про задание мадам. Уильям улыбнулся. - Дорогая Француаза, я никогда не смогу ни призирать, ни ненавидеть! Я понимаю, вы вынуждены. Вам приказала Мадам Аделаида. Во всяком случае, можете не беспокоиться за меня. Моё мнение о вас не измениться никогда! Вы всегда будете для меня самой дорогой, самой... -он не договорил. Он замялся. - Простите меня, если я кажусь лживой натурой... я призналась потому, что вы особенный человек, со времен пансионата, - вздохнула я в облегчении. - Мне так хочется, чтобы наш танец длился вечно. А дальше, после него, ждет вновь ужасная реальность -тем более что завтра я буду ночевать не во дворце, а в доме де Берга. Мне нужно изредка показываться там. Однако, вы не договорили. Самой какой? - засмеялась я. Я видела, он не хотел отвечать. - Не обращайте на меня внимание, на мои слова, дорогая.. Мне бы тоже хотелось, чтобы музыка никогда не заканчивалась, и мы танцевали вечно.. Но рано или поздно нам нужно всё равно возвращаться с небес на землю... - печально проговорил он. - Да, это так... - ответила я, и в любом моем взгляде можно было прочитать: "Люблю, люблю! Тебя люблю! Ты благороден, а не подлый, как мой муж!" - Ну что же вы так жестоко не признаетесь? Видимо, это какая-то запретная фраза, которой я знать не должна... - лукаво улыбнулась я. - Думаю, конец этой фразы вы скоро узнаете, но только не сейчас. Пока ещё не время... - интригующе произнёс он и на этом поставил точку. Танец закончился, мы расстались. Эти три минуты были так чудесны! Но, подождите! Я забыла, что Провидение не позволит мне быть так слишком долго счастливой. Ко мне приблизился зловещий персонаж из швейцарских сказок, принц Луи, когда мои щеки по-прежнему были красными после танца с Уильямом, и мой взгляд бежал за ним. - Могу ли я пригласить Вас на танец, княжна? - галантно спросил он. Я мысленно вспомнила хронологию событий: «Надо потом будет обязательно спросить Жаклин, о чем они говорили с Фюрсаком. О, Атенаис! Она только что танцевала с Тюлем?! Забавно! Тоже спрошу подробности... хотя, что я вмешиваюсь, на мне все лишь клеймо с надписью "новичок", а они при дворе давно... и, конечно, знают друг друга, вместе интриги плели.... Возможно. Что надо принцу от меня? – я оглянулась в поисках герцогини Орлеанской. -Только бы она этого не видела... пожалуйста....» - горячо молила я. Я ненавидела Луи за его подлый характер и распутство. Он привык общаться с легкодоступными девицами, и теперь думает, что совращать можно абсолютно любую. Я возмутилась этой наглостью, когда принц пришел, а точнее, ворвался в мом покои с нескромными предложениями. «Главное, вести себя достойно, любезно, не подавать виду, не конфликтовать, не возмущаться, короче говоря, -обмануть его». Жаль, что Немур интересовался мной. И да ладно бы, если он ее действительно любил, но у Его Высочества никогда не было серьезного романа, и поэтому я не верила его чувствам. - Конечно, сударь - я этим обращением "сударь", а не "Ваше Высочество". Мне было трудно скрывать свою написанную на лице недоверчивость. - Однак, Вы назвали меня княжной. Полагаю, вы забыли, что у меня есть супруг? -произнося эти смелые беспощадные фразы, я учтиво улыбалась. Хотя... Было такое, что я отказывалась от своего герцогского титула, крича на весь дворец, что я не герцогиня де Берг, что этот брак -принужденный (а это правда), что пусть все меня называют по-прежнему княжной де Нёвшатель. Но в данный момент о супруге, как о путах, оковах, было просто необходимым напомнить принцу. Принц только улыбнулся на мои вызывающие слова. Правильно, не все так быстро! У него сегодня было веселое и даже игривое настроение, а потому он решил просто не обращать никакого внимания на досадные и раздражающие мелочи, от которых, будь он не в духе, он мог бы легко вспыхнуть. - Мне кажется, что любой женщине приятно, когда ее называют ее свободным именем, особенно, если ее замужество ее тяготит, - мягко произнес Луи, подавая мне свою горячую руку,- Ведь и Вы обошлись без официальных обращений, - улыбнулся он. - Может, мое замужество было и вовсе не по взаимной любви, может, я и стала жертвой обстоятельств, жертвой ревнивой любви, зависимым человеком без собственной воли, но я уж лучше предпочитаю это случайным связям, не основанных ни на каких чувствах - печально и торжественно ответила я, совершенно без гнева, но с тонким намеком. - Вы, что же, предпочитаете свободе рабство? - несколько удивленно произнес Луи, продолжая упорно игнорировать мои намеки,- Странно слышать это из Ваших уст,- добавил он с улыбкой, -Особенно, если учитывать, что щеки Ваши так и горят от смущения после танца с таким обаятельным кавалером. И принц добродушно улыбнулся, словно говоря: не принимайте мои слова за упрек, в них нет ни капли злобы. -Да и мои титулы, - добавил он немного серьезнее,-порой слишком тяжелы для меня. - Нет, но я все равно остаюсь непримиримой швейцаркой, верящей в свои собственные силы -ответила я, гордо подняв голову. «Ах, вот оно что - завязывается интрига намеками, или иными словами сейчас будет: "Я могу избавить вас от супруга...» Меня исказила изумленная гримаса. Задыхаясь, я прошептала: - Какой кавалер? Вы знаете, с кем я танцевала? Вы следите за мной, Ваше Высочество? Я в удивлении подняла одну бровь. - Чем же, Ваше Высочество? - Нет, что Вы, герцогиня, зачем мне было следить за Вами, просто, когда я решил пригласить Вас на танец и искал Вас глазами, я заметил, что Вы уже танцуете с одним дворянином. Знаю ли я его? Его лицо кажется мне знакомым, но я никак не могу вспомнить его имя, впрочем, это дело времени. Он взял мое беспокойство на заметку. Он даже с некоторым сочувствием посмотрел на меня. - Быть принцем не так легко, как кажется на первый взгляд,- уклончиво ответил он. - Конечно, Ваше Высочество, нелегко: тут уже возникает проблема партий, нужно лавировать, хитрить, - не без укола ответила я. -Да, Вы правы, герцогиня,- смиренно ответил принц, как будто даже не пытаясь защищаться,-Жизнь двора всегда связана с интригами. Правда, как ни странно, в этом отношении я более свободен, чем другие, я не король и поэтому мне необязательно вникать во все тонкости дипломатии, но и лестью мне редко приходится пользоваться, потому что ею пользуются те, кто хотят заручиться милостью вышестоящих, а мое положение итак высоко. Но вот этикет всегда наводил на меня тоску. И Луи по-комически серьезно вздохнул, а затем вдруг спросил: -Однак, если Вы считаете это для себя тяжелым, хитрить, лгать, плести интриги, зачем же Вы поступили на службу к мадам Аделаиде, где Вам приходится заниматься таким чуть ли не каждую минуту? - Прошу прощения за дерзость, но вы не правы, Ваше Высочество. Наоборот, именно следует вникать во все тонкости политики. Однако я с Вами согласна, этикет - большая проблема. Но, быть может, даже хорошо, что он существует?! Он помогает не заходить за пределы возможного в нужный момент, - лукаво улыбнулась я. Я немного подумала, прежде чем ответить на вопрос Луи. - Нет, нет, я теперь вовсе не считаю, что это мне тяжело. Попав в пансионат, это было единственным средством выжить там. Правда душа из-за этого портится. А для того, чтобы прожить при дворе хоть день, без этих подлостей обойтись нельзя. Я вышла замуж только потому, что мне нужна одна бумага, которую может дать мне Его Величество, Ваш отец. Ох, слишком это высокая цена, не находите ли?... Не притворяйтесь, что не знаете, что мне нужно. Может, вы даже поможете мне ее достать? - коварно улыбнулась я, тонко предложив Его Высочеству союз. Вопрос теперь только в том, что он потребует в свою очередь. - Я не люблю сидеть дома, и мне также нужно найти предлог убежать от герцога... Я продолжала смотреть на Луи, ожидая, примет ли он мой союз. - То, что может меня касаться, да, но что относится лишь к моему отцу, об этом я могу пока не думать. Возможно, это предстоит мне в будущем. Чем же плохо иногда заходить за пределы возможного,- улыбнулся Луи. - А как же Ваша сестра?- поинтересовался принц, - Она, кажется, ничем не запятнала свою душу, но все вокруг, я погляжу, ее любят. Действительно, глупо было выходить замуж только для того, чтобы получить какую-то бумагу. Вы могли бы обратиться к другим людям, которые не заставили бы Вас идти под венец. Однако, Вы просите у меня помощи и предлагаете стать союзниками?- улыбнувшись и пристально посмотрев на меня, спросил он. Паршивка! Я оказываю ему честь, становясь его союзником! Вы только посмотрите! - Чем плохо заходить за пределы? – переспросила я, ища ответ. Тем, что во всем нужно знать меру. А так, это опасно.
Отправлено: 08.02.12 17:38. Заголовок: - Моя сестра не была..
- Моя сестра не была со мной в пансионате, она вообще всю свою жизнь прожила в Нёвшателе, только я ее впервые вывезла ее за границу, в Париж, хотя, насколько я понимаю, ей опасно здесь находиться. Ее здесь любят? Возможно, только двор не такой уж и снисходительный. Мгновенно изменив лицо, придав ему хитрое выражение, я продолжила: - Вопрос состоит только в том, что вы потребуете взамен, Луи - доверительно обратилась я. - Ну, за этикетом кроются те же опасности и интриги, только проявляются они не искренне, а за прикрытием вежливых слов. Может, все-таки проще знать с самого начала, что можно ожидать от человека, чем потом получить удар в спину? Луи на мгновение задумался, а затем произнес: - И все же, смотря на нее, кажется, что уже ничто не может ее испортить. Что я потребую? - Луи даже улыбнулся,- Ну хотя бы Вашей благосклонности,- ответил он как-то уклончиво.
- И все же, смотря на нее, кажется, что уже ничто не может ее испортить. Что я потребую? - Луи даже улыбнулся,- Ну хотя бы Вашей благосклонности,- ответил он как-то уклончиво.
- Это правда, моя сестра чистый ангел - ответила я, вновь подняв голову вверх, - «Хотя бы?» Значит, это не единственная вещь? Хорошо, моя благосклонность вам будет. Взамен, вы добьетесь признания наших прав на Нёвшатель у вашего отца.
Хорошо, моя благосклонность вам будет. Взамен, вы добьетесь признания наших прав на Нёвшатель у вашего отца.
Принц удивленно посмотрел на меня. Он явно не ожидал, что я соглашусь на его условия, тем более так быстро. Понимала ли я, на что соглашалась? Ведь несложно было догадаться, что Луи нужна от меня не просто приветливой улыбки. - Что ж, если Вы согласны на мои условия, то я готов стать Вашим союзником,- и принц улыбнулся,- А что касается "хотя бы", я хотел предложить Вам выпить со мной бокал вина, ведь танец уже закончился, и я не смею Вас больше задерживать, но отпускать Вас так скоро мне бы не хотелось. Мне смешно! Мне смешно играть с людьми, это меня так забавляет! Он сейчас думает, что я попалась, за такой малый срок сдалась? Ничуть! Я брошу его в любой момент, и я выиграю! «А почему бы и нет?! Попробуем через него... а если его условия - очередная пошлость, от которой краснеть придется, то я расторгну договор, как сам Немур частенько делает по отношению к «дорогим союзникам»». Танец почти закончился. Я посмотрела нанемурцев -о, Дельфина чувствовала себя глубоко оскорбленной! Я же перешла ей дорогу! Все немурцы смотрели на нас, внимательно ловя и пытаясь отгадывать наши реплики. - Однако, Ваше Высочество, согласитесь, за один танец мы успели многое обсудить. Ну что ж, я не против, надо закрепить договор. Луи подал мне бокал с вином. - Выпьем же за наш союз! - улыбнулся он, пригубив немного вина, наблюдая за мной. Если я не выпью, то это будет непочтительно. - Да, выпьем! - с воодушевлением решительно ответила я и выпила все вино в бокале, чтобы он не чувствовал себя оскорбленным. - Ваше Высочество, поскольку танец закончился, я должна идти... - я хотела вновь подойти к Уильяму, а потом к сестре, брату и особенно Атенаис. - Нет, не уходите, дорогая герцогиня,- произнес он, страстно хватив меня за руку. Я тотчас же угадала, что это был за порыв. Он думает, что можно меня заманить? Нет, дорогой принц! - Что же случилось, Луи? - с улыбкой спросила я. Мне очень понравилось обращение "дорогая герцогиня". Тут внезапно мне словно кто-то ударил по голове, было так больно, и поэтому я чуть нахмурилась, - я могу идти, вы меня не задерживаете? Он внезапно сменил свою страсть на нежность. Но я знаю, что это всего лишь обман. - Да, конечно, я Вас не задерживаю,- словно спохватившись, произнес Луи, отпуская мою руку. - Но может быть, Вы останетесь со мной еще ненадолго? - в вопросительном взгляде принца читалась даже не просьба, а мольба. - Да, конечно... – повторила я, не думая о том, что говорю, точнее, вообще не думая от того, что мне было тяжело, что-то продолжало давить на голову, - останусь…. Я смотрела по сторонам и внезапно увидела одного человека, который мне кого-то напоминал. Этот человек внушал мне жуткий страх. Я смутно подозревала, что сейчас произойдет что-то страшное и поэтому крикнула:
Я смотрела по сторонам и внезапно увидела одного человека, который мне кого-то напоминал. Этот человек внушал мне жуткий страх. Я смутно подозревала, что сейчас произойдет что-то страшное и поэтому крикнула:
- Ваше Высочество, вы должны идти! Срочно! Это ужасно! - и потом поняла, что передо мною стоял Максимиллиан, не понятно как пробравшийся сюда. Перехватив взгляд жены, Максимиллиан скупо улыбнулся одними краешками губ, глаза же его продолжали пронзительно меня осматривать, пожирая меня глазами. Отвесив непринуждённый поклон, мужчина подошёл к недавно танцевавшей паре. Я чуть качнулась в ответ. Мне было все равно до принца. - Ваше Высочество, я прошу прощения, я должна уйти... Случится кое-что страшное для меня... Простите, я потом все объясню... - крикнула я, забыв, что Луи и сам все поймет, без моих объяснений. Затем я побежала через весь зал к мужу, и, найдя его, схватила за руку. Я попыталась пробормотать что-то, но первыми нормальными словами было: - Объясни, как сюда попал! Пошли на улицу, нечего другим нас слушать! Максимиллиан крепко держал мою руку, пока они пробирались к выходу. Он не обращал никакого внимания на тех, кто любопытно пялился нам вслед. Герцог старался подавить в себе клокочущее бешенство, не желая, чтобы увеличивалось число любопытных. - Вопросы положено задавать мне, - прогремел мужчина, когда мы миновали шумную залу, - что бы ты стала делать, если бы не моё вторжение? До чего бы докатилась? Я сюда попал, потому что должен был попасть, вот и попал. Вот они, три типа мужчин, которыми я окружена! Один ласковый и нежный, второй – пошлый и льстивый, а третий…. Третий… просто муж. Злобный и ревнивый. - Я налаживаю свои дела! Поздравь меня! Но, где же шампанское? Я устала столько на балу скакать! Это тоже работа! Так, хватит болтать о всякой ерунде. Поехали домой... - я чуть не упала на руки Максимиллиана, потому что ноги отказались меня держать. Хотелось лечь в кровать и спать. - Какое к чёрту ещё шампанское? Он подхватил меня на руки, понимая, что я не в состоянии идти самостоятельно. - Ну ты... как ты... только острожней, ладно?... -Я? Да я не пьяная, пойми же наконец, несчастный! Я счастлива и готова тебе подарить частичку этого моего счастья... - лукаво улыбнулась я, - заключить такой договор! Это единственное нормальное дело, которое я совершила за все мое пребывание при дворе! Время идет быстро, тебе ли это не знать. Куда уж осторожнее… - проворчал герцог, не отпуская меня из своих рук. - О каком нормальном деле ты говоришь? О том, что наконец-то потанцевала и выпила с принцем? - Максимиллиан опять начинал сердиться, не опомнившись до конца от пережитого гнева. Я рассмеялась в ответ на такое ворчание. Ее это очень забавляло. - Да отстань ты... - совершенно неприлично ответила я (такую фразу я могла позволить только при общении с сестрой), а потом я снова расхохоталась, - или я сейчас разозлюсь! Я пытаюсь найти поддержку короля, и у меня получается! Да я ненавижу принца! Так, а теперь... надо... Эй, экипаж сюда! А теперь отпусти меня! - Это ещё кому надо злиться! Ты пока на это не имеешь право, - не переставал бурчать муж. -Не отпущу, и не надейся, - уже примирительнее сказал герцог, подсаживая меня в карету. На улице возле Пале-Рояля уже стоял экипаж. Мужчина на козлах не раз видел подобную сцену, когда придворные в похожей сцене, как дамы на чьих-то руках возвращались домой. Вновь заболела голова, и вся веселость и шутливость исчезла. Я бухнулась на сидение экипажа, "поджав хвост" - осознавая все свое ничтожное положение из-за этого бала, нахмурившись и выпячив губу. Усевшись рядом со мной, он захлопнул дверцу, и карета покатилась по мостовой, глухо постукивая по камням. Герцог взглянул на мое нахмурившееся лицо и сразу понял, что мое настроение резко изменилось в худшую сторону. Пропало безудержное веселье. Честно сказать, даже пивом я так не написалась, а всего лишь бокалом с принцем…. Как только транспорт остановился, бешеный герцог цепкой хваткой схватил ее за руку, за запястье, и повел, а точнее потащил по направлению к дому. Я и не сопротивлялась. От Максимиллиана можно ждать все что угодно. Я попробовала высвободиться (безуспешно!) и тогда закричала: - Зверь! Вы зверь! Пустите меня! Вам это так с рук не сойдет! Я вольна делать, все что хочу! Я выше вас стою по рождению, и я никогда никому не подчиняюсь! Запомните это! Но сейчас это выглядело комично - неудивительно, если Макс презрительно засмеется. Обычно я очень боялась, когда он на нее кричит. А сейчас мне все равно - хуже быть уже не могло. Я - жертва, как муха в паутине, а вот на меня напал злой и неумолимый паук. Я даже не шла - так сильно меня тащил де Берг. Запястье ужасно болело, а он все сжимал и сжимал. - Что вы делаете? Мне больно! Вы просто пользуетесь, что сильнее меня! Наконец, он отпустил мою руку и толкнул в кресло. А сам, сверху вниз смотрел на меня своим неподвижным, взглядом, потом появилась ехидная улыбка и в тишине раздались его слова: - Ну, сударыня, извольте ответить, правда это? Я хочу услышать это от Вас, правда это или нет, что мадам Аделаида дала Вам поручение, суть которого попирает всё представление о морали и обязанности жены? Мы оба повернули по направлению к дому, и так Максимиллиана силой дотащил ее комнаты, где я грохнулась на диван. Я очнулась, а значит проснулась и гордость, и готовность защитить себя. - Что правда? - ответила я нервно, но спокойно. - Конечно, дала. Поручение. Ее Высочество. А вы что, разве не знали, что когда-нибудь мне зададут что-нибудь? А вы еще и согласились и отправили меня на службу в Пале-Рояль первоначально. Вы знаете, сколько там дам, и большинство замужем, и их мужья знают, что входит в их обязанности. Что вы сказали? Мораль? Ы с ума сошли? Что за глупости! Оставьте свою ревность! - И Вы ещё смеете обвинять меня в том, что сами натворили? Уж не хотите ли сказать, что это я, сам, толкнул Вас в объятия принца? - кричал он с озлоблением и яростью, - Мадам Аделаиде нет дела ни до Вашей чести, ни до Вашей верности, её волнуют только свои дела, но Вы-то сами должны были понимать, что можно делать, а что нет! И раз поручение состоит в том, чтобы изменить мужу, то честная девушка нем посмела бы взяться за такое поручение! Потому что в любом случае Вам придётся выбирать: быть честной и верной женой или быть распутницей, спящей с кем попало в угоду госпоже! - Он мало соображал, что говорил, одна только ярость, слепая ярость бушевала в нём. Ах, вот оно что! Макс сдержал трагедию до дома. Ему, видите ли, показалось, что я обнимала Его Высочество. - А я и понимаю, что мне делать! - также громко ответила я. - Я, между прочим, сама решаю, что мне делать, а что нет! Я хочу быть свободным человеком! Вам как обычно все мерещиться. Я сто раз говорила, что ненавижу принца! Подумав, я прибавила: - Я ни с кем не спала. И не буду. - Однако вам эта ненависть не мешала флиртовать с ним! Вы свободны в пределах вашего положения супруги, не дальше.
- Однако вам эта ненависть не мешала флиртовать с ним!
Если понадобиться, я увезу Вас из этого города, в мой замок, и оттуда Вы не сможете так просто выбраться, так что будьте благоразумнее впредь, пока я даю вам шанс, - он говорил, всё больше и больше приходя в себя, потихоньку гнев стал ослабевать, оставляя след опустошения и горечи. Потом он накинул на меня свой плащ. Досадуя на себя за то, что вспылил и вёл себя так грубо, он нахмурился и отвернулся. - Идите к себе, мадам, уже поздно, я и так всполошил всех слуг. - Вам всегда мерещиться, вам нельзя верить своим глазам, потому что именно они вам изменяют, а не я, – я рассмеялась. – Но ежели я и флиртовала, но только потому, что заключила выгодную сделку. А знаете, не смейте пугать меня своим замком! Вы дали обязательство моим родителям! А к себе я не пойду, пока не усмирю вас, буйного. - Своё обещание я буду честно выполнять до тех пор, пока Вы будете вести себя прилично, и если я узнаю, что моя жена ведёт себя неподобающим образом, то....плевать я хотел на все обещания, слышите? Ваша честь, и, следовательно, моя гораздо важнее всяких поместий и земель вместе взятых, вы не сможете заставить меня остаться здесь, если будете вытворять не пойми что. Он достал коньяк, две рюмки. - Если Вы не хотите идти к себе, выпейте тогда это, - он налил немного спиртного в мой бокал и подал его мне, - Вы совсем замёрзли. Себе же он налил полную рюмку и залпом осушил. Немного подумав, я сказала: - Прекратите меня пугать тем, чего я не делала. Макс, Вы думали, сегодня вечером я Вам изменила? Скажите начистоту. - Я боюсь, что вы станете марионеткой в руках у госпожи, а Вы хотите привыкнуть играть роль слепого орудия. У вас в голову одна придворная дурь. Лицо Максимиллиана помрачнело, когда он услышал мой вопрос об измене. -А как Вы думаете, что я должен был подумать при таком ходе событий? Если на чистоту, то я убеждён, что если и не изменили, то только благодаря моему вмешательству, что меня отнюдь не радует. - Придворная дурь? Ну что ж. У меня есть только такая жизнь, и о ней мечтают все девушки. Я авантюристка по рождению. Слепое орудие? – переспросила я. – Не бойтесь за меня, и из тем более мне не мешайте, как сегодня! Я все контролирую и никогда не опущусь ниже своего предназначения. Нужно служить пока, а там... может и добьюсь расположения Луи-Филиппа и он подпишет одну важную для меня бумажку... - Вы неисправимы.....Ну что ж, не будем об этом, Вы так упрямы, что никакие мои доводы вами не принимаются, - Максимиллиан устало вздохнул. – Оправдайте меня, я ведь боюсь за вас. - Макс, сегодня Вы сделали мне очень больно. Не отрицаю, что и я в свою очередь нанесла Вам такой же удар. Однако... прежде, чем я пойду, Вы выслушаете меня. Я начинаю. Это будет как бы моя исповедь. И не перебивайте меня. Слушайте! До встречи с вами я была очень счастлива. Признаюсь, у меня дурной характер, и понимаю я это только сейчас, когда вижу отражение себя. А ведь люди страдают, когда я к ним плохо отношусь. А сейчас я сломлена, что Вам и наруку. Первый удар, который мне нанесли - свадьба. Сегодня - второй. Третьего не будет, иначе я погибну, не вынесу его. Вами руководит лишь ревность - вот то, что я вижу. Я простила вам былые обиды, но я вижу, это зря. Счет еще не остановился. И между тем, Вы все знаете обо мне. А я? Чем Вы живете? Есть ли у Вас мечты? Какие? Максимиллиан мрачно слушал, когда я закончила, он начал мерно и спокойно говорить: - Вы постоянно говорите мне, что не любите меня, что наша свадьбы стала для вас огромным несчастьем и тому подобное, Вы полагаете, я должен благодарить Вас за такие слова? Я, конечно, ценю Вашу искренность, но предпочёл бы видеть её в других проявлениях, напоминать же мне о вашей нелюбви мне не надо, я и так это знаю, и ваши слова по меньшей мере жестоки, но вы этого не замечаете. Я бы не причинил бы вам боль сегодня, если бы вы не толкнули меня на это. Да, вы жестоко обошлись не только с моими чувствами, на которые вам, я понимаю, наплевать, но вы задели мою честь, полагаете, это ерунда? Женившись на вас, я мечтал сделать так, чтобы вы ни в чём не нуждались, чтобы жили в своё удовольствие....но чуть я предоставил вам свободу, вы, не разбирая дороги, с головой бросаетесь в придворные интриги, угрожающие чести. Вы спрашиваете обо мне....ну что ж, я раньше ничего не говорил, потому что вам это было не интересно, вы же не спрашивали..........на сегодняшний момент мечта моя - это вы, и прекрасно это знаете. С тех пор как я увидел Вас, моё единственное желание было получить вас, но оно свершилось только наполовину.... Простите меня, если сделал Вам больно, поверьте, это не со зла. - Ближе к делу: откуда вы узнали, что я сегодня отправляюсь на бал? Вы хотели меня забрать с него. Это мило, но вы рано приехали. Полагаю, больше вы не будете так делать. - Имя? Дорогая, Вам вовсе не нужно так много знать, у меня свои источники, - он мрачно улыбнулся, - не подумайте только, что я слежу за Вами, до сих пор мне это не приходило в голову. - Просто ваша мечта о верных супругах де Бергах не сбудется там, где нет доверия. А я-то думала! Рассказываю вам кое-что о жизни... Я ни на кого не намекаю. За сим я удаляюсь. - Вы хотите, чтобы я всё Вам рассказывал, а сами при этом бы плели свои интриги? Нет, дорогая, так не пойдёт. Не больно то Вы сами заботились о доверии, только тогда, когда это было Вам выгодно...- он мрачно и горько усмехнулся, допивая ещё один бокал коньяка. - Что ж, идите, сударыня, надеюсь, надеюсь, вы будете спать спокойно, -он улыбнулся. - Я обещаю вам, что спокойно буду я спать лишь как только вашего осведомителя не будет на этой земле. А вы знаете, что, в отличие от вас, я свои слова попусту не бросаю! Бойтесь! – парировала я и, зла хохоча, ушла.
Отправлено: 09.02.12 14:46. Заголовок: ПРОПУЩЕННАЯ ЧАСТЬ Ат..
ПРОПУЩЕННАЯ ЧАСТЬ
Атенаис рассказала мне о танце с моим братом. Записываю вслед ее словам. «Наш с ним разговор завёлся, и я, кажется, не хотела, чтобы он заканчивался. Мне нравился его голос, такой спокойный и мелодичный. Он произвёл на меня впечатление, Француаза. Он бравый, преданный, смелый. Он не мог мне не понравиться! Мы говорили о нашем детстве. По рассказу Ногарэ можно понять, что вы с ним и Жаклин провели детство в тёплом семейном кругу. У него с этим связанно много тёплых воспоминаний. Я рассказала ему о своих чувствах: «Извините за такую нескромность, но я вижу людей насквозь. Здесь, во дворе, все чёрствые, мерзкие, самовлюбленные нарциссы. До сих пор не было ни одного человека, кому я могла подарить своё сердце…» Он спросил меня, каким вижу его я. Я ответила так: «Вас, дорогой Ногарэ, я вижу бравым, верным молодым человеком, любящего своих сестёр и преданному своей семье. Вы очень любящий, смелый человек. Честно признаться, таких людей, как вы, очень мало. Как я уже сказала, таких, как вы, не хватает при дворе. Нынешние молодые дворяне вызывают у меня только презрение и жалость. Они даже не представляют, что такое по-настоящему любить... А ведь я тоже в своей жизни по-настоящему пока никого не любила...» Затем мы оба договорились на том, что познакомимся получше после бала и продолжим общаться». Да, это было откровенно, даже слишком. Однако она что-то таит. Я знаю, они влюбились друг в друга. Про Жаклин я тоже узнала. Вот тут говорить нечего. Ничего интересного. Фюрсак рисовался перед сестрой. Я спросила ее, не влюбилась ли она в него. Жаклин ответила «нет», но потом покраснела. Я начала к ней приставать. Она сказала, что на примете у нее есть один человек, но это ни в коем случае не граф де Фюрсак. Я хотела знать все, но графиня де Валанжен ответила: «Я сейчас до конца еще не уверена, перестань, Француаза. Я тебе потом обязательно скажу». Я знаю, Луиза так просто от меня не отвертется. Она никогда меня не обманывает, скажет.
Поскольку сейчас я сижу у Атенаис, то я спрошу ее про ее танец с Тюлем. Потом напишу. Ну, а теперь, перехожу к хронологичному рассказу.
Проснувшись наутро, я покинула "презренный дом, обитель унижений" и отправилась в Пале-Рояль на очередную летучку-отчет о вчерашних событиях, которые не принесли мне ничего хорошего, которые я почти провалила. Особенно тихо я ступала мимо комнаты Максимиллиана. Я не боялась, что мадам Аделаида "будет явно не в восторге от нее", мне было все равно, если, мало ли, Дельфине и Адель захочется позлословить, пожаловаться на меня мадам, меня беспокоило другое - последний шаг к свободе или же всей последующей никчемной жизни, в зависимости от того, как это обернется. А зависит это напрямую от Уильяма, либо Ногарэ, Жаклин или же Атенаис. «Ногарэ... мой любимый, возлюбленный братец! Он всегда был за меня... но не сейчас. Если я ему все расскажу, я буду выглядить в его глазах презренной шлюхой. Ужас! Жаклин же... она точно захочет помочь мне, но она слаба. Остается Уильям и ... Атенаис! Точно! Это же настоящая находка! Но станет ли она со мной возиться? Попробуем представить себя на ее месте... Да, картина мрачная - я бы, скорее всего, отказала в помощи... Но это же я... все-таки...» – размышляла я, идя, пока не постучала в знакомую дверь покоев Уильяма. Он явно не выспался, день был тяжелым. В комнате на полу лежали огромные кучи бумаг, и половину он разрывал. Рядом стоял бокал вина, как единственное средство, благодаря которому можно не уснуть. - Француаза... Это вы? Вам что-нибудь нужно? - спросил почти заикаясь Уильям. - Вы так поражены, что это я... совсем не ожидали меня здесь увидеть, - произнесла я не без удивления, стараясь улыбнуться, но скорее это получилось как измученное лицо. Без приглашения Уильяма я, уставшая, присела. Я тоже сегодня не спала. - Уильям, мне нужна ваша помощь, и огромная. Самопожертвование. Помогите мне, я прошу Вас. Мне больше ничего не остается, кроме как идти к вам. Затем я после маленькой паузы добавила, переходя на «ты»: - Помнишь, что было вчера на балу? Он был в растерянности от того, зачем я пришла. По-прежнему сидя на ковре, он откинул все бумаги, и прошептал: -Да, помню..... -Так вот. Вы, наверное, знаете, что господин герцог де Берг (это имя я сказала очень холодно и вместе с тем нейтрально) узнал обо всем и проник на бал тоже... Он забрал меня вчера. Я и не знаю, кто ему сообщил о том, что я поеду на бал. В настоящее время это всегда останется для меня огромной загадкой. Но я намерена ее решить. Вчера у нас состоялся разговор, - я вновь печально улыбнулась, - ну Вы меня понимаете. Теперь я знаю только одно - я не намерена более терпеть все унижения, не годящиеся мне по рангу. Я буду мстить. Я предам его, Максимиллиана. Кто я такая, чтобы творить правосудие? – я отвернулась, говоря уже себе. Затем, найдя разгадку, я опустилась на ковер, к бумагам, и прошептала Уильяму: - Может, княжна де Нёвшатель, у которой пока есть один козырь, и этот козырь – успех? Он очень внимательно меня слушал. Мы оба сидели на ковре, и наши лица почти соприкасались. - Дорогая Фрнацуаза, я не буду говорить вам про то, как опасна ваша затея, как она рискованна. Я лишь скажу, что в любом вопросе я поддерживаю вас, как бы он не был безрассуден....- тихо и спокойно проговорил Уильям. В ответ я просто поблагодарила его. Мы еще долго сидели вместе. Он знает, как я его люблю, уважаю и дорожу им. После Уильяма, я захотела заглянуть к Атенаис. Я специально рассчитала время, чтобы прийти к Монфирон до "летучки" Аделаиды. - Доброе утро, Атенаис... - сдержанно сказала я. - Готова идти к мадам? Та в это время заканчивала свой туалет.
Та в это время заканчивала свой туалет.
Какая же она красавица! Она не ждала так рано гостей, но мой визит её порадовал. Хотя она сразу увидела мое серьезное выражение лица. Мы зовемся подругами, мы дружим неделю. Вам смешно? А мне нет. В Пале-Рояле дружба происходит крайне быстро. Время дорого. Друг, хоть мы с ним знакомы третий день, - это тот, кто поддерживает твои заговоры. У меня заговоров нет, это я про наших кавалеров. Но все равно. - Доброе утро. Да, готова. А ты? У тебя задумчивый вид. У тебя что-то случилось? - Атенаис - вздохнула я, - мне надо срочно поговорить с тобой. Возможно, и долго. Ты, наверное, не видела, что произошло со мной вчера на балу? Никто этого не заметил, скорее всего, кроме мадам Аделаиды. Так вот, я танцевала, и вдруг... меня схватил за руку герцог де Берг... и повел домой. У нас с ним состоялся длинный и серьезный разговор. Я, по-моему, вчера слишком много выпила, что я вообще не думала, когда ругалась с Максом. Он сказал мне, что даже увезет меня в Берг. Но... я хочу рассказать не это. Я вчера спросила его, кто сказал ему, что я буду на балу. Он скрыл от меня имя. Он засмеялся, и сказал, что не покажет "козыря". Он никогда его мне не скажет. Проснувшись сегодня, я все обдумала, и поняла: я ничего о нем не знаю, да и он рассказывать не собирается. В какой он партии состоит? Наверное, он не немурец. Максимиллиан даже ничего не знает по поводу того, как Немур меня домогался. Атенаис, я хочу следить за де Бергом. - Дорогая моя, ты должна знать, что всегда и во всём можешь рассчитывать на меня. Да, честно признаться, ты иногда рискуешь и делаешь необдуманные поступки, но я никогда тебя не брошу. Будь в этом уверена,- сказала Атенаис, позволив себе обнять меня. Она меня старше на два года, она меня и так умнее! - Это будет не легко, но.... Ты хочешь, чтобы я помогла тебе в этом, не так ли? –сказала она. - Я знаю, что часто рискую, - грустно ответила я, - ты правильно сказала. Атенаис, сейчас мне очень нужна твоя помощь. Ты понимаешь, что в любой момент я могу уехать? А сейчас моя свобода вообще висит на волоске. Но я не могу себе представить, как буду следить за ним. Атенаис что-нибудь придумает. Она у нас и так главная по шамбористам! - Главное сейчас нам с тобой держаться вместе. Мы с тобой должны разработать план действий. Я могу… Могу попробовать проследить за Бергом. Но это будет нелегко. Ты должна рассказать мне всё, что знаешь о нём. Его повадки, манеры, какие места он любит посещать и т.д.- задумчиво сказала Атенаис. Потом она продолжила: - Француаза, скажи мне пожалуйста, у него есть какие-то слабости? Например к девушкам? Ведь многие кавалеры здесь у нас во дворе именно этим и страдают. - У, Атенаис.. -обняла я подругу, -ты такая умная. Дело в том, что особо ничего о нем я не знаю. Но попробую что-нибудь вспомнить. Я присела, и, подперев в глубокой задумчивости подбородок локтем, как я по обыкновению делала, стала вспоминать все события, всю хронологию. - Он очень любит читать газеты... Иногда, по несколько раз в неделю, он куда-то уходит. Также Макс бывает в кабаках. Он человек скрытный и осторожный. Любит выпить коньяк, вино, но коньяк особенно. И никогда не бывает пьян, что уж не скажешь обо мне. Ох, дорогая, к сожалению, к девушкам, нет. Хм, если бы он этим страдал, то он бы не заставил на мне жениться. Максимиллиан постоянно держит меня при себе. Он и так еле смирился, когда я стала фрейлиной. Атенаис было трудно. Что она была ни предлагала, я все опровергала. - Ладно.....- задумчиво протянула Атенаис. - Если ты даёшь согласие, то я могу попытаться взять его на себя.... - предложила девушка. - Отлично -ответила я. - Спасибо большое. Мы начнем со следующей недели. Нам хотя бы сегодняшнее пережить. Кстати, расскажи мне про Тюля. - О, я совсем забыла, - воскликнула Атенаис, обрадовавшись. – Возьми сладости. Тюль сказал, что мадам собирается отправить в какое-то путешествие, миссию, в знак благодарности! - Разве это достоверная информация? Он врун, - ответила я, беря сладости. - Они же с лордом Уолсингэмом (я сразу же покраснела, как только это произнесла Атенаис) вместе считают доходы-расходы в казне. Мадам уже выделила на меня хорошенькую сумму! Вряд ли шевалье врет. Мы еще порадовались по этому поводу, потом Атенаис завела со мной откровенный разговор про меня с Уолси. - А теперь, пойдем к Аделаиде, -сказала я. - Боишься к ней идти? - Если только немного. То, о чем мы сейчас говорили, было самым страшным.
Мы с Атенаис вошли в кабинет. Там уже были демуазели Астали и Фешир. Я с натянутым лицом сделала им шутливый реверанс. Видя, что шеи немурок налились багровым цветом, я приготовилась к нападению. Дельфина сначала что-то прошептала Адели, а та уже вслух сказала: - Наша первая фрейлина возится с малышней! (А ведь Атенаис и была первой фрейлиной). Не подавая и виду, я произнесла, обращаясь к Атенаис слова, но так, чтобы слышали немурки: - Маркиза, а помните, что герцогиня де Форнье говорила о проблемах Бельгии? И, между прочим, милая герцогиня все так хорошо разъяснила. Несмотря на то, что она лишилась звания официальной фаворитки, Атенаис, заметьте, что король после танца с ней повелел сделать именно так, как ему мудро подсказала ему герцогиня, наш новый министр. Приход мадам спас всех от неминуемой грызни. В двенадцать часов Аделаида Орлеанская вошла в кабинет, где уже собрались мы, ее фрейлины, в сопровождении двух новеньких девушек. Войдя, мадам герцогиня сказала: - Дамы, я представлю вам моих новых фрейлин - Элен де Виньон и Тенсейру де Рей. Вы могли их видеть на вчерашнем балу. Аделаида плюхнулась в кресло, и, потирая руки, начала расспрашивать: - Я начну с Дельфины. Пока очередь нашей «опасной сирены», я посмотрю на новеньких и опять очеркну линию. У Элен золотистые светлые волосы, карие глаза. Белая кожа, тонкие, изящные черты… Она прелестна, уж лучше, чем графиня де Муар. Да, она красива, мадам такие нравятся. Она далеко пойдет, но, я надеюсь, не дальше меня. Вопрос только в том – в рассудке. Если с ним все в порядке, то успех обеспечен. Вторая девушка, Тенсейра (имя-таки просто режет слух, видно, какая-нибудь англичанка или из этих мест), довольно высокая (выше нас с Атенаис, а мы и так считаемся высокими), однако при этом у нее очень изящная фигура. Не очень широкие плечи, тонкие руки. Немного смуглая кожа ее цветом немного напоминает бронзу. Длинные, каштановые волосы ее завиваются ближе к концу, а глаза серые. Вот тут я могу сказать, что новой Дельфины в ее виде у нас не будет. О, только что я обнаружила, что у них довольно странные крестики. Фи, англиканки! У нас в Нёвшателе религиозное развитие почти что не идет. Заедь к нам подлый гугенот, убьют тут же! Я тут поймала себя на мысли, что этим двум девушкам нужно будет выбрать какую-либо одну сторону, роялистов или немурцев. - Я слушаю вас, мадам, - ответила графиня де Муар. - Итак, моя умница, расскажите мне о планах принца де Немура, - сказала мадам герцогиня. - Мадам, Его Высочество, на удивление, держался довольно скрытно. Два-три танца смогли его немного разболтать, да и то, по поводу политики он лицемерно заметил, что "реформы отца неправильны, но мне еще рано туда вмешиваться". Принц Луи был занят всеми дамами наподряд Ему интересна Ее Высочество Елена Мекленбург, он встречался с шамбористкой Анриэттой Магнитье... - Дельфина полагала, что мадам Аделаида об этом не в курсе, и что эти ее слова произведут настоящий фурор.
- Мадам, Его Высочество, на удивление, держался довольно скрытно. Два-три танца смогли его немного разболтать, да и то, по поводу политики он лицемерно заметил, что "реформы отца неправильны, но мне еще рано туда вмешиваться".
- Очень жаль, что вы не узнали о политике многое, Дельфина - с укором сказала Аделаида, - но, я вас предупреждаю, дочь моя, если в следующий раз вы соберете больше информации, я подумаю о маленьком, но приятном презенте для вас, Дельфи.
- Очень жаль, что вы не узнали о политике многое, Дельфина - с укором сказала Аделаида, - но, я вас предупреждаю, дочь моя, если в следующий раз вы соберете больше информации, я подумаю о маленьком, но приятном презенте для вас, Дельфи.
Аделаида вздохнула, думая, кого теперь спрашивать. - Княжна, сейчас рассказывайте вы. Обращение «княжна» меня порадовало. Я с благодарностью улыбнулась, а уж никто не улыбался мадам. - Да, мадам, я говорила с лордом Уолсингэмом. Вошла в доверие. В данный момент, Его Величество король тратит много денег, и все счета отправляются к лорду. До сих пор тратятся деньги на герцогиню де Форнье, и, неудивительно, ведь с сегодняшнего дня она министр. Король тайно приказал увеличить сумму на Форнье, - ответила я. Мне было тяжело это говорить. Я осознавала всю свою ничтожность.
- Да, мадам, я говорила с лордом Уолсингэмом. Вошла в доверие. В данный момент, Его Величество король тратит много денег, и все счета отправляются к лорду. До сих пор тратятся деньги на герцогиню де Форнье, и, неудивительно, ведь с сегодняшнего дня она министр.
Оказывается, мне повезло. Я собрала приблизительно столько же материала, что и Дельфина, однако мой произвел на мадам впечатление только потому, что она ненавидела герцогиню. Мадам Аделаида стала вся красная, и, не сдержавшись, произнесла: - Нет, вы только посмотрите! Я приложила огромные условия, чтобы сбросить ее, и, нет, один танец смог сделать так, чтобы она из общепризнанной шлюхи сделалась министром! Прочувствуйте разницу: фаворитка лишь вмешивается в политику, министр действует уже законно! Старайтесь, у вас есть потенциал, Француаза... - усмехнулась Аделаида, уже прийдя в чувство. Адель, говорите о вашей слежке. И тут я вспомнила! Адель должна была следить за Аннет! И, значит, она знала, как я болтала с Амалией и Тюлем! Она меня выдаст. Но… я выкручусь. - Мадам, - обратилась с невинным выражением лица Адели, - я неотступно следила за герцогиней де Форнье, я даже танцевала рядом с ней, чтобы слышать, о чем она говорила. Она танцевала с королем, он ее ругал. Затем они помирились. Потом она говорила с шевалье дю Тюлем, они куда-то ули, вероятно в сад, но я их там не нашла. Скорее всего, она пересказывала ему свой разговор. Тут Адель не выдержала. Ей не была присуща дипломатия и острота ума, как Дельфине. - А Француаза де Берг лично разговаривала с Форнье! Интересно, о чем же? - Адель оскалила зубы.
- А Француаза де Берг лично разговаривала с Форнье! Интересно, о чем же? - Адель оскалила зубы.
- Неплохие сведения, Фешир. Было видно, что вы старались. Однако вашему старанию противоречит то, что вы не уследили за тем, когда они пошли в сад. А быть может, там состоялся разговор огромной важности. Вы об этом не подумали?! Ни себе, ни людям! Аделаида быстро и иронично посмотрела на меня. - И о чем же? Когда вы успели познакомиться? Вы можете представить, что ожидало Адель от меня. Это настоящая война! Но я поставлю ее на место! Глупышка! Вслух я сказала совершенно спокойно: - Да, меня познакомил дю Тюль, он же большой шутник. Мадам де Форнье спросила у меня про мою жизнь вообще. Разговор, жаль - я еле выдавила это слово, - не содержал никакой информации для вас, Ваша Светлость. Жаль, у меня не было времени. Меня тут же пригласил на танец лорд Уолсингэм. Атенаис мне аплодировала! Она радостно схватила мою руку, прошептав: - Умница, Суаз!
Атенаис мне аплодировала! Она радостно схватила мою руку, прошептав: - Умница, Суаз!
Суаз? В Нёвшателе меня звали Франци. Что ж, очень приятно. Даже Тенсейра оглядела меня с интересом. Далее шли они с Элен. Эти дамы не удовлетворили Орлеанскую. Тенсейра полностью провалила поручение, и Аделаида начала орать и грозить, что если это еще раз повторится, ее отошлют. А Элен начала что-то говорить про «втереться в доверие Форнье», и также выяснилось, что мадам приказала ей притвориться немуркой, чтобы следить за Дельфиной.
А Элен начала что-то говорить про «втереться в доверие Форнье», и также выяснилось, что мадам приказала ей притвориться немуркой, чтобы следить за Дельфиной.
Я насторожилась. Потом Аделаида отослала Дельфину и Адель, оставив нас вчетвером. - А теперь, дамы, я хочу, чтобы вы все познакомились поближе друг с другом, ибо вам нужно будет вместе выполнять одно поручение. Я сначала спрошу Атенаис про наших общих врагов шамбористов, а потом перейдем к нашего поручению. Атенаис, рассказывайте, что вы делали. - Да-да, конечно, мадам. Итак, мне удалось узнать кое-что о Анриэтте Магнитье. Начала она вечер вместе с Альбехтом фон Весселем, с которым собственно танцевала и провела весь вечер. После второго танца, она прошла в сад, где вела беседу с Немуром, а после с двумя незнакомыми мужчинами, которых я, к сожалению, не знаю. После этого, она вернулась в бальный зал и ушла в сопровождении того же фон Весселя,- сказала маркиза, прочеканивая каждое слово. Альбрехт фон Вессель? Точно? Я его знаю, князя. Он был в том же училище с Уильмом и герцогом де Бергом. Я даже была с ним лично знакома. - А, ну теперь все понятно, почему она связалась с князем - тот, видимо, в нее влюбился, и она пользуется им, чтобы добывать сведения относительно Немура. Два незнакомых мужчины - это, возможно, ее окружение. Так, а теперь, относительно поручения, из-за которого я вас оставила, - герцогиня Орлеанская выдвинула ящик письменного стола, и достала два письма. - Я отправляю вас в Бельгию. Двадцатого июня, маркиза и герцогиня отправляются путь с этим письмом, - она подала одно из писем нам, - Элен же с Тенсейрой выезжают на день позднее с другим письмом. Двадцать второго июня вы встречаетесь, продолжаете путь вчетвером, и затем расстаетесь. Тюль был прав. Мы с радостью переглянулись с Атенаис. Мне, поручение? Да еще с Монфирон? Это такая радость! Это высшая похвала, еще выше, чем драгоценности мадам! Но Тенсейре де Рей явно это не понравилось. Письмо за нее взяла Элен. Я, кланяясь и благодаря мадам, вышла. Там стояли, подслушивая, Дельфина с Аделью. - Мы еще расквитаемся! – злобно прошептала она.
- Мы еще расквитаемся! – злобно прошептала она.
- Разумеется, Дельфина, - ответила я, - Адель придумает что-нибудь новенькое, хоть рассмешит нас с маркизой. Мы были не одни. Жадные придворные ловили наши слова. Проходя мимо них, я в лишний раз убедилась в том, что люди – самое верное зеркало. Все без стеснения шептали: - Это княжна! Посмотрите, она встала на тропу войну с Дельфиной. Ее лучшая подруга - маркиза де Монфирон. Представляете, она уже успела вскружиьт голову лорду Уолсингэму! А еще… герцог де Немур влюбился в нее, а она его отвергает! Я еще знаю, что она положительно нравится герцогине де Форнье! Я решила подойти к Элен де Виньон. - Добрый день, Элен, - обратилась я к ней шепотом, - позвольте задать вам один вопрос: это правда, что вы втираетесь в доверие к немурцам по поручению уважаемой мадам? - Вас это интересует, потому что Вы их союзница? Но можете не беспокоиться, я всего лишь солгала. Это нужно было, чтобы моё общение с герцогиней и её другом не выглядело подозрительно, да и надо же было что-то сказать... - так же шёпотом ответила Элен. - К счастью, я не союзница немурцев, - презрительно фыркнула я, сверкнув глазами. - Подождите, при дворе есть всего одна знаменитая герцогиня со своим другом, герцогиня де Форнье! Так значит вы тоже... вы преданы их интересам... мне тоже они нравятся... Давайте отйдем! Я схватила ее за руку, и мы побежали по садам. - Я познакомилась с ними только вчера… Но мне они очень понравились… Я надеюсь, что смогу хоть чем-нибудь помочь им. Но, герцогиня, позвольте Вас спросить: Вы уже долго ведёте эту двойную игру? И как Вам удалось не попасться? - Я пытаюсь не вести никакую двойную игру, потому что в первую очередь моя госпожа -мадам Аделаида. - Но ведь Вы помогаете герцогине, а значит - выступаете против мадам Аделаиды... - удивилась Элен. - На данный момент я лишь только общаюсь с ними - Но если о Вашем общении узнает мадам? Она ведь враг герцогини... Вас же убьют! - продолжила Элен, - И почему Вы рассказали мне, что Вам нравятся герцогиня и её друг? Ведь мы разговариваем первый раз в жизни! Неужели вы не боитесь, что я выдам вас? Или Вы сговорились с герцогиней де Форнье? Ведь господин Жанно прямым текстом сказал мне, что Вы их союзница! Зачем Вам это? - А вы хотите, чтобы я осталась в живых? Тогда у меня к вам огромная симпатия, Элен. Обычно здешние фрейлины хотят как раз обратного. Нет, почему же так сразу-то убьют, меня даже и не тронут. В слово "общение" я не хотела вложить значение "сговор". А так, да, они мне нравятся. Но, и вы же в свою очередь сказали, что они вам тоже интересны, -улыбнулась я. Когда же господин дю Тюль сказал, что я -их сообщница? Да и вам лично? - О, я и не вкладывала в это слово такое значение! Но, я думаю, что если мадам Аделаида узнает, что Вы общаетесь, она может заподозрить и нечто большее… А Вам вряд ли поверят, если Вы расскажете, что только общаетесь… Он сказал мне, что Вы их друг. А произошло это в дворцовом саду во время бала. Я гуляла там и нечаянно подслушала разговор герцогини и её друга, а потом, так как они очень мне понравились, решила помочь им… Так в общем – то и завязался разговор… Я не могу понять, почему господин Жанно рассказал о друге совершенно незнакомому человеку, и не могу понять, зачем Вы рассказали мне о своей симпатии к герцогине де Форнье. Да, согласна, я также сказала Вам о своей симпатии к ним… Не знаю, зачем я это сделала, - Элен усмехнулась собственной глупости и опрометчивости,– Знаете, я так запуталась в дворцовых интригах! Я просто пытаюсь разобраться, понять, что к чему, но сейчас у меня получается какой-то бред. Может, я росла в провинции, по этому так плохо ориентируюсь, может, у меня такой характер, ведь меня никогда не тянуло ко двору, даже просто к большим скопищам людей… Да и вообще, если бы отец не решил выдать меня замуж, меня бы здесь не было! – Элен поняла, что сказала лишнее. -Извините меня, я не должна была Вам это говорить… вас это не может и не должно интересовать… Извините. Я поняла, что у Элен были большие проблемы, и она не смогла сдержаться и высказала ей все. - Прошу вас, успокойтесь. Хотите, я схожу за водой? Лучше расскажите мне про все ваши трудности: вы говорите, про какой-то брак... - я нахмурилась и чуть сама не зарыдала. А по поводу меня: не беспокойтесь. Лучше для начала разберитесь со своими трудностями, чтобы покончить с этим хороводом. А я постараюсь вам помочь, хорошо? И еще, - я поучительно прошептала, - нельзя путаться в том, что случается при дворе! Раз запутайтесь… И считайте, что вас нет. - Я… Меня хотели выдать замуж… Я не любила его… Поэтому сбежала из дома… Я думала, что всё изменится… Но ничего не изменилось. Стало только хуже. Меня уже ищут, а значит – скоро найдут… И я не знаю, что тогда будет. А если честно, то просто боюсь об этом думать… - рассказ помог Элен успокоиться. – Спасибо, что выслушали меня… И простите мне эту истерику… Но… простите моё любопытство, герцогиня, но мне показалось, что в Вашей жизни тоже было что-то подобное… - Да, все так. Мы еще долго беседовали. Потом я зашла к Атенаис, и мы разговаривали о всей этой поездке. Маркиза де Монфирон поделилась со мной своими догадками, предположив, что Аделаида ее награждает, меня, скорее всего проверяет, как и Элен, а Тенсейру везет на верную смерть.
Уильям пригласил меня на вечер в свои покои. Мы три дня с ним не разговаривали, как раз с «летучки» Аделаиды. Я знала, что он меня любит, и догадывалась, что он боится или же стесняется предложить мне поговорить. А вот мне, напротив, нужно было срочно сообщить ему о том, что в конце месяца уезжаю в Бельгию (впрочем, он, наверное, об этом в курсе). Проснувшись утром во дворце, я начала готовить свой наряд к предстоящей встрече и остановила свой выбор на бело-сером платье, с колье во множество рядов бриллиантов (подарок "любимого" Максимиллиана, который надеется, что получит мою благосклонность очередными, хоть и достаточно дорогими, украшениями). - Добрый вечер! Я пришла! – я представила себе, что в комнате стоит стол с легкими закусками, сочными фруктами и вином (а, может, и с бренди или виски - мало ли, что предпочитает Уильям), а рядом удобная кушетка. Так оно, впрочем, и оказалось. Скромные закуски, два бокала шампанского и свечи всё- таки присутствовали. Уильям сразу же направился к двери меня встречать. - Добрый вечер, Француаза, я рад вас видеть сегодня у себя!- начал он. - И я тоже... - сладостно прошептала я, поклонившись и присев на диван, где я взяла яблоко. Он, последовав моему примеру и взяв яблоко со стола, заговорил: - Француаза, скажите, как ваши успехи у мадам Аделаиды? Вы совсем недавно в Париже. Расскажите о своих впечатлениях. Мне очень интересно услышать ваше мнение. «Он боится, стесняется, хотя может признаться!» - не без горечи подумала я. - Да, все отлично, я хорошего мнения о мадам, я вижу, что она гениальная "правительница", любящая сестра: она регулирует конфликты между королевской четой, следит за последними событиями, с помощью шпионов узнает, нет ли предательств. А как думаете о дворе вы? - вдруг я заговорила совсем на другую тему. - Уильям, мне так стыдно, мы старые друзья, давайте отбросим обращение на "вы"! Это был небольшой толчок к признанию, к которому я вела лорда. Уолси засмущался, подбирая слова: - Конечно, дорогая, давай на "ты". Признаться, я давно хотел тебе сказать, но всё боялся. Ты, я думаю, знаешь, что мне очень дорога и мне бы не хотелось, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Я хочу, чтобы ты знала, что я всегда стою за твоей спиной. Я серьезно посмотрела на мужчину: - Ты что-то предвидишь? Расскажи. - Француаза, скажи мне честно, ты счастлива с Бергом? Он тебя больше не обижает? Если да, то пусть пеняет на себя! Я вздрогнула. - Да, я говорила, что мне очень трудно жить с ним. Зачем ты спрашиваешь меня, счастлива ли я с ним? Я говорила, что нет, нет, нет!!!!!!! И это было не обычное заблуждение новобрачной, я знала, куда я попаду. Ну, обижать он меня не может, скорее из-за его ревнивой страсти я его терпеть не могу! - мое лицо сжалось, обвиняя мужа во всем. – С бала, с 7-го июня, мы больше с ним разговариваем. Мы и не можем, ведь я теперь постоянно живу при дворе. Странно, что он никак мы явится за мной, только пишет и присылает подарки. Это ожерелье, - я сняла огромное бриллиантовое ожерелье, которое все переливалось и играло, этот предмет мечты наших придворных дам, косящихся на него, когда я прохожу. Да, я его сняла и бросила на ковер. – Это его последний подарок. Я люблю драгоценности, но неужели он так наивен, думает, что я вернусь в дом? Он боится Пале-Рояля, как дьявол – Библию, и сторонится его. Странно…. Уильям не знал что ответить. В нём кипели противоречия. Он искренне ответил: - Это очень странно, даже для такого человека, который не представлен ко двору. Он не роялист и не немурец. А в пансионе я с ним мало общался, и уж тем более не на такие темы. Я спрашиваю тебя об этом потому, что мне не всё равно. Ты для меня многое значишь. Француаза, ты мне дорога не просто как давняя знакомая, а как девушка. Девушка, которую любят…- сказал он и посмотрел на меня. Он ждал моего ответа. - Так это то, о чем ты мне хотел сказать на балу, но смолчал? Уильям, мне тоже нужно тебе кое-что сказать.... Я тоже... люблю... тебя... - не договорила я. - Да, дорогая, именно то...- сказал он и взял меня за руку. -Так, значит, я не напрасно надеялся? Скажи мне, Француаза, ты готова убежать со мной? Уйти куда глаза глядят?- на минуту он даже замечтался. Я уже было склонилась к Уолсингэму, чтобы прижаться к нему, но тут вновь вздрогнула. - Убежать? Куда, зачем? В Англию? Я не знаю языка... Нет, я не могу. У меня служба, я замужем, мнение родных мне важно.. А как же брат, сестра? - Дорогая, но разве ты бы не хотела такой жизни? Без забот, без проблем, только ты и я! Ведь наша жизнь будет похожа на рай! - Я не могу, прости. Я не готова пойти на убийство Максимиллиана. К тому же, в конце этого месяца я еду в Бельгию исполнять поручение мадам, - жестоко ответила я, понимая, какую боль ему причиняю. – И еще… мне не суждено счастье, рай – не для меня, это слишком высокая награда.
– И еще… мне не суждено счастье, рай – не для меня, это слишком высокая награда.
Мне было ох как тяжело все это говорить, и, произнося эти уничтожающие слова, я чуть было не заплакала, но моя дикая душа не подала и виду. Уильям за одну минуту высоко взлетел в своих мечтах и надеждах и так же больно упал. Он некоторое время не мог вымолвить ни слова. Наконец, он собрался с силами и промямлил что-то невнятное: - Француаза, скажи, ты любишь меня? Скажи честно. Прошу тебя. Я люблю тебя больше жизни и хочу быть с тобой. Хочу связать её с тобой, но беспорядочная связь,- сказал он и запнулся. Затем, как будто отгоняя от себя эти мысли, продолжил: -Ответь. Я жду, но знай, ответ, который ты дашь, будет решающим в наших с тобой отношениях... - Я же сказала, что люблю тебя... - задыхаясь, прошептала я, прижимаясь к широкому плечу Уильяма, - Я готова на многое пойти ради этого... Мой ответ, конечно же, его не удовлетворил. Это его даже взбесило, что было с ним впервые. Я ни разу не видела, чтобы он хотя бы голос на кого-то повышал. А тут…. В этот момент, когда я прижалась, он с силой вырвался из моих объятий. Я бы тоже рассердилась, будь это кто-нибудь другой, разумеется, он не он. - Я задал тебе этот вопрос ещё раз, потому что искренне не понимаю твой логики, Француаза. Ты сказала, что не хочешь бежать со мной, однако всё ещё твердишь, что любишь меня. Для меня это не понятно, ибо для меня любить, значит пойти на всё ради любимого человека, не бояться расстояний, опасностей и того подобного, что у тебя я не наблюдаю, - твёрдо чеканил он. - Если ты не веришь мне, то... - я не договорила и заплакала, но не слишком сильно, чтобы не выдавать своих чувств. - Ты понимаешь, что я в браке? Ты понимаешь, что у меня есть родители? А брат? Сестра? Я в растерянности, как устранить все неприятности. Я не люблю болтать языком, я оцениваю ситуацию, а в данный момент она безумно сложна! Нет, стой! – закричала я, видя, как Уильям не хочет меня слушать. – Я привязана к Нёвшателю, в твоей Англии я погибну, как вот этот вот цветок, который ты не поливаешь, - я показала пальцем на стол, на цветок Уильяма. – Я ничто без моей поддержки, Ногарэ и Жаклин. Также… я не хочу стать примером девичьего непослушания, подав такой пример. Что скажут родители? Но, впрочем, все это ерунда. Главное – Максимиллиан… Его можно только убить. Я не понимаю, почему ты этого не хочешь принять. - Прости…. – Уильям обнял меня, - я вижу, что проблем много, и нужно только его или убить, или разрушить брак. После этого мы немного расслабились, и наконец сегодняшняя встреча приняла оборот свидания. Через три дня будет охота, где мы увидимся. Поспешу к Атенаис и расскажу ей об этом.
Я готовилась к предстоящей охоте, как и весь двор. Главное - выбор наряда, и я остановила свой выбор на белом (даже слишком прозрачном и нескромном) наряде, убрав волосы так, как никогда не делала - в античном стиле (хоть мне это и не нравилось, так же, как и белый цвет, но о чем я уже писала, если, конечно не ошибаюсь). Лошадь, на которой я сидела, был рыжий довольно выносливый жеребец. Выехав в пригород Парижа вместе со всем двором, я находилась в неизменном кружке, состоящем из моего брата, сестры и маркизы де Монфирон. Уильям, лорд Уолсингэм тоже был среди тех, кто участвовал в охоте (я думаю, что без особого удовольствия, чтоб только увидеть меня), но Уильям в данный момент находился при короле. Вероятно, он позднее воспользуется каким-либо случаем, чтобы подъехать ко мне, и тогда мы вместе скроемся. Когда двор почти приехал до места, то уже невозможно было с кем-либо общаться. Жаклин Луиза почему-то застеснялась и отъехала, Ногарэ Гильом Жоффруа либо мялся, либо был слишком строгим, Атенаис из скромности молчала.
...Атенаис из скромности молчала.
Тогда я решила поговорить с Элен е Виньон, с которой познакомилась где-то всего неделю назад, но по странной случайности, у нас обоих были похожие судьбы, с той лишь разницей, что я уже попалась в ловушку страстей, а де Виньон - нет. Элен была всместе со своей подругой Тенсейрой де Рей, с которой я пока не сильно рвалась знакомиться. Виньон, в отличие от меня, была в простом платье чёрного цвета, волосы были собраны в незатейливую, но удобную причёску. Приблизившись, я, как могла, склонила коня (в знак поклона Рей и Элен) и сказала: - Доброе утро, Элен! «Нет, сейчас мне с ней не удасться поговорить - с ней подруга...» И в этот самый момент, принц Луи де Немур вдруг захотел поговорить со мной, но видя, что я уже подъехала к фрейлинам, он с сожалением направил коня в другую строну, в сторону своих свитских, и закричал: - Госпожа княжна - старшая! Можете ли вы уделить мне несколько минуточек? Все немурцы, окружавшие Луи в тот момент, захохотали. «И это принц...» Я, похоже, жутко покраснела. Элен была меня рада видеть. В ответ на мое приветствие, графиня тоже заставила коня склониться в поклоне, после чего Элен, улыбнувшись, поздоровалась со мной. Однако нам пришлось распрощаться – Элен много раз извинилась, сказав, что с удовольствием побеседовала, но ей нужно присоединиться. Мы говорились встретиться через два часа. Элен мне улыбнулась, будто то бы не замечая этой моей сцены с принцем. Потом она прошептала: - Собственно, сказав, что мне нужно присоединиться, я вам нагло наврала. Рядом столько народу…. Идите к принцу, вы же знаете, что для любой дамы его ухаживания – это честь.
Идите к принцу, вы же знаете, что для любой дамы его ухаживания – это честь.
Я тихо поблагодарила Элен и поступила так, как она сказала. Я осталась ждать принца. - Да, Ваше Высочество, - ответила я, с трудом улыбаясь, но делая это боле-менее естественно, - вы хотели со мной поговорить? - Да, я хотел поинтересоваться, как Ваши дела? Мы уже давно не виделись,- произнес принц, подъезжая ко мне. - Дела идут неплохо, Ваше Высочество, - ответила я. - А у вас? Вот такое, всегда одинаковое вступление. Осталось ждать, пока принц наконец поборет себя и свою недоверчивость, и мы перейдем ближе к делу. - У меня просто превосходно, потому что я могу видеть Вас,- игриво улыбнулся Луи. Итак, похоже, началась игра в кокетство. Но, подождите, мадам Аделаида только и делает, что учит нас науки любви. Мы пустили лошадей в скачку. - Что там с нашим договором, Луи? - довольно небрежно, но не без доли кокетства и очарования отозвалась я. - О, все в силе, если Вы, конечно, не передумали,- ответил Луи и подъехал еще ближе. Он так скоро напугает мою лошадь. - Передумать? - лукаво улыбнулась я. - О, Ваше Высочество, тогда это будет значить, что я подведу столь очаровательного сообщника! «Как вы всегда бросаете своих друзей, которые жизнь за вас готовы были отдать. Впрочем, они это и сделали. А вам все мало ходить по их трупам». - С каких это пор Вы стали так хорошо относиться ко мне? - рассмеялся Луи, - Мне казалось, что Вы, прямо скажем, меня недолюбливаете. - Вам так казалось? Ну что ж, я не очень-то люблю излишнюю самоуверенность... – мы переходили в игру в откровенность.
- Вам так казалось? Ну что ж, я не очень-то люблю излишнюю самоуверенность...
- Ну, по Вам не скажешь, что Вы неуверенный в себе человек,- рассмеялся принц. - Стараюсь... - также рассмеялась я. Луи, странно улыбаясь, подъехал ко мне вплотную. И тут внезапно мой бешеный конь (и какая муха его укусила?) встал на дыбы, я чуть вскрикнула, а потом, решив самой справиться с бешеной лошадью, сильно натянула поводья, так, что у меня заболели руки, и при этом прошептала несколько ругательских слов на местном Нёвшательском наречье. Хорошо, что я уже сталкивалась с такими ситуациями – мне даже специально их подстраивали, дабы научить не теряться в сложнейших ситуациях. Тогда я злилась, а теперь поняла, что эта тактика превосходная. Все мои усилия оказались напрасными - умалишенного коня невозможно было усмирить. Вдобавок к этому, мое седло начало сползать, а вот здесь-то я не знала, что делать. Со сползающим седлом я ни разу не сталкивалась. Возможно, ткань лопнула от внезапного подъема коня. Я поняла, что погибла. - Луи! - крикнула я, моля о помощи. Он отозвался сразу же, и без моего крика. Подхватив падающую меня, почти перед тем, он посадил меня в седло прямо перед собой. - Вы в порядке?- спросил он с беспокойством. Уцепившись за принца как за последнюю надежду, связанную со спасением, я вцепилась руками в Луи де Немура. - Благодарю... - тихо и зачарованно прошептала я, все еще находясь в испуге от только что пережитого. О Боже! Он, оказывается, вовсе неплохой человек - истинный дворянин. Я открыла Луи с совершенно другой стороны. Не верится, что Луи бывает только коварным. Может, он просто озлобленный на короля и его политику, но не на жизнь? Надо его пожалеть - ведь он любит, любит меня... а двор говорит, он никогда не был таким постоянным в любви... Говорят, что странно, что это настоящая любовь, что я дура, раз отказываюсь. Теперь я поняла, как сильно он меня любит. Вся эта сцена произошла прямо перед глазами двора. Господа, да и дамы тоже, ликовали. Момент, сейчас пойдут сплетни. Воистинну, проишествие великое, как про это не пошептаться! - Не стоит благодарностей, на моем месте так поступил бы каждый,- произнес он. Я почувствовала, как его сердце быстро-быстро билось. - Вы уверены, что с Вами все в порядке? Вы не ушиблись? Может быть, мне довезти Вас? Возможно, действительно было глупо не обращать на Его Высочество внимание. Я отвергла его сразу же, хотя надо было тут же извлечь из этого выгоду. - Со мной абсолютно все в порядке... – ответила я. - Нет, не ушиблась. Еще раз моя огромная благодарность... - Слава Богу,- произнес принц,- Тогда скажите, чем еще я могу Вам помочь? - Ничем... - улыбнулась я, - вы и так уже сделали слишком многое для меня, Луи... - Что Вы,- произнес принц,- Это всего лишь мелочь по сравнению с тем, что я бы хотел и мог сделать для Вас. - И что же вы бы хотели сделать для меня? – поинтересовалась я. - Все зависит от того, что хотелось бы Вам,- улыбнулся в ответ принц. - Мне... мне ничего от вас не нужно! «Если только убрать моего муженька….» Да, Людовик был во всей красе своей галантности. - А жаль,- с улыбкой произнес Луи,- Приятно исполнять чужие желание, а особенно Ваши. - Не беспокойтесь! - посмеялась я интонации принца. - В другой раз... Трудности еще найдутся. Мы долго еще разговаривали на совершенно свободные темы, а потом принц бережно передал меня мадам. Ох, плохо только то, что Орлеанская непременно захочет воспользоваться такими чудесами в собственных интересах, сделав меня любовницей принца. Я это уже читаю в ее глазах. Теперь я ее любимица. Я вспомнила, что хотела поговорить с Уильямом. С Уильямом? Я забыла, а он все видел. Что теперь будет, я боюсь… Я вновь присоединилась к госпоже. Все меня осматривали. Изложу тут несколько новостей: после бала выяснилось, что король безнадежно влюблен во фрейлину своей жены, Анну Шаудиш. Она немолодая особа, очень тихая, скромная, превосходная… как моя сестра. Аделаида ликует, что Аннет в полнейшем пренебрежении, и окружила мадемуазель Шаудиш поддельной заботой… Хотя, может, и неподдельной. Мадам ведет двойную игру: ей приходится лавировать между обидчивостью жены Луи-Филиппа и формированием нравов послушной новой фаворитки. Королева сегодня не принимала участие в охоте, что не скажешь о мадам Адели, которая охоту ненавидела. А, вот король задумал представить Анну мадам. Я их покинула, пользуясь занятостью короля, и направилась к Уильяму. Мне все равно, пусть даже принц за мной следил. - Лорд… - растерянно и осторожно обратилась я к финансисту. – Вы могли бы уделить мне время? - Конечно, - с обидой ответил Уильям, и мы отъехали. - Вы видели, как я чуть не упала с коня? - Я все видел. - Вы не злитесь? - На что, - досадно дернул плечами Уолси. – За то, что принц поступил, как настоящий дворянин? Ведь он и есть шестое лицо в государстве. Подождав несколько секунд, добрый Уильям не смог справиться со своим порывом ревности и, приблизившись ко мне (наши лошади ехали совсем рядом), кинул: - Правда, вы любовники? Егор ревность была иной, чем Максимиллиана. Я ответила совершенно искренне: - Нет, это вранье. Не слушай тех, кто был рядом с тобой, болтал все это. - А слухи пошли давно! В самый день твоего представления! Я не верил, но сегодня понял… Скажи, то, что Немурец приходил к тебе в комнату и предлагал тебе свою любовь, это правда? И, прошу, слезь с коня, я хочу поговорить! – вспылил Уильям, покраснев от гнева, поддерживая меня. - Да, это правда. Он негодяй, раз рассказал об этом всем. Или просто кто-то заметил, как наш с тобой разговор… - Начнет нашего с тобой разговора, я уверен… что это Тюль. Работать с ним – наказание. И мне еще нагло все рассказал…- потом, вспомня о принце, он схватил меня за руку и увлек за собой. – Значит, ты правда отвергла его любовь? Не ври, я умоляю… - Да, Уильям, неужели я не вижу всю его низость? - У него превосходный вкус, я смотрю… Я утешила Уильяма и дальше стала говорить, как будет это выгодно мадам Аделаиде. Я зашла в конюшню, чтобы собственноручно расседлать коня, как вдруг слышу женские голоса: - Ничего себе, как Его Высочество увлекся этой княжной, так волочится за нею. Она того не стоит. Бедный принц! У меня почти что нет возможности его очаровать из-за этой мерзавки! Ни себе, ни людям! Ухаживания миленького принца ей, видите ли, не приносят удовольствия! Шлюха! А от себя его не отпускает! Я улыбнулась: не отпускаю от себя? Что за бред. Истеричная дама стала рыдать. Вторая ее утешала. - Я с тобой согласна, кроме одного. Спорим, он подстроил ее падение? Это обычная вещь, вполне во вкусе Его Высочества. Например, подрезал седло этой блондиночки заранее? Я не удержалась и со смехом вошла. - Спасибо, дамы. Я много услышала нового. Первая дама смутилась, жутко покраснев. Кстати, я их узнала. Они служат принцессе Елене. Вторая воинственно сказала, уходя: - Ну и пусть слышит. Пойдем, Мадлен. - Мне все равно до всего этого, - пожала я плечами. – Завидуйте… Высматрив, что они действительно ушли, я, затаив дыхание, бросилась к коню, схватила руками седло, сняла его – подрезано. О, негодяй! Фрейлина не врала. Она, видимо, хорошенько знала нравы двора! Луи! Вот почему ты был готов меня спасать! Я подумала, что с этим теперь делать. Возвращаясь к себе, я приходила мимо немурцев, и мне, волей Провидения, вновь встретился Луи. Он медленно шел, потом мне поклонился. Придворные с нетерпением ждали продолжения, думая, что сейчас я в любом случае должна буду его отблагодарить. Поэтому пронесся одобрительный шумок, когда я схватила герцога за руку. - Луи, скажите мне… - прошептала я, - вы действительно любите меня? Принц, предвкушая, что сейчас наконец «добьется своей мечты», улыбнулся, покраснев и произнес, чуть ли не обнимая: - Вы прекрасно знаете, герцогиня, что очень…. Разве я опять провинился? – он прошепал мне это уже на ухо, разглаживая мои волосы. - Тогда…. Зачем пробовать получить мою любовь таким образом? – резко отстранилась я, смотря герцогу прямо в глаза. - Как.. так? – недовольно спросил принц. - Вы знаете, я про охоту. Правда, сначала мне это польстило, но впредь я буду заботиться о своей жизни, чтобы с моим седлом все было в порядке. Его рука, которую я успела сжать, дрогнула. - Если вы хотите, чтобы я вас полюбила, - я уже смягчилась, -знайте: я люблю нежных возлюбленных! Развернувшись, я ушла, а он по-прежнему, пораженный моими словами, остался стоять. Затем он крикнул: - Не беспокойтесь, я найду способ. Я буду! – и это уже расслышали все придворные.
В конце славного июля-месяца Атенаис со мной по поручению мадам герцогини Аделаиды Орлеанской отправились в Бельгию, чтобы передать тому двору важное письмо. Сегодня мы едем вместе, а завтра встречаемся с Элен де Виньон и Тенсейрой де Рей, после чего опять разъединяются и продолжают путь, замаскировавшись. Выехав в пригород Парижа, самое время были вести дорожные разговоры, сидя верхом. - Атенаис, это превосходно, мы едем вместе! Исполнять поручение... да, оно опасно, но ты знаешь, я рада любой возможности уйти из дома! - Я тоже очень рада, что мы едем вместе. Ты права, поручение опасное, но нам с тобой не впервой, верно? - Ну тебе-то, конечно, не впервые, а вот мне... - задумалась я. - Кстати, расскажи мне лучше о том, как ты добилась таких успехов при дворе, в кем общалась, как держала нейтралитет по отношению к Дельфине и Адели... Атенаис улыбнулась, услышав мой вопрос. На ее лице отразилась скука по отношению к двору. Атенаис ответила: - Нейтралитет держать намного легче, чем ты думаешь, моя дорогая.
- Нейтралитет держать намного легче, чем ты думаешь, моя дорогая.
Но если хочешь, я начну с самого начала. Мой отец имел хорошие связи в Париже, хоть и был родом из Марселя. Благодаря ему я достала патент на должность фрейлины Мадам Аделаиды. Я была чуть ли не первой фрейлиной её величества. Сначало ни Дельфины, ни Адель, ещё не было. Со временем мадам стала мне доверять. Она стала давать мне более тяжёлые задания, и я научилась их выполнять, но когда появилась Дельфина, мадам явно стала её выделять, однако обо мне не забывала. Я пыталась выполнять свою работу хорошо и не ввязываться ни в какие придворные интриги, в которых с головой увязли Дельфина и Адель... Вот и весь секрет, моя дорогая,- улыбнувшись, сказала Атенаис. - Понятно. Впринципе, все разумно, - ответила я. Атенаис захотелось продолжить наш прерванный разговор: - К слову, как твои дела с мужем? Что-нибудь новенькое произошло? - вдруг проснулось в ней любопытство. - Господи, Атенаис! - воскликнула я вся подавленная, в горечи, - Зачем ты мне напомнила про него сейчас! Но, знаешь, несмотря на то, что этот человек ужасен, я все чаще ловлю себя на мысли, что не так уж и плохо было выйти замуж за него. По крайней мере, я его знаю как человека, а то, представляешь, подсунули бы мне какого-нибудь швейцарского или немецкого князя, да и отправили меня бы к нему в княжество: живи, не тужи. А тут я, в Париже! Ну а так нового ничего нет. Но я прошу тебя, умоляю, давай не будем говорить о Максе (даже в ненависти моей к нему я продолжаю звать его по-прежнему...) - ласково попросила я свою подругу. Атенаис поняла, что затронула мою самую больную тему и поэтому рушила поменять тему, дабы больше не причинять мне боль. - Да-да. Извини, что открыла эту тему. Просто мне в дороге мне захотелось о чём-нибудь поговорить, а темы для разговора я, как видишь, подбираю не удачные... Но давай ты. Расскажи мне, например о.....- вдруг маркиза вспомнила кое-что,- О Уильяме Уолсингэме! Я знаю, что вы с ним были вместе до того, как ты прибыла, но ты мне об этом мало рассказывала. Расскажи, мне очень интересно!- сказала Атенаис, улыбаясь. Я вся вспыхнула, жутко покраснела, и, сконфужившись, на несколько секунд отвернулась от Атенаис, сидя верхом. Затем я вновь улыбнулась и начала рассказывать, то уже сто раз писала, дополнив только: - Сначала я там познакомилась с Максимиллианом (он первый обратил на меня внимание, а когда я это заметила, то была не прочь с ним познакомиться поближе.) Он меня привлекал своей поразительной красотой, своим глубокими синими (неужели такое бывает?!) глазами. Но я поняла, что характер у него мстительный и жестокий. Я с ним просто поиграла (сейчас я плачу за это кокетство!) - иронично, но печально ухмыльнулась я, - Да и бросила, нашла Уильяма. Он такой добрый, ласковый! Идеальный! Максимиллиан злился, угрожал, но его я не стала. Кстати, я славно скрывала свою связь с Уильямом, узнал он об этом только после того, как я уехала, у каких-то болтунов. (Далее то, что вы знаете) Патент на должность фрейлины мадам герцогини я решила добыть специально, потому что я узнала, что Уильям служит в Пале-Рояле. Меня тут же приняли, если ты знаешь, я совсем отдаленно прихожусь родственницей королевской семье. Лорда Уолсингэма я нашла здесь, как видешь. Извини, я рассказала все сразу. Просто так много чувств разом. А замужем я уже... сейчас скажу... месяц. Атенаис молча слушала, а когда я закончила, проговорила: - Я просто восхищаюсь тобой, Француаза! Конечно, я всегда говорила и буду говорить, что кокетство к добру не приводит, в чём ты сама лично убедилась. Право, извини меня, конечно, но я считаю, что вы с Уолсингэмом чудно друг другу подходите! Прошу не обижайся на меня, но это правда. Не будь Максимиллиана, я готова поспорить, что ты бы стала госпожой Уолсингэм,- честно выразила свои мысли Атенаис, не привыкшая врать. - Я знаю, что Уильям, ээ... лорд Уолсингэм любит меня... - напрямую ответила я, - но, знаешь, чего я боюсь? Я знаю, что я ему не пара. Прости, Атенаис, я не одного мнения с тобой. В последнее время я поняла, что Максимиллиан мне подходит по нраву больше, он вообще одного со мной характера! Мы с ним друг друга понимаем. А Уильям - он такой нежный и добрый! И, я боюсь, что принесу Уильяму только одно сплошное несчастье - я четко озвучила свой приговор, - Я чувствую это, а я довольно редко предвижу что-либо. Я очень боюсь, да, это так! Пусть он найдет себе невесту, я не хочу убивать его своими проблемами! Он погибнет из-за меня, из-за моих дворцовых интриг! Ты меня не поймешь, ты ни в кого не влюблена... Маркиза жутко покраснела, а затем, подумав. Осмелилась на фразу: - Я тебя прекрасно понимаю, ибо ты заблуждаешься... Я влюблена, и причём серьёзно...- сказала она, опустив глаза. - Не уж то? - слегка насмешливо произнесла я, хитро прищурившись. - Никто никогда не мог растопить сердце прекрасной, недоступной и верной маркизы! Но, кто же это мог быть? - я провела руком вдоль Атенаис, смеясь, как будто бы я колдунья. -Ага, это мой братец Жоффруа! Ну или Ногарэ, как тебе угодно, Жоффруа - так мы его звали в Нёвшателе. Ладно, извини, я просто забавляюсь, не сердись. Я не совсем действовала "пальцем в небо", еще на балу она заметила их смущение. Она прекрасно знала, что Атенаис ищет чистого любящего юношу, но такого при дворе не было, однако я же знаю своего брата, и поэтому могу уверенно и твердо заявить, что он и есть тот любящий бескорыстный дворянин. - И что ты тут стеснялась, наоборот, в первую же очередь нужно было бежать ко мне с этими словами! Я устрою твое счастье! Ты будешь моей снохой! Мое "Не уж то?" чуть-чуть задело маркизу, но не обидело. Атенаис немного покраснела на мои слова, но потом улыбнулась, так как слова о снохе маркизу откровенно порадовали. - Француаза, дорогая, ты должна понять меня, ведь это со мной впервые... Что же тут поделать, так получилось. Но я ни чуточки не стесняюсь этого! Напротив, твой брат самый вежливый, самый благородный и верный дворянин какого я когда-либо встречала! - Я так счастлива! Что же он тебе не сделал предложение? Или вы еще вообще не признавались друг другу в любви? Я устрою ваше счастье! - потом я чуть игриво улыбнулась, - Должно быть, тебе очень льстит стать княгиней, да?
- Должно быть, тебе очень льстит стать княгиней, да?
Атенаис улыбнулась мне и ответила: - Мне кажется, не стоит на него давить, ведь мы даже познакомились совсем недавно, а ты уже о предложении. Впрочем, если честно, стать твоей снохой и женой твоего брата для меня будет самым величайшим счастьем. И знаешь, я бы вышла бы за Ногарэ, даже не имей он дворянского звания, ведь такого, как он я встречаю впервые,- искренне призналась мне маркиза. - По-моему, - ответила я, - мы поговорили очень даже о важных вещах. Я тебя прошу, не замалчивай больше, а рассказывай. Может, есть какие-либо препятствия, которые ты не видишь, и которые могу разрушить я. А вот и постоялый двор! Остановимся здесь, пообедаем, потом поедем дальше. Затем найдем гостиницу на ночь, нам надо выспаться, ведь завтра мы встретимся с новыми фрейлинами. Не забудь, завтра утром мы должны будем уже одеть не парижские костюмы, а местные.
***
А я-то думала, мне дадут сегодня поспать в моей комнате № 8. Нет, маркиза, прибежав из своей № 4, начала меня будить, быстро толкая меня. Это странно, ведь Атенаис всегда медлительная, с ее-то кошачьей грацией. Я смогла повернуться на другой бок, мысленно наплевав на подругу, и спросони произнесла: - Ну, у меня твой бальзам. Возьми его сама, Атенаис! - Да не нужен мне твой бальзам… То есть мой… Проснись! Да проснись же ты! Суаз, извини, но это верный способ разбудить людей! – и, сказав это, она начала меня яростно колотить. Я проснулась. - Случилось кое-что очень важное!
- Случилось кое-что очень важное!
Теперь я вспомнила, где мы находимся (на постоялом дворе), вспомнила о ночных воров и тут же вскочила. - У тебя что-то украли? – крикнула я, протирая глаза. Маркиза была с распущенными волосами, и правда, в таком виде она бы постеснялась куда-либо пойти. Значит, что-то происходит действительно важное. - Вот я не знаю, я должна хранить тайну, я обещала, но с другой стороны я не могу тебе не рассказать…. Поскольку я жутко хотела спать (была глубокая ночь), то я, убедившись, что все в порядке. Решила не слушать Атенаис и зарылась в подушку. - Обещала, тогда лучше молчи, - уже тихо сказала я, стараясь заснуть. - Нет, лучше скажу! Эй, ты там опять спишь, Суаз?! – она вновь начала толкать. Так, маркиза, видимо, не собирается оставить меня в покое, и, похоже, придется слушать ее рассказ. - Помнишь, я тебе рассказывала про Мадлен, на Собрании партий? Так вот, мы с ней разговаривали! Я опять встала, решив записать ее слова. «Я стояла у окна, готовясь ко сну, как вдруг меня оборвал подозрительный шум за её спиной. Не успела я опомниться, как кто-то повалил её на пол и приставил нож к горлу. Какого же было мое удивление, когда капюшон спал с лица нападающей, ибо это была девушка, и я узнала в ней....Мадлен! Я собралась с мыслями. - Ма..д..лен?!! Бог мой! Это действительно ты или я брежу?! Это я, Атенаис!- проговорила я, не зная радоваться или плакать, ибо встреча произошла не в приятной обстановке... Рука убийцы, в которой у девушки был нож, дрогнула. - Атенаис... де Монфирон, да? - испугано, вовсе не своим голосом прохрипела она, отпуская руку с ножом - Свет... надо зажжечь... Я узнала ее голос. Она меня высвободила. - Мадлен, да, это я, Атенаис де Монфирон. Ты помнишь меня? Я.. Я не знаю даже, что думать... Господи, как же я рада нашей встрече!! - Я тоже, я тоже так рада! Я просто не могла поверить, что это ты! Я думала, что просто какая-то девушка меня обманывает, представляясь твом именем, - Мадлен меня обняла в совершенной темноте. Она начала рассказывать про себя: - Я устроилась в Марсельский трактир, и однажды банда бандитов, бежавших от преследователей, спрятались именно в моем трактире. Как они меня тогда напугали! Мне не оставили выбора, иначе они бы меня убили. Потом, они предложили мне работать на них. Я согласилась, и там же вышла замуж - она улыбнулась, - за немца Гаспара фон Госса, как видишь, теперь я баронесса, только без земли, без титула. Вообщем, я честно тебе признаюсь, что я вступила к шамбористам и мы с мужем переехали в Париж. Но один раз я попалась охране Его Высочества Фердинанда-Филиппа, и тогда - тоже ужасный момент, - я думала, что меня запрячут в тюрьму. Однако, как выяснилось, наследник решил поговорить со мной лично, - не знаю почему, может, он слишком любит женщин, и предложил мне свое покровительство. Я стала фрейлиной его жены, Елены Мекленбург, - странно, что тебя ни разу не видела при дворе. А имени я твоего не слышала потому, что не люблю двор и чаще всего живу у себя, с супругом, который для вида отказался от шамбористов. Теперь я - агент принца-наследника, шпионка и убийца, при дворе я называюсь Жервеза де Фоссе - поддельный титул. Его Высочество послал меня догонять фрейлин мадам Аделаиды и, без шума, убить их. Ты должна была стать жертвой. Как мне повезло, что это ты! Больше не отправляйся в путешествия, ладно? Ты видишь, Атенаис, чем это грозит. Я была шокирована, а Мадлен продолжила: - Тогда, до встречи при дворе! Не забудь - Жервеза де Фоссе. Если назовешь меня при всех Мадлен, то у меня будут неприятности. Но вот что мне теперь делать с провалившимся поручением? Наврать, что я не смогла вас поймать? Да меня принц в тюрьму посадит, на этот раз точно, я тебе говорю! У кого искать покровительства? Что делать? - Я знаю, что делать. Попросим помощи у мадам Аделаиды. Я у неё на особом счету и она, думаю, не откажет нам в помощи. Она мне отдала кинжал, на память, а сама ушла. Я еще минут пять плакала». - Атенаис, - я посмотрела на маркизу, но слез не увидела, - это все очень странно. Я вижу, что она очень сильный человек, а то, что мы ее не видели при дворе, вовсе неудивительно – она прибыла только недавно и общие мероприятия еще не организовывались. Я даже ревновала – теперь я лишусь Атенаис.
***
21-го июня
Утром, проснувшись вместе с госпожой маркизой де Монфирон, мы отправились в путь. День обещал быть хорошим и приятным. Девушки вновь скоротали время в приятной беседе - но на этот раз без откровений. Через час показались какие-то фигуры - это были две фрейлины мадам, которые должны были сегодня догнать подруг. По мере их приближения, я, любившая покрасоваться своими утонченными умениями, красиво склонила коня в знак приветствия. Мы прибыли в гостиницу, и Тенсейра тут же некрасиво плюхнулась, намереваясь поспать и произнеся: - Можете ко мне не подходить в ближайшие сутки. Я не намерена не вставать на ноги ни сейчас, ни даже вечером. Все, всем спокойной ночи! Маркиза при этом вся скривилась. - Прошу простить мою подругу, герцогиня! - тихо обратилась Элен ко мне, - Тенсейра очень устала... Я равнодушно пожала плечами, как бы говоря: «Так себя, по крайней мере, не ведут». - В таком случае, ну а мы что будем с вами делать в гостинице? Посидим, поговорим или последуем примеру вашей подруги? Тут Атенаис совсем некстати выразила желание поспать. «Надо привести свою кожу в порядок…» - как всегда мурлыкая, проговорила она.
«Надо привести свою кожу в порядок…» - как всегда мурлыкая, проговорила она.
Тенсейра, презиравшая все наши духи и разговоры о коже, в свою очередь, одарила ужасными улыбочками. - А Вы что предпочитаете? - улыбнулась Элен. - Ну уж не спать точно! Пойдемте, посидим, поговорим в трапезном зале. Атенаис, приятных снов! - сказала я маркизе де Монфирон, а затем подошла, наклонилась над ухом фрейлины и прошептала: - По нашим горским обычаям сны с сегодняшнего дня на завтрашний сбываются. Так вот, пусть тебе приснится, что ты станешь женой моего брата! После этого, расхохотавшись, я вернулась к Элен и продолжила: - Пойдемте! - Конечно, пойдёмте! – Элен вовсе не хотелось спать.
- Конечно, пойдёмте! – Элен вовсе не хотелось спать.
Пройдя в зал, мы сели, и я сказала: - Ну, так давайте еще раз знакомиться. Тогда, у кабинета мадам, у нас это не совсем получилось. -Да, согласна, - слегка усмехнулась Элен, - Вы начнете? Я ей все рассказала, а затем пришла очередь графини: - А я росла в гордом одиночестве, моя мать умерла, когда я была ещё совсем малышкой, я её не помню, поэтому меня воспитывал отец. Особо тесных связей я ни с кем из соседей не заводила, пока не приехала Тенсейра... Вобщем, всё было хорошо... А однажды по соседству поселился знатный и богатый граф. Я не знаю, как он сумел завоевать такое доверие у отца, но он настоял на том, чтобы я вышла замуж за Генриха... Я струсила и сбежала. А Тенши... ой, простите, Тенсейра, отправилась за мной... Это, в общем-то всё... - Действительно, похоже, - согласилась я. -Ну, и какие у вас планы, я по поводу службы, вы долго будете у мадам герцогини? Понимаю, это зависит от рода заданий, но тем не менее… - Ну, пока я останусь на службе. А потом видно будет. А как планируете свою судьбу Вы? - Я здесь ненадолго. Потом заберем брата и сестру и поедем в Нёвшатель. Мою сестру нужно еще здесь замуж выдать, - ответила я. - А она... хочет замуж? - осторожно спросила Элен, - И, простите. Вы отбываете в Нёвшатель насовсем? - Она даже и не знает, кто ей нравится. В Нёвшателе она засматривалась на тридцатилетних мужчин. Ну, это мы искореним... - засмеялась я, - да, вроде насовсем. - Тогда я искренне желаю счастья и удачи Вам и Вашей сестре! - Благодарю. Знаете, мне все так нравится при дворе, что я уже начинаю надеяться на то, что смогу ухватиться за эту возможность и остаться здесь долго.
Я уже пережила этот момент. Я совершенно не хочу все это писать - знаете ли, н люблю сентиментальность, все-таки я не героиня из французских романов, но на деле выходит так. Когда будете читать, вспомните, что игрушки Аделаиды.
Итак, я отправилась в обратный путь. Там я путешествовала уже одна, и не смотря на то, что я одинокая слабая беззащитная девушка едет одна, у меня имелся один маленький кинжальчик на случай опасности. Местность была глухая, так что неприятностей не предвиделось. Или наоборот? Неожиданно мою дорогу преградили какие-то всадники, находящиеся до этого в засаде. Я испуганно вскрикнула и отпустила поводья. - И кто вы, господа? Что вам здесь нужно? - сказала я на немецком языке (будучи послом, я решила не показывать то, что знаю французский язык), хорошо скрывая свой испуг и показывая раздражение. - Рад Вас видеть, дорогая княжна,- улыбнулся Луи, отвечая на французском (это был никто иной, как принц, на дороге в Париж), выезжая вперед,- Не бойтесь, мы не бандиты и не разбойники. А здесь мы, чтобы встретить Вас и скрасить Ваш обратный путь,- и принц скинул капюшон, до этого скрывавший его. - Вы прекрасно говорите на немецком, но меня не обманешь, - лукаво прошептал он, приближаясь, несмотря на его эскорт немурцев. - Какой обратный путь? - я насторожилась. - Мы поедем во дворец? Ваше Высочество, к чему такие предосторожности? Вы покинули Пале-Рояль втайне от семьи, я полагаю? Зачем? - Я хотел просто встретить Вас, только и всего,- улыбнулся Луи, - Я знаю, что Вы провели в пути долгое время, поэтому хотел предложить Вам остановиться в моем замке, он находится здесь неподалеку. Что Вы скажете? Да, он знает, где пребывают фрейлины его ненавистной тетки. - Вы знали, откуда я еду? - переспросила я, скрывая испуг. - Остановиться в замке - это приказ? - А это разве секрет?- удивился Луи, - Что Вы! Это просто дружеское предложение. - То есть, вы узнали от мадам, куда и зачем я уехала? - я испугалась. Мне так хотелось хлестнуть коня и умчаться. - Повинуюсь, Ваше Высочество. - Я даже уже и не помню, от кого слышал о Вашем отъезде,- произнес Луи, пытаясь представить этот факт как случайный и не имеющий особого значения,- Ну вот, теперь Вы сердитесь,- расстроенно произнес принц,- Я ведь хотел сделать, как лучше. Если Вы хотите ехать сразу во дворец, то я ни в коем случае не препятствую Вам. Я готов сопроводить Вас прямо до дворца, если пожелаете, или, если Вы не хотите видеть меня рядом с собой, я оставлю Вам несколько своих людей для охраны, а сам поеду другой дорогой. Все зависит только от Вашего решения. - Я еду с Вами, - улыбнулась я, и мы отправились в замок. Через несколько минут принц пригласил меня в свои временные покои. - Проходите,- улыбнулся Луи, открывая передо мной дверь,- Располагайтесь, и чувствуйте себя, как дома. - Здесь так уютно, - улыбнулась я, - действительно, похоже на мой дом. - Ваше Высочество, скажите… - я опустилась на ковер к кушетке. Где сидел принц. – Это и есть ваш способ? Я вспомнила его слова: «Я найду способ… Я буду». - Какой способ? – Луи подал мне руку. - Способ понравится мне? - Герцогиня, - слегка сердито проговорил Луи, поднимая меня с ковра, - даже и не думайте об этом! Это моего ума заботы. Да, я улыбалась, а думала о том, что ему надо от меня. Такие существенные перемены…. Сначала он гневается, потом флиртует, затем спасает. Сейчас подкарауливает. Сейчас хороший шанс получить мою любовь, ведь всем известно, что мадам не любит, когда ее «кукол» беспокоят понапрасну. Иначе – когда с ними играют кавалеры, а не она сама. Удивительно, я сравниваю себя с игрушкой. А ведь я такая же фрейлина, игрушка.. Или нет? - Я рад, что Вам здесь нравится,- улыбнулся принц,- Я хотел поговорить с Вами об одной вещи,- наконец произнес он уже серьезным голосом,- Собственно, она Вам прекрасно известна, мы уже говорили об этом, но это было давно, и тогда это были лишь разговоры...- сказав это, Луи замолчал, словно сомневаясь, говорить дальше или нет. – И берите фрукты, для кого я старался! – раздосадованно воскликнул он. Я послушалась и взяла персик. - Так продолжайте, прошу вас, - ответила я, вкушая плод. - У меня появилась возможность избавить Вас от Вашего мужа, я все устроил, теперь все зависит только от Вашего слова. Хотите ли Вы этого? - произнес принц почти на одном дыхании,- Все только в Ваших руках. Он в порыве чувств оторвал меня от персика и, взяв меня за талию своей горячей рукой, сел на кушетку и посадил меня тут же, вплотную к себе. Кукла. О да, я была права. Мои глаза заблестели от радости, уже я взяла принца за руку: - Ва... Ваше Высочество, откуда вы знаете, что это - мое желание... я никому об этом не говорила никогда... Боже Мой... Моя грудь была возле его. Он чувствовал, как быстро билось мое сердце, и прижал к себе. - Зачем вам все это? Вы не привыкли рисковать. - Потому… что я люблю тебя…. – прошептал Луи. Я верила, вы сами понимаете, что это правда. «Согласиться... не могу. Отказаться - значит, упустить единственную возможность. Выбирай, Француаза». - Нет, - выдохнула я, выпустив руку Луи. «Да это самый настоящий заговор! Это неспроста делается. Мы в безлюдном замке, никого нет, или есть? Я ненавижу Максимиллиана, но чтобы убить его... нет, только не рукой Немура!» Он был убежден в исходе дела, однако ответ изумил его. - Неужели ты откажешься от свободы? – он тряс меня. - Пустите…. – шикнула я, однако он сильнее сжал мою руку, наклонившись ко мне. Я почти что лежала на его руках. Он поднял удивленные глаза. - Но почему?- вырвалось у него, но в следующую минуту он попытался взять себя в руки,- Что ж, я не вправе что-либо навязывать Вам, я пообещал, что это будет только Ваше решение, но на Вашем месте я бы подумал еще, я Вас не тороплю, ведь такой шанс может больше не выпасть,- голос его был вполне спокойный, но в нем звучало некоторое разочарование и сожаление. Я закрыла глаза от боли – я знала, как он был прав. В конце концов, мы сами вершим Историю. Я сильнее сжала губы. Максимиллиан так мне должен быть благодарен, но он… Нет, только не слеза… «Мне ничего не причинили такого уж серьезного, чтобы я лишала человека жизни». - Герцог - мой защитник и опора. Как я без мужа? Кто его заменит? - последнее я произнесла уже тише, открыв глаза. - А разве принц крови не способен дать Вам более надежную защиту и опору, чем герцог де Берг? – глухо и ревниво накинулся на меня Луи, придавливая меня. - И все-таки нет. Прошу прощения, мне надо ехать в Пале-Рояль, к вашей тетушке… - прошептала я, попробовав вырваться. Но Его Высочество вовсе не желал отпускать меня. - Не уйдешь, пока… Я давно все хотел, и это идеальный шанс! – он хотел поцеловать меня. Я начала пихать особу королевской крови, но и Луи уже справился со своим порывом к тому моменту… Я встала и поклонилась. Обессиленный, еще минуту назад настолько уверенный в своей победе над герцогом (а тут мое сопротивление, желание остаться с мужем), наконец, совершенно растерянный, он опустился в кресло, даже не смотря на меня. Рубашка на нем слегка сползла, и в смущении от его наготы я не смотрела на принца. Я приблизилась к двери, но принц, видимо, ничего не понимая, упал с кресла на ковер и зарыдал, как ребенок. Я сначала подумала, что это обман, однако это не помешало мне налить ему воды и тоже опуститься на ковер. - Выпейте, Луи, - я позволила себе погладить его голову.
- Выпейте, Луи, - я позволила себе погладить его голову.
- Герцогиня, я вас не задерживаю…. – он глухо повернулся, в ярости стуча рукой, в гневе теребя ткань моего платья. - Я не уйду, пока вы не успокоитесь… Хотите, я даже останусь? - Езжайте…. Нет… Только побудьте со мной…. Ваши покои, если позволяете, там… - он махнул рукой. – Как вы можете путешествовать… вечером? – он справился и сел на ковер. Я порхнула, уважая его горе. В самом деле, надо было выспаться, и это удача, что принц предоставил мне какие-то покои в своем замке. Комната оказалась почти что пустой. Я, не раздеваясь, легла спать, а проснулась рано – солнце еще не встало. Я открыла глаза в темноте, и увидела, как за мной наблюдает какая-то фигура. Это был Луи. Я закрыла глаза и притворилась спящей. Луи скользнул в комнату, посмотрел на меня с умилением и сожалением, еще долго пожирал взглядом, а потом… ушел, скрипнув дверью. Час спустя я встала. Слуги принца сказали, что Его Высочество спит. Вот еще, пойдут сплетни о том, что я спала с принцем. Или он сам их распространит? Или оставит в тайне? Думаю, второе. В последнее время наши с ним отношения так изменились… Ко мне недавно при дворе подходит какой-то немурец и сообщил, что его господин стал грустен, и причиной всего этому – сплин любви. Он учтиво умолял меня быть благосклонной к герцогу, при этом приговаривая, как это ужасно, когда объект твоей любви тебя не замечает… Теперь я все поняла. Ему очень плохо.
***
27-го июня
Я только дня два назад вернулась из замка принца. Все впечатления от этой поездки я прекрасно помню. Я была в своей комнате, когда ко мне кто-то постучался. Услышав стук, я ответила: - Да, войдите! - Привет, это я,- произнесла Жаклин (а это была она), переступая порог,- Ты не занята? - Нет, совсем нет, - ответила я. – Странно, что ты не пользуешься нашей смежной дверью. Пожалуйста, садись, ты должна чувствовать здесь как дома, в Нёвшателе, - я мягко улыбнулась. - Я давно не говорила с тобой. Но я не знаю, стоит ли мне это рассказывать тебе? Я боюсь... - печально улыбнулась я,- Уже месяц прошел, а столько всего произошло... а знаешь, что было со мной, когда мы с маркизой де Монфирон отправились в Бельгию? Сказать, у кого я "погостила"? Да и что касается самой Атенаис де Монфирон, она, может скоро, станет нашей золовкой! - не выдержала я. - Конечно стоит!- произнесла она,- Ведь ты же знаешь, что можешь рассказывать мне все, что угодно. Боишься? Чего? И что же произошло с тобой в Бельгии? Погостила? у кого же?- с интересом спрашивала Жаклин,- Золовкой? Как это? - удивленно воскликнула девушка. Такой новости она не ожидала. - Я боюсь тебе все это рассказывать, потому, потому... - я еле-еле могла по-честному признаться Луизе, - ну, ты такая правильная, а все мои поступки вовсе не соответствуют твоей чистой жизни. Я вращаюсь в круге сплошной похоти, к сожалению. Вообщем, когда мы с маркизой де Монфирон поехали в Бельгию, на обратном пути мы с ней расстались, но меня вдруг настигли чьи-то всадники. Оказалось, что принц де Немур (ты, я думаю, до сих пор не можешь забыть тот случай на охоте, который теперь знает весь двор) меня нагнал и предложил (я могу с трудом назвать это насилие "предложением" поговорить у него в замке. Он предложил мне одну сделку, от которой я отказалась, несмотря на то, что я бы с радостью приняла бы ее, во имя освобождения, заключающуюся в том, чтобы стать вдовой. Это ужасно! Он не даст мне покоя при дворе! О, только не говори мне, что я сама виновата, - закатила я глаза,- во всем этом. - Нет, что ты, я совсем не обвиняю тебя,- произнесла Жаклин,- В этом виноваты необузданные желания принца де Немура. Однако, я надеюсь, ты не пострадала?- обеспокоенно спросила она. - Нет, я не пострадала, спасибо... значит, ты меня не судишь? Ну так рассказывай, что случилось у тебя! – ответила я. - Ну видишь ли,- начала Жаклин,-Некоторое время назад со мной произошел очень интересный случай.
- Ну видишь ли,- начала Жаклин,-Некоторое время назад со мной произошел очень интересный случай.
Я познакомилась с очень интересным человеком. Это, кстати, именно он, про которого ты спрашивала на балу. - Аааа… - протянула я, радуясь, что теперь настало время. Вообще, мы, сирены мадам, только и занимаемся тем, что целыми днями обсуждаем кавалеров. - Я познакомилась с человеком из свиты принца. Его имя Жан де Тюинфор. Не знаю, как это произошло, но мы оба сразу поняли, что всю жизнь ждали эту встречу. Мы как будто были созданы друг для друга. Он поэт и совсем не похож на других мужчин при дворе, в нем нет ни чванства, ни испорченности. Однако это произошло не сейчас. Я хотела поговорить о другом,- Жаклин сделала паузу, а затем произнесла следующую фразу почти на одном дыхании,- Дело в том, что Жан сделал мне предложение. Я захохотала. - Жан де Тюинфор? Это тот чудик, что стишки сочиняет? - мне было все равно, что сестра на нее злится, а, может, сейчас возьмет подушку и начнет ею меня бить, но потом я задумалась и ответила: - А знаешь... мы и так все заметили, что тебе в мужья нужен особенный человек, вот он под этот параметр и подходит. Но, в любом случае, надо поговорить с Ногарэ! Я, признаться, всегда робею перед братом, но нужно с ним поговорить!
Затем я распахнула дверь и вышла в коридор. Там я подозвала пажа и сказала ему: - Мальчик, найди Его Светлость князя Ногарэ де Нёвшателя, и скажи, что его сестра герцогиня Француаза де Берг хочет с ним поговорить, и немедленно. За это - получишь хорошую монетку на новый плащ. Мальчик пошел исполнить поручение, а я решила поиздеваться над сестрой и приняла вид инквизитора на суде. Через несколько минут Ногарэ постучался в дверь и вскоре был уже в комнате. Он удивился, увидев нас обоих. - Здравствуйте, - учтиво поклонился он, - Вы звали меня и вот, я здесь. Что-то случилось? У нас тут семейный совет? Я успела достать флягу, в ней были бренди, подаренную мне Его Высочеством Луи де Немуром, но когда появился на пороге мой брат, я тут же спрятала спиртное, хотя от Ногарэ, разумеется, это не ускользнуло. Ногарэ приблизился и отобрал флягу. - Знакомая вещица, сестра… Я даже знаю, что это… - иронично посмотрел на меня Гильом, - Эти вещи обычно дарят в знак любви. Собираем плоды любви? Впрочем, мы еще поговорим. - Франци? Что это? – теперь фляга перешла в руки Жаклин.
- Франци? Что это? – теперь фляга перешла в руки Жаклин.
- Наша дорогая сестра, всегда такая правильная, ангелочек наш, выходит замуж! - истерически захохотала я, схватив подушку и от смеха падая с кушетки. Жаклин схватила подушку, но в следующую минуту она тоже расхохоталась. - Все-таки Француаза и есть Француаза, - произнесла она. . - Француаза, ну зачем ты помешала Жаклин сказать всё самостоятельно? - с лёгким укором спросил Ногарэ у меня, затем он обратился ко второй сестре. - Я рад за тебя, Жаклин, кому же отдано твоё сердце? Я надеюсь, это не секрет? - Конечно не секрет,- произнесла она,- Это Жан де Тюинфор. - Я очень рад за тебя, Жаклин, - просиял юноша. Жаклин счастливо улыбнулась ему в ответ. - Значит, ты одобряешь мой выбор?- спросила она. - Конечно же, одобряю! - согласился Ногарэ. Я не могу ни секунду просидеть без удовольствия послушать свой голос. Поэтому я взяла связку ключей и, вставив один, открыла потайной ящичек. Там было огромное хранилище бутылок. Я достала одну и попросила Ногарэ открыть ее. - И снова мы возвращаемся к старой теме… - сказал Ногарэ, рассматривая бутылку. – Из погребов Немура…. Мне не подаришь несколько? Вскоре мы выгнали Луизу, и остались вдвоем. - Итак, ближе к теме, сестренка, - сказал Ногарэ. – Тебе не кажется, что ты слишком тесно общаешься с Его Высочеством? - Не волнуйся, братик, я знаю, что из себя представляет принц. - За это я не беспокоюсь… Только путем подарками, - он показал на флягу и бутылку, - не помогай ему прокладывать путь к своему сердцу. Принц из другой партии! Зато знаешь, что меня больше волнует? Твой муж! Ты совсем о нем забыла, развлекаясь с Немуром. - Брат… Мне стыдно… Мы ни разу так не беседовали… Мой муж? Ты знаешь, кто это? Он подлый даже больше, чем принц. Ты прав. Я больше не живу с ним. - Отчего? Почему ты мне раньше не говорила? - Я боялась, и боюсь. Он забрал меня с бала, увидев меня с принцем. Он все время говорил, что я позорю его любовными поручениями мадам! - А зачем ты достала себе патент у мадам? Служила бы у… королевы. Нет, скука не для тебя. У принцессы… - Я ненавижу принцессу! - Француаза…. Я бы знаешь, что устроил своей жене, если она спала с другим! - Я ни с кем не сплю! - Сейчас, да, сестра, может быть. Но поручения вскоре станут другими. Она и так ждет и не дождется, когда приказать тебя соблазнять принца, узнавать его планы… Скоро от моей сестры ничего не останется, кроме подобной Дельфине! - Брат… Что мне делать? Помоги… - Так, тебе вообще все это нравится? - Меня это устраивает. Я вскоре перекинусь на дипломатию, обещаю. Как Атенаис. Она сначала тоже была обычной фрейлиной.. О, Атенаис! Итак… - я была рада сменить тему, -Когда ты сделаешь ей предложение? Ногарэ смутился. - Ты все знаешь… Время придет, я обещаю. Сестра, - он отставил бокал и взял меня за руку, - Получается, Атенаис тоже была… Как Дельфина? Я поняла, что он имел в виду. - Да. - Я поверить не могу… Она тоже притворялась такой дурочкой… - Не смей в ней разочаровываться! - Да я нет, нет… Даже не думаю… Мы еще посидели, а потом расстались.
Ногарэ сказал мне: «Сестра, еще месяц назад, когда была собрание партий, тебя никто не знал. Теперь ты – богиня». Да, а какая цена успеха? Есть ли выбор?
На следующий день я решила повеселиться, и мы с Элен и Тенсейрой решили отправиться в трактир, ведь при дворе пить запрещают. Завтра мы не дежурим, так что мадам Аделаида нас не увидет. Атенаис идти с нами отказалась – у нее встреча с моим братом. Мы предусмотрительности ради взяли с собой маски. Потому что этот трактир находится прямо напротив Пале-Рояля. Он весьма популярен среди наших кавалеров – там никогда не бывает мало народу. А вино там самое лучшее. Элен мне призналась, что терпеть не может шумных компаний, поэтому пошла вместе с нами скрепя сердце - да и то, только ради Тенсейры. Тенсейра выбрала строгое черное платье почти под горло с золотыми нитями, заплела в незатейливую прическу волосы. Мы шли с Элен, и, подойдя, Тенсейра сняла с пояса мешочек с деньгами и выудила оттуда кроме денег еще и маску, тоже черную и с золотыми нитями. - Ну что, идем?- игриво спросила она, в предвкушении развлечения. Да, обе фрейлины были в черном, что не скажешь обо мне. Я полураспустила волосы. Красно-золотистая маска также прилагалась. Всем своим нарядом я, в отличие от них, хотела подчеркнуть наибольшую заметность из общей толпы своим алым платьем. Вообще, мы собирались разыгрывать из себя девиц легкого поведения. Я шла исключительно знакомиться с мужчинами и вспомнить старые добрые Нёвшательские традиции. - Идемте... - ответила я, прося Элен надеть мне маску. Я достала свой швейцарский кошелечек, но там кроме денег больше ничего не было. - Конечно, идём! - Элен мгновенно натянула улыбку. - Знаете, - сказала Тенсейра, -у меня есть предложение придумать нам дополнительные имена, вдруг придет кто-то из Пале-Рояля. У меня нет желания потом разбираться со Старушенцией. Мы были уже почти у входа. - Госпожа де Берг, а зачем Вы с нами пошли? Лично я хочу напиться или немного разлечься, Элен пошла, чтобы приглядеть за мной, чтобы я не ввязалась в драку,- Тенши с улыбкой благодарности посмотрела на Виньон,- в этом можно не сомневаться, а Вы? Изнутри доносились стук бутылок и другой посуды, смех. - Меня можно называть просто по имени - оно довольно обычное... – ответила Элен. - А вот тебе, Тенши, точно необходим псевдоним - твоё имя по-моему единственное в своём роде... - Что вы хотели сказать, Тенсейра? Вы имеете в виду Ее Светлость мадам Аделаиду? А вы знаете, что она не старуха? Она прекрасно выглядит, и она сестра нашего красивого короля, который, хоть и не молодой, но и не старик! - я искренне возмутилась таким пренебрежением мадам Адели, при этом не сердясь на госпожу де Рей. Я пошла, чтобы вспомнить свои старые добрый традиции… Я думаю, что тоже нуждаюсь в придуманном имени, ведь меня нарекли Француазой по-германски, а аналогичный французский вариант - Франсуаза. Вот и мое имя на сегодня. Мы уже сели на скамью. - Вот и традиции! Эй, хозяин, глинтвейн мне! - воодушевленно крикнула я. Элен попросила себе вина, потом села поинтересовалась: - А какие были традиции в Нёвшателе? Я ведь там не была…
Элен попросила себе вина, потом села поинтересовалась: - А какие были традиции в Нёвшателе? Я ведь там не была…
- Конечно не были! - воскликнула я. - У нас была компания, состоящая из моего брата, меня и моей сестры, и детей других князей из соседних княжеств. Мы любили выпить зимой, укрывшись зелеными накидками, глинтвейн, а чтобы никто не понимал, о чем мы говорим, мы выучили местное наречье, которым пользуется только крестьяне. Вот бы нам попало, если б об этом узнала наша мать! Элен пригубила вино, и сказала, что оно замечательное, как и начало этого вечера. Графиня де Виньон уже не жалела, что пришла в кабачок. Скрипнула дверь, и в помещение вошли несколько человек. - О, Боже... - невольно вырвалось у Элен. - Что случилось? - спросила я, и, верная своей догадливости, начала смотреть в ту сторону, откуда пришли новые посетители. Это были мужчины – и тоже в масках! Точно придворные… - Ничего. Простите! - Элен покраснела. Я все поняла. Тенсейра, до этого безмолвно уничтожавшая запасы трактира, коварно улыбнулась и развернулась к нам, сказав: - Не обращайте внимания, это у нее чувствительная тема заиграла в... голове. Элен опомнилась,отобрала у Тенсейры бутылку, перелила её содержимое в стакан, который потом ей протянула. - Не говори глупостей! - ответила графиня. - Элен, дорогая, - улыбнулась я, - Не стоит смущаться. Кавалер неплох, но, Бога ради, все в Пале-Рояле о них только и болтают! - Смотрите! Кто это? – я заметила каких-то только вошедших мужчин и показала на них.
- Смотрите! Кто это? – я заметила каких-то только вошедших мужчин и показала на них.
- Кто? Где?- Тенсейра обернулась на только что вошедших мужчин. Презрительно хмыкнув, она вернулась к своему вину. - Какие-то мужланы пришли выпить, что особенного?- небрежно пожала она плечами. - По-моему они не мужланы... А не кажется ли Вам, что это тоже придворные? – поддержала Элен.
- По-моему они не мужланы... А не кажется ли Вам, что это тоже придворные? – поддержала Элен.
- Я бы тоже так сказала, - согласилась я. -Во всем нужна внимательность. Покрой одежд этих господ очень дорогой. Причем, они даже не из Пале-Рояля, - ухмыльнулась я такой недогадливости. - Хочу с ними познакомиться! И почему они тоже в маске? Что им скрывать? Элен чуть не подавилась вином. - По-моему, лучше не надо... Они могут узнать Вас. Да, это уж точно! Тут вошел какой-то человек, и вот тут я могу с уверенностью сказать, что он-то уже из Пале-Рояля. При нем даже свита была. Целая свита! - Ладно, не мужланы, но все равно знакомиться с ними у меня нет ни малейшего желания...- Тенсейра, заметив, как Элен поперхнулась, несильно похлопала ее по спине. - Вот видите, Француаза, Элен эта идея не очень нравится. Так что, если Вам так хочется приключений, прошу без нас. Во всяком случае, не сегодня. Поднеся стакан ко рту, Тенсейра поняла, что уже все выпила. - Хозяин!!!- однако его не было видно. Встав со скамейки, девушка пошла вглубь помещения. - Тогда я пойду сама, одна! – воодушевилась я. То ли глинтвейн ударил в голову, то ли еще что-то, я не знаю. - Добрый день, красавчики, - я соблазнительно улыбнулась, произнеся все это чуть измененным голосом, не своим, при этом наклоняясь, чтобы подчеркнуть свои формы, - не угостите ли бутылочкой вина? Мне не хватает пару монеток,- я раскрыла кошелек. Я запнулась, поскольку поняла, что говорю мало связанных между собой предложений по смыслу. - Мадам, мне не жаль, - бросил мужчина-брюнет, доставая монетку. Можно себе представить, будто я исполняю поручение мадам. А кто сказал, что все упадут к моим ногам? Как я погляжу, дворяне не любят девиц легкого поведения. Это странно. - Ну, красавчик, - очаровательно проговорила я, - вы меня обижаете! Мадам - и это в моих-то годах? Да вы, как я вижу, весьма расстроены. Могу помочь вам развеселиться, - я на этот раз наклонилась настолько, что ее грудь была на уровне глаз брюнета. - А что вы в масках? Зачем дворянам из Пале-Рояля их надевать? Хозяин-то прекрасно вас знает, -я рассмеялась, забыв переделать свой смех на другой. - Мадам,- внезапно подошла Тенсейра, и она прошипела очень тихо, подходя ближе.- Умерьте Ваш пыл, - однако вслух сказала лишь,- Позвольте мне к Вам присоединиться. Ее голос был такой сухой, почти железный. - Что случилось? - как можно тише спросила я. - Ничего,- так же тихо ответила Тенсейра,- К Элен привязался какой-то принц Франсуа. Я ушла, потому что он меня бесит. - Конечно, мадемуазель, присаживайтесь, - ответил второй дворянин. Тенсейра присела на скамейку. «Тогда какого Дьявола вы тут? - с такой интонацией я посмотрела на Тенсейру. - Умоляю, не портьте мне комедию!» - Какой-то? - деланно "шушукалась" мы. Я тоже села на скамейку. - Это же принц де Жуанвиль! Надо уходить! Он меня прекрасно узнает! - Благодарю, сударь. Девушка усмехнулась, всем своим видом выражая презрение и проворачиваясь ко второму дворянину. - Что Вы думаете о нем, сударь? Как он Вам? Не кажется полным идиотом? - Вот вы и идите, а я еще выпью, - взгляд девушки остановился на бутылке. - Его Высочество? - ответил второй дворянин, намного миролюбивый, чем брюнет, Тенсейре, - я его лично не знаю, но как он популярен! Второе место после Фердинанда-Филиппа! Позвольте, вы мне напоминаете одного человека... кто вы? – я молчала, затаив дыхание, ибо Тенсейру почти узнали. - Тенсейра… - Что? Тенсейра?! - дворянин скинул маску прочь. - А ну-ка, прилежная фрейлина, вот я и думаю, почему голос дамы в маске очень похож на твой! О Боже! - Месье де Сагремор, а Вы что тут делаете? – спросила Тенсейра, попав в ловушку. Похоже, это ее возлюбленный. Я поняла, что больше в таверне ее здесь ничего не держит, и я решила отступать, но красиво. Интерес к другому молодому человеку у меня уже пропал - надо было спешить прочь от принца де Жуанвиля. Я вскочила со скамьи, выложила из кошелька одну дорогую монету (мне было уже все равно до образа горожанки, у которой таких денег не может быть) и сказала первому юноше, не заботясь о переделанном голосе: - Мне нужно идти. Если хочешь, приходи сюда завтра в то же время, поболтаем. Потом я кинула Тенсейре многозначительный взгляд в стиле: "Потом расскажешь, кто это такой". Тут я сделала шаг назад, как вддруг мимо пробежал какой-то мужчина, который громко крикнул: - Ей, красотка, покажи- ка личико! Нож какого-то шутника скользнул моей коже, и я от гнева и неожиданности вскрикнула, но, спрашившись с испугом, поспешила к выходу. К несчастью, на выходе были какие-то здоровенные мужчины, которые потолкали меня и пихнули меня к кавалеру, сидящему на скамье. Я, сжимая маску, вскрикнула вторично - я оказалась рядом с тем человеком, к которому ни в коем случае не хотела попасть - к Его Высочеству Жуанвилю. - Ваше Высочество... – промямлила я. Принц меня чуть приобнимал. - Кузина! - удивился принц Франсуа, - А вы что тут делаете в таком наряде? - Ваше Высочество, я молю вас сохранить все это в тайне. Мы хотели немного развлечься. Прошу вас, если об этом узнает ваша тетушка… - Не волнуйтесь, я не скажу ни слова, -рассмеялся принц де Жуанвиль, -думаете, мне хочется, чтобы мадам узнала, что я здесь по той же причине, что и вы? Я вздохнула спокойнее. Третий сын короля был надежный человеком, в отличие от Луи. - К слову, я хочу вас порадовать! Вами настолько сильно увлекся мой братец, что совсем забыл о своих интригах… Я покраснела. - Продолжайте я том же духе… - добавил Франсуа, прошептав мне это на ухо. Я поняла, что он хотел взамен молчанию по поводу всего этого. - Ваше Высочество, позвольте мне идти… - ласково попросила я принца. - Конечно, прелестница, идите! – Жуанвиль вернулся к Элен. Видимо, он уже в нее успел влюбиться. Итак, наконец избавившись от компании принца де Жуанвиля, я направилась к выходу, однако выходящих дворян из кабака вновь было слишком много, и опять случилась та же история – меня вовсе не ставили в счет, а значит, меня можно толкать и пихать, и меня толкнули к какому-то мужчине, который также пытался выйти. Я узнала в нем того, к которому еще недавно приставала. - О, мадам, прошу Вас, осторожнее! Пожалуй, Вам тут не обойтись без моей помощи, - проговорил мужчина, решив помочь мне выйти из этой давки.
- О, мадам, прошу Вас, осторожнее! Пожалуй, Вам тут не обойтись без моей помощи, - проговорил мужчина, решив помочь мне выйти из этой давки.
Какое бы презрение он бы не испытывал к девицам, но как дворянин он обязан был мне помочь. Я улыбнулась. С силой раздвигая беснующуюся толпу, мужчина довёл меня до выхода невредимой. Я все это время держала маску у лица. Молодой человек, странно, онемел от изумления. Я подумала, что это кто-то из придворных. Голос его мне и так вначале показался знакомым! -Какого...ммм, я хотел сказать, что ты здесь делаешь, дорогая? Это новые шуточки или новый вид развлечений? - Что, простите? «Почему это я «дорогая»?» Мужчина неспешно снял маску. Я вздрогнула. - Ты, Макс? Ты? Что ты... что ты здесь делаешь? - А ты? Я, кажется, первый спросил, - он чуть ли не давился от беззвучного смеха, - ладно, ни к чему смешить людей, пойдём отсюда, потом поговорим... Мдаа... в таком платье тебя и впрямь не узнать, - скептически оглядел меня муж. - Не ожидала, что ты такой веселый... - слегка нервно улыбнулась я, не понимая, почему он веселится. - А что прикажешь делать? Плакать что ли? - Максимиллиан пожал плечами, - понимаю твоё желание отдохнуть от скучной жизни, что ж, тебе решать... «Мне решать?» Что с ним. Эй, опомнитесь, вы безумно ревнивы, а тут я еще флиртовала! - Значит, ты меня вовсе не осуждаешь? - спросила я. - Ну а ты с кем был? С другом? Откуда он? - Мне, конечно, радоваться абсолютно нечему, думаю, ты понимаешь, что для меня наилучшим выходом было бы, если бы ты сидела дома, но я на это не претендую, потому что прекрасно понимаю, что это невозможно. Ну а раз это невозможно, то мне остаётся благодарить судьбу за то, что мы ещё так хорошо отделались.... кто тебя знает, на что ты ещё у меня способна...- герцог, вздохнув, посмотрел на меня. - Дааа...это мой знакомый...так, приятель...решили посидеть, выпить вина...но, как видишь, у него нашлась мне замена, в лице твоей подруги, - несколько неохотно проговорил мужчина. –Между прочим, надо поговорить. Мы пришли домой, и он проговорил: - Дорогая, присядьте. Скажите, почему вы мне не отвечаете на письма, хотя я ими, наверное, закидываю ваш стол? Понимаю, придворная жизнь, некогда, но… Вы злитесь на меня? - Да, злюсь. Вы придумали себе какое-то поручение насчет принца, и думаете, что если он меня любит, но я не против. - А слухи вовсе другие… Они иногда вылетают из Пале-Рояля. - Слухи, это слухи, - сухо ответила я. – Я много раз вам повторяла, что подлых людей я презираю. Или вы думаете, что подарками можно купить мою любовь даже ему? - Разумеется, нет. Дорогая, я по вам соскучился… Мне было очень тяжело, что не скажешь о вас… - Максимиллиан нежно взял меня за руку. – Я хочу вас видеть… - Однако, вы не спешите извиняться. Да, если он так терпелив (что с ним впервые, ведь это всего лишь маска), то он правда скучает. Но, знаете, что это обман? Я под защитой принца, но лишь только я приду домой, все начнется. - Простите, простите меня.. Но и вы, вы тоже любите погулять. Зачем вы флиртовали? - Мм… вы сами все поняли. - Отчего я делаю вывод, что вы неверная жена. - Далеко я заходить не собиралась. - Все равно… Дорогая, а двор разъезжается? - Да, это так. - Тогда поедем за город? На неделю? Я хочу загладить свою вину. Я согласилась, понимая, что мы в равном положении. Я вела себя нецеломудренно, он не собирался извиняться.
Отправлено: 07.03.12 21:16. Заголовок: ГЛАВА XIII. Кто был ..
ГЛАВА XIII. Кто был охотник, тот теперь добыча
29-го июня
Сегодня все придворные повалили на прогулку в королевский сад. Еще несколько дней – и двор разъедется, на недели три. Мы с Луи заранее договорились встретиться в саду. Как я и предполагала, мадам Аделаида, конечно же, дала мне поручение соблазнять Немура. Пока мы, все фрейлины, дружною толпой прогуливались по аллеям, я заметила, что часто смотрю на принца.
Пока мы, все фрейлины, дружною толпой прогуливались по аллеям, я заметила, что часто смотрю на принца.
Тут, через несколько минут, он оглянулся назад, поймал мой взгляд и кивнул. Мы продолжили гулять, и, наконец, вся стройность нашего парада была нарушена – мадам дала знак, что мы свободны. Тогда ко мне подошел Его Высочество, и шепнул, приветствуя: - Ох, дорогая княжна, я чувствую, вам уже дала ваша госпожа поручение касательно меня? Я вся вспыхнула, находясь в таком неловком положении. - А ну и ладно, хотите, я буду притворяться. Впрочем, зачем мне притворяться, я и так уже давно весь в ваших сетях…. –Луи наклонился к моему уху. - О, Ваше Высочество, вы, как всегда, прозорливы и догадливы! – уклончиво воскликнула я, подумав, что мадам Адели сейчас должна быть мною довольной – она уж наверняка видела, как я болтаю с «жертвой». - Ну, вот и отлично, на том и порешили. У меня нет ни малейшего желания расставаться с вами, поэтому мне бы не хотелось, чтобы мадам вас, о, я прошу прощения за выражение, вышвырнула по причине провалившегося задания.
- Ну, вот и отлично, на том и порешили. У меня нет ни малейшего желания расставаться с вами, поэтому мне бы не хотелось, чтобы мадам вас, о, я прошу прощения за выражение, вышвырнула по причине провалившегося задания.
- Но… Ваше Высочество… Позвольте, - я приняла его руку. Он повел меня в другую сторону, забрав еще и мой зонтик. Луи сегодня весь сиял и был шутлив, как никогда, - как же быть, если мадам скажет узнавать у вас о ваших политических планах? Вы понимаете, что мы с вами недолго продержимся лишь «на любви». - Ах да, герцогиня, вы, как всегда, думаете вперед. Хм… очень интересно. Вы понимаете, у меня нет ни малейшей охоты делать так, чтобы моя «дорогая тетушка» знала все мои мысли. Значит, самый верный способ – просто ничего не затевать. - Да, но… Сомневаюсь, что вы так долго продержитесь… - Герцогиня, мы посмотрим, - уже нетерпеливей оборвал меня Луи. – А пока, извольте сделать так, чтобы все шло своим чередом! Я привык решать проблемы, когда они уже есть. - Да, Ваше Высочество, - я слегка вырвала его руку, - но когда можно предотвратить эти последствия… - Княжна, вы, как всегда, неумолимы и непреклонны! – воскликнул принц, - Француаза… Поверьте, я просто не знаю, как все это решить, потому и боюсь в этом признаться… - он взял прядь моих волос, которая упала ему на плечо, и накрутил ее на палец. Он впервые назвал меня по имени! - Ваше Высочество… Извольте не забываться! На нас смотрят! – шикнула я на особу королевской крови. - Прошу прощения, дорогая… И еще, что я хотел вам сказать, прежде чем вы меня выгоните, - Луи захватил в плен маленький смешок. Потом он опять наклонился и прошептал: - Я ценю таких людей, как вы. Тех, кто не предает. Вчера я устроил скандал демуазелям д`Астали и Фешир. Меня это отнюдь не порадовало, скорее, наоборот. Теперь я их личный враг. Они будут мне мстить, подготавливая все долго и тщательно, и нападут в самый неожиданный момент. Надо будет непременно поговорить с Атенаис – она меня спасет. «Тех, кто не предает!» Словно отмечает тех людей, которые отличны от него. Я не знала, что ответить герцогу, но тот сам решил таинственно исчезнуть, дабы привлечь мое внимание. - Мы встретимся, Ваша Светлость, я обещаю! А пока.. Вы правы, я пойду, - Луи передал мне зонт и пожал пальцы, - помните о договоре! Наверное, это был единственный договор в его жизни, который он не нарушит. Подождите… я так и вправду написала? Хорошо, поправлюсь. Который он пока не нарушит, а потому я должна вести себя как можно неприступнее. Ну, с моим-то характером и прозвищем это вполне возможно! Вот так-то! Я продолжила гулять по парку одна, и зашла в то место, где никого нет – кроме красивой аллеи, пары скамеек и маленького фонтанчика. Неожиданно послышался быстрый шелест листьев под чьими-то ногами, и этот господин явно бежал. Причем ко мне. Я не думала, что это Людовик, но шаги были знакомыми. Показалась фигура! Уильям! - Доброго дня, Француаза, - приблизился лорд и галантно поклонился, поцеловав кончики моих палец, - я так давно вас не видел! Почему вы меня не принимали? – с горькой обидой спросил Уильям. - Уильям… я прошу у вас прощения. Вы всегда мой желанный гость. Я всего два дня назад воратилась из Бельгии. - И как все прошло? Вы выполнили поручение? - Да, конечно, - я мгновенно натянула улыбку, - а что происходило, пока я была в отъезде. - После охоты мы выезжали за город, без вас было скучно… - последнюю часть фразу Уолси томно шепнул, но потом вновь поменял тему, - и сеньор де Немур с нами не поехал. Сказали, что он отправился к себе в замок, и это было тогда, как только вы должны были возвратиться во Францию. Скажите, - Уильям увлек меня к скамейке и посадил, - я подумал, что он поехал за вами. Это так? Прошу вас, признайтесь. И простите меня, если я выдумал такую гадость! - Уильям… - я тяжело выдохнула, - это правда… Я вам все расскажу. Да, теперь он все знает. Кроме того, что я пожалела Луи. Мимо меня тогда пронеслась мысль: «А ведь если Уильям как недогадливый человек сопоставил события, то уж любой знает… Конечно же, мадам все знает…» - Француаза, я вижу, как в очередной раз вы попали в пренеприятную ситуацию. Надо держаться от этого человека подальше! Разумеется, я промолчала. Знал бы он о поручении герцогини Орлеанской. - Между прочим, вы не хотели бы встретиться еще раз, как тогда? – приглашал меня Уильям на свидание.
****
30-го июня
Я решила устроить маленькие посиделки вместе с другими фрейлинами мадам Аделаиды. У меня много бутылок вина, подаренные Немуром – его слуги часто заполняли мне мой тайный ящичек. Я пригласила, в первую очередь, Атенаис, Элен, Тенсейру, и еще двух девушек. Все это мы торжественно поклялись держать в строжайшей тайне – не дай Бог мадам узнает! Правда, некоторые могут все же пронюхать, как некий Тюль. Мы сначала попробовали вино, которое принесли одна фрейлина – при всем моем уважении к Его Высочеству, это вино выше ценится, чем вино принца. Я стала спрашивать Атенаис про ее дела с моим братом – вроде вся затея продвигается, а затем рассказала ей про предложение руки маркиза де Тюинфора. Монфирон обрадовалась, захлопав в ладоши, и заявила, что Тюинфор очень даже хороший человек, верный слуга и друг Фердинанда-Филиппа. И рассказала мне историю о его прошлом, как ему, служивши, выпала честь встречать тогда еще Фердинанда-Филиппа Шартрского. Он очень понравился наследнему принцу, и тот предложил Жану Ксавьеру стать его придворным. Маркиз, хорошо держащий ружье, однако же в мечтал о мирной жизни – он открыл в себе талант сочинять стихи. - Которые теперь огромными стопками лежат у Жаклин, - хихикнув, вставила я. – Представляешь, она, бедная, их всех прочитала! - Суаз, не перебивай, - с легкой досадой прервала меня Атенаис. – Итак, окончив службу, он окавзлся при дворе придворным поэтом. Двор не смог его развратить, как и лорда Уолсингэма и меня, - хитро подмигнув, продолжила Атенаис. – Но прикрытием англичанина от насмешек служат бумаги, а словесное искусство никем, к сожалению, не ценится. Навежды! - с негодованием Атена еще себе налила алого вина. – Но мне его стихи нравятся. Я даже переложила их в песню! Слушай! – Монфирон спела пару строчек. - О нет, помолчи! – сказала я. - Княжна! Вот уж не знала, что вы тоже относитесь к этим снобам! - Атенаис, - ответила я, - просто я не люблю стихи. А вот что касается тебя, вот уж хотела бы я посмотреть на тех, кто называет наш эскадрон «падшими женщинами»! А между прочим, эти женщины намного талантливее, чем они сами! А, я тебе кое-что не рассказывала! Я поведала ей о нашем приключении в трактире. - Это очень странно, - ответила Атена, - видишь, хорошо, что я с вами не пошла, вам и без меня хватило. А я на такие сборы не хожу. Как ты так к своему мужу попала? И, странно, что он говорил примирительно. - Монфирон, ты прекрасно знаешь, как себя ведут люди в той или иной ситуации. - Твоя правда, Суаз. Надо быть настороже. Как будто специально, именно в этот момент одна фрейлина, Шарлотта, спросила мое разрешение открыть бутылку Немура. Она налила себе весь бокал, целый, полный, мгновенно осушила и, через некоторое время, начала хохотать. Потом она пожаловалась на жуткую головную боль и упала на кушетку. Мы ее окружили. - И когда это случилось? – заботливо приложила лед Атенаис ко лбу Луизы. - Когда она выпила, наверное. Ей нельзя пить… - произнесла я, и тут поняла: у нее появилась сильная головная боль, бутылка принадлежит Немуру, и со мной было то же самое в день бала! Немур! Я поняла. Это наркотик. Наркотик, добавленный мне тогда вино. Бутылки для комнаты, вызывающие наверняка сильную привязанность. Хорош подарочек! Там мерзко! Неужели он не знал, что разоблачение скоро настанет?! - Атенаис…. Я знаю, что это… Подумай, чье вино. - Немур? – маркиза подняла от удивления брови. – О Боже! Подруга, я не смогла уберечь тебя от всего этого… Ну все, принцу не жить!
- Немур? – маркиза подняла от удивления брови. – О Боже! Подруга, я не смогла уберечь тебя от всего этого… Ну все, принцу не жить!
Я отпустила все это «благородное собрание» и крикнула, чтобы пришел слуга. Ему я, в свою очередь, сказала найти слугу принца. Хитрому малому я приказала нести обратно все это вино. Мне казалось, что это было самым лучшим способом – я не стану ему это выговаривать, а просто намекну. Это будет еще хуже. Думаю, он поступит так же молчаливо – станет забрасывать подарками. Я не буду все это терпеть в угоду мадам. Ослушаться ее я не могу, но потерять свою честь – ни за что! На голову давило, как в тот день, я проклинала свою комнату в голубых тонах, где чувствовалось присутствие Немурца. Я думала, что навряд ли Людовик придет извиняться. Я, затаившись, вслушивалась в каждый шаг. Я не ожидала, но принц все-таки пришел. - Француаза… вы все-таки знаете… простите, простите меня…. – горячо молил Его Высочество, опустившись на ковер и взяв мою руку. Я тут же ее вырвала, и проговорила все спокойным дьявольским тоном: - Как вы смели так поступить? Такие подлые цели… Вы недостаточно коварны, я погляжу. Причем, я бы вас простила, если б вы бы приказали убрать все это, но вы решили продолжать меня спаивать! - Герцогиня, пощадите меня! Я вам могу подтвердить то, что я собирался это сделать! Тогда… тогда вы меня простите? Это единственное, за что вы еще меня не сможете совсем возненавидеть, да?!
Тогда… тогда вы меня простите? Это единственное, за что вы еще меня не сможете совсем возненавидеть, да?!
Я клянусь вам, что собирался сделать это в конце этой недели…. Я покажу вам, что это так! Мне было все равно – меня это весьма забавляло. - Ваше Высочество, вы не сможете собрать доказательства. В самом деле, неужели вы написали приказ на бумаге? Конечно же, нет. - Госпожа де Берг, - Луи, видимо, вздумал со мной поиграть, - а вы понимаете, что без меня вы провалите поручение? Я совсем забыла. Настолько он подлый. Я никогда не била слуг, точнее, вообще никого не била, если только один раз Ногарэ, когда была совсем маленькой. Но сейчас и взяла и замахнулась на Луи, ударив его кулаком по плечу. - Ненавижу… я уже стала «де Берг» вместо Француазы?- я оглядела принца со всех сторон. – Вы знаете, какой вы подлый? Про вас не раз так говорили, писали эпиграммы? - Госпожа герцогиня… вы замахнулись на сына короля… - Я замахнулась на мужчину! – я выругалась по-швейцарски. – И мне плевать, провалю я поручение или нет! Я сама решаю свою судьбу, ясно! И, знаете что… Вы не любите меня, коли можете нарушить договор! Вы любите всех женщин! Вы готовы, чтобы моя светлость страдала из-за вас! - Вы ревнуете? – хитро проговорил Луи. В ответ на это я еще раз его ударила. Он стоял на коленях. – Вы первая, кто меня ударяет… И знаете что? Мне это даже нравится… - Луи поднялся с колен и подхватил меня, покружив. – А еще, мне нравится, как вы ругаетесь… - Да как вы смеете? – возмутилась я, попробовав пихнуть Луи, но это было бесполезным, - когда же я от вас избавлюсь-то! - Прошу меня выслушать…. - Это единственное, что я могу вам предложить сделать после всего этого, и до тех пор, пока вы меня не утомите. Меня наконец оставили в покое. Принц играючи посадил меня на диван. - Я клянусь вам, что собирался отдать приказ убрать бутылки в конце этой недели… - Я вам не верю. Это правда, что вы готовы в любой момент от меня избавиться? Знаете, я вам не игрушка! - Нет, - честно признался Луи, - у меня не было это в мыслях. Я просто хотел напугать вас, но вижу, что, поскольку я имею дело с «непреклонной княжной», это бесполезно. И, Француаза, - Немурец посмотрел мне прямо в глаза, - я вижу, что ы пока не совсем независимы. Луи и вправду говорил откровенно. Я резко убрала руку. - Я не позволю вам это мне говорить. Сначала вы предложили мне дьявол знает какой союз, затем напоили меня, далее испугали мою лошадь, а в замке вновь принялись за старое! Теперь я вам клянусь, - шипя, прошептала я, уже в свою очередь глядя ему в глаза, - я клянусь, что перестану с вами общаться, и более того, я угрожаю вам, если вы продолжите что-либо вытворять вот в таком духе. А до тех пор… Я выполняю поручение мадам. Уильям, как же ты был прав!
Он вновь приобрёл для меня золотую клетку... Может быть, совсем ненадолго, всего на пять дней, но всё же.... Я направлялась в комнату Максимиллиана для того, чтобы немного посидеть возле него, смотря на него и любуясь своим супругом. Я, в радостном настроении, вошла в комнату. О Боже, и что я увидела! Мой муж, Максимиллиан, лежал на полу, а рядом, рядом - пистолет. Я замерла в ужасе, однако она взяла себя в руки, еще не осознавая всего ужасного. Я подошла к Максу, присела, и начала толкать его, надеясь, что он спит, в обмороке - в общем, любое, только не смерть. Поняв, что все бесполезно (не зря же лежал пистолет), я обнимала, целовала, пыталась прощупать пульс (ну с моими познаниями в медицине у меня ничего не получилось). Тогда слезы, много слез, мгновенно полились из моих глаз, и я шептала: - Господи, господи! Только не это! Ты покарал меня, но... я не хотела этого! Очнись, прошу тебя! Я... -тут я вставила одно немецкое ругательство (а немецкий язык вообще богат ими), - я сволочь. Ведь я действительно любила тебя, но, злясь, специально причиняла страдания, говоря: "Я не люблю Вас". А правда, кому приятно это слушать? Вот и сбылась мечта идиота... я лишилась защитника! Что теперь со мной будет? Я, ерзая на полу, нашла пистолет и взяла его в руки. Через несколько секунд я в отвращении откинула его куда подальше от себя. - Нет, я не могу... Я теперь беззащитна. Надеюсь, Ногарэ позаботится обо мне, -внезапно меня осенила одна ужасная мысль, -Немур! О Господи! Я же теперь не замужем! Я посмотрела на Макса, и крепко поцеловала его. - Зачем ты это сделал? - спрашивала она я, - неужели ты тоже, как и я, ранимое существо, старательно скрывающее чувства? Мы так похожи были. И это я поняла в последний момент, слишком поздно... Друг другу делали пакости, вот я первая и свела тебя в могилу. Зачем ты выбрал себе такую презренную смерть? Ты не мог терпеть… Ты думал, счастья больше не будет… Я закрыла глаза, вытирая слезы, как вдруг услышала какой-то шорох. Кто-то, изловчившись, прижал меня к себе. - Так это правда? Правда то, что ты говорила? Тебе было бы жалко, если бы я умер?
- Так это правда? Правда то, что ты говорила? Тебе было бы жалко, если бы я умер?
Прости меня, дорогая, я хотел испытать тебя, знаю, что вёл себя некрасиво, прости! Я тут же поняла, что случилось. Я была в ярости. - Прекрасный способ, браво же, браво - сказала я со зловещей усмешкой, - а это вполне в вашем духе. Как я сама не успела до этого додуматься? Знаешь что, ты негодяй, - я в гневе несколько ударила Макса (впрочем, он, конечно же, схватил мои руки, поскольку был намного сильнее), ты узнал мои самые сокровенные мысли! Уже немного успокоившись, я глубоко вздохнула и продолжила: - "Правда ли то, что ты говорила?" - передразнила я мужчину, - я не слишком гениальна, чтобы догадаться, что это просто комедия с воскресением. Ну что ж, ты узнал все, радуйся же! Я фыркнула, и на лице уже появилась недобрая игривая улыбка. - А мы с тобой оба хороши! И у меня есть хорошая идея. Давай разом покончим с тайнами, которые мы скрываем друг от друга. Если ты не забыл, то должен назвать мне кое-какое имя. А я взамен расскажу тебе несколько историй. Максимиллиан пытался успокоить меня. - Послушай, то, что ты сразу не поняла, говорит не о твоей недогадивости, а о том, что я ...гм... хороший актёр, перестань сердиться, что же мне оставалось? Я же никак по-другому не мог добиться откровенного ответа, вот и пришлось ломать эту комедию, но ведь и ты не осталась в проигрыше, я-то тебе раз сто говорил, что люблю тебя, и ещё раз могу повторить, - он улыбнулся, - так что прикажем протрубить перемирие? Последние слова заставили герцога насторожиться... - Да и какое отношение к делу имеет политика? - сомневался Максимиллиан. - Дорогая, при чём тут политические и придворные тайны и перипетии? Обойдёмся без них, тебе совсем не нужно знать никакого имени, как говорится, "Меньше знаешь, крепче спишь". Что касается твоих тайн... надеюсь, ты не вляпалась ни во что серьёзное, ну а придворные интриги....что ж ...без них никуда, и волей-неволей, тебе приходится в них участвовать..... - Кого ты там прикрываешь? Это уж мне хочется задать вопрос, во что ты там вляпался. Даже если ты и немурец - то слово я еле из себя выдавила, - и шамборист, и вообще... из другой партии, мне все равно, я туда лезть не собираюсь. Ну да, я считаюсь при дворе роялисткой, но это все очень условно. Я вплотную подошла к мужу, и самым уверенным и серьезным голосом сказала, глядя ему в глаза: - Попала. У меня еще одного врага больше. И на этот раз, все серьезнее. Это сильно угрожает моей, и твоей, между прочим, чести! И твоей жизни - я вздохнула, мой враг хотел заключить союз со мной, и убить тебя. Я отказалась, и дорого же мне стоил отказ! И твой "козырь" мне необходим. Я надеюсь, что это не он, не тот, кто все время преследует меня! - я ужаснулась: а вдруг, тем, кто сказал мужу, что она будет на балу, был Немур? Я затряслась от непритворного ужаса, и Максимиллиан увидел это. «Значит, Немур домогался меня, подсыпал мне снотворное, похитил меня, он хочет убить Максимиллиана, а теперь еще и это?» - Впрочем - заметно обиделась я, - Ты мне не доверяешь, имея одну тайну, и боишься открыть ее, а взамен узнать множество! Я думала, мы с тобой вместе сможем устранить врага. Ну ладно, тогда, я сама. Всегда сама! Благо, у меня есть друзья, которые мне помогут. - Зачем тебе это имя, дорогая? какие глупости, право! Какое отношение к политике имеет наш разговор? Ну уж я-то точно никуда не вляпался, - улыбнулся мужчина, - немурцы, шамбористы, - принуждённо легко бросил он, - какое это имеет значение? дело вовсе не в доверии, я просто не понимаю такого повышенного интереса к пустякам... - Что ещё угрожает моей чести? - настрожился мужчина и внимательно посмотрел на меня, - ты о чём? Успокойся, тот, кто сказал, что ты будешь на балу, не имеет никакого отношения к теперешним проблемам....но...Всё-таки поясни...что угрожает чести? кто преследует тебя? Я безмерно счастлив, что у тебя столько верных друзей, - саркастически заметил он, - я и не сомневался, что....найдутся такие, которые полезут за тебя в пекло....Ещё раз говорю, дело не в доверии, а в том, что ты официально принадлежишь двору, роялистам, ты связана с ними, выполняешь приказы, ведёшь борьбу с теми, кто не в ладу с королевой, поддерживаешь заговоры....а потом ещё хочешь, чтобы я сливал тебе информацию, которая может повредить моим друзьям именно потому, что ты роялистка. - Очень жаль, в таком случае, я сама решу все свои проблемы. Покончу с ними разом. Хладнокровия мне хватит, будь уверен. Тут я поняла, что он не роялист. - Ага, мой милый, ты из другой партии! Ну какой же ты наивный! Я в данный момент ищу способ как попозже вернуться во дворец, не желая видеть мадам Аделаиду, исполнять ее приказы, я намерена выйти из этого подчинения, а ты тут боишься, что я предам интересы твоего круга. Знаешь, очень мне хочется тебе кое-что рассказать. Помнишь, ты говорил мне, что я головой кинулась в опасности двора и неадекватно веду себя? Что у меня в голове придворная дурь? Так вот, это было наркотическое вещество, подмешанное мне в вино одним человеком. - С чего ты решила, что я из другой партии? я, может, вообще никакой партии не принадлежу, другое дело - мои друзья, тайны которых тоже надо уважать, - герцог пытался говорить непринуждённно и хладнокровно. Я заметила его беспокойство… Он думал, открыть мне имя или нет… Ну… Еще чуть-чуть. Один шаг… И можно все испортить… Если я это сделаю, то буду самой ловкой фрейлиной! - Как, наркотическое вещество? Ты что, наркотики употребляла? этого ещё не хватало....ну всё, ладно, я тебе сейчас же говорю это злосчастное имя, а ты рассказываешь все свои проблемы и говоришь, куда впуталась, идёт? Этого уже Максимилллиан терпеть не мог, он видимо решил, что, что бы то ни было, а я с моими проблемами ему гораздо дороже всех интриг и заговорщиков. - Я бы так и остался в неведении… - прошептал он. Да! Получилось! - Я же тебе пыталась донести, что это все важно и нечего играть! Я нервно рассмеялась. - Буду я тебе употреблять эту дрянь по своему желанию! Конечно же нет, мне ее подсыпали, и я даже знаю, кто именно! Отлично, вот мы с тобой и договорились, а то как маленькие дети! Тогда открой мне имя, а тебе все расскажу, и про то, кто мне добавлял наркотики, как я вычислила этого человека. Максимиллиан мягко уступил. - Ты сама решила занять должность при дворе, хотя могла бы прекрасно жить без всех этих интриг и заморочек... Он обернулся ко мне. - Надеюсь, после того, как я назову имя, ты не станешь ничего скрывать от меня? Не в моих правилах оставаться в дураках, если договор, то по совести, без обманов, хотя я далёк от мысли, что ты можешь меня провести, - добавил мужчина, останавливая мой протестующий жест, - так вот, имя, которого ты добивалась - Анриэтта Магнитье. Теперь очередь за тобой. Он не жалел, что произнёс это имя, он следил за моей реакцией. Услышав имя Анриэтты Магнитье, мое лицо практически не изменилось, однако я начала размышлять: «Анриэтта Магнитье.... Анриэтта Магнитье? Эта, никто, ставшая поддельной герцогиней? Шамбористка? Она? Да как ей не стыдно! Это вообще наши личные дела! Да, и откуда Максимиллиан ее знает? Он тоже шамборист? Занимательно, нечего сказать... Хотя, Макс может сказать и не то имя, ну да ладно, я все равно узнаю правду». Я пообещала себе погубить Магнитье, но для этого нужен план. Максимиллиан примирительно улыбнулся. - С шамбористами...хм.....да уж, пришлось связаться....хоть этот способ помог мне и, как получается, и тебе. Герцог внимательно меня выслушал, стараясь оставаться хладнокровным, но от бессильной ярости сжимались кулаки, гнев бушевал внутри. - Преследовать мою жену? да как такое в голову могло прийти кому-то? да я в порошок сотру этого негодяя! - Он тебя преследовал, подсыпал всякую отраву в вино, а ты мне ничего не сказала! -с упрёком посмотрел мужчина на меня,- почему ты не сказала? думала, я ничего сделать не смогу, чтобы уберечь тебя? Как ты могла не сказать?...Если бы я раньше знал, если бы только догадался об этом, клянусь, я бы собственными руками удушил этого наглеца! Герцог приложил много усилий, чтобы успокоиться и остыть. - Хах...он предложил тебе заговор против меня? здорово, нечего сказать....А ты отказала...почему ты отказала? я думал, что ты меня тогда ненавидела...-герцог внимательно посмотрел на меня, словно стараясь прочесть мои тайные мысли. - Ладно, мой шамборист, останемся каждый, как мы и были. Да, признаюсь, я тебе ничего не рассказывала, поскольку сердилась на тебя, да и полагала, что смогу сама разобраться со всеми своими проблемами. Ты спрашиваешь, почему я отказала? Я не настолько подла, чтобы согласиться. К тому же, ты мне никакого вреда не причинил. Я думала, что ненавижу тебя, и мне стыдно за это, как оказалось, я настолько тебя полюбила и привязалась к тебе... Теперь нам нужно осудить его и подписать приговор - с жуткой улыбкой спокойно ответила я. - Но только погубить Немура нужно искусно, этот трус принц крови. - Не называй меня так, дорогая, с партиями покончено, - Максимиллиан спокойно улыбнулся, - остаётся радоваться, что всё хорошо кончилось, и что намерения принца не осуществились... хотя, признаться, намного больше меня поразило преследование моей жены, чем желание погубить меня. Но ты у меня умница, сама прекрасно справилась со всем, но... это не оправдывает твоё продолжительное и упорное молчание, - герцог укоризненно покачал головой. - Бог свидетель, милая, как долго я ждал этих слов! - радостно воскликнул мужчина. Герцог уже не мог скрыть своего восторга. - Погубить принца... мы непременно его осудим и приговорим... к чему-нибудь... - в такт мне ответил герцог с улыбкой, - конечно, надо придумать ему кару.... но сейчас я так счастлив, что в голову ничего путное не лезет. Максимиллиан нежно обнял меня. Я вырвалась. - Нет, знаешь что, я не люблю наглецов! Я сказала, что способна решать все проблемы сама! Я госпожа своей судьбы!
Я сказала, что способна решать все проблемы сама! Я госпожа своей судьбы!
- Ну хорошо, я тебя совсем недооценивал. Ведь как муж я должен решать все проблемы, если хочешь, давай думать. Что же мы сделаем с этим подлецом королевской крови? Есть варианты? - Максимиллиан улыбнулся. - Ну, моя сообразительная жена, я тебя слушаю, потому что лично я пока ничего не придумал. Я прикусила губу, и эта моя распространенная привычка, знали ее брат с сестрой, означала она, что мне нечего сказать. - Тут нужно действовать осторожно, принц способен на все. Огромная вероятность, что он найдет способ тебя казнить. - Тогда можно воспользоваться услугами наемных убийц. - Да, у него вполне хорошая охрана, как у принца крови. Тут я задумалась, а затем как-то дьявольски улыбнулась, мне в голову пришла хорошая идея. - Послушай, милый, зачем нам самим пачкать руки об это грязное дельце? Предпочитаю, когда другие грызутся между собой, не впутывая меня. Пусть благодаря нам принца убьет кто-нибудь другой. Тут нужно воспользоваться политической ситуацией. Он ведь основал свою партию немурцев, так пусть его и прикончат роялисты да шамбористы, а мы будем их направлять. Ты ведь располагаешь шамбористами, а я - роялистами. Принц просто падет жертвой интриг. - Насчёт партий можно подумать... только знаешь, я в политике не очень разбираюсь, так что если видишь способ, доступный нам, скажи.... политические интриги ты, я думаю, с блеском умеешь плести, не так ли? - герцог улыбнулся. - Мне нужно время… Долго, очень долго… Способ сам появится, - ответила я. - Честно говоря, я все давно хотела признаться, в моих мечтах я живу близко от моего родного поместья.... Нужно еще о детишках подумать..... И, я ненавижу наш дом в Париже. Мне хочется купить большую резиденцию в Париже. Хотя нет. Я хочу жить в Париже. Герцог улыбнулся. - Хорошо, обещаю, что как только мы отсюда уедем, ты больше не увидишь "дом в Париже". Но сначала надо уехать, а потом будет и резиденция, и детишки, - улыбка не сходила с губ мужчины.
Отправлено: 27.03.12 21:35. Заголовок: ГЛАВА XV. "La be..
ГЛАВА XV."La belle Berg"
10-го июля
Через несколько дней я вернулась при двор – я была не права, утверждая, что мне нечего там делать не в Парижский Сезон. Наоборот. Еще лучше, когда мало народу – Боже, я уже не могу и дня протянуть без придворной жизни! Уильям хотел устроить нам свидание, только странно, что он молчит! Я совсем его не вижу… Я как раз переодевалась на ночь, как внезапно почти полностью повторилась та история…. Когда мы впервые встретились при дворе – когда он пришел ко мне. Уильям как обычно (т.е. без стука вошел), но на этот раз я уже не сердилась – поскольку я даже и не успела что-то сообразить на сей счет, как он положил какую-то коробку на стол и выскочил, не удостоив и приветствия, а я уж не говорю о поклоне. Я осталась одна. Зря я разозлилась. Как только я открыла коробку… Что-то было намотано на мои пальцы… И что-то очень тяжелое… Это было.. Бриллиантовое ожерелье? Почти как то, подарок Максимиллиана, которое я уронила на ковер. Я тотчас же примерила его. Скорее всего, мне завтра придется его отдать – а что же скажу, если мой муж это увидит? Хотя… Можно хранить в своих покоях. Я горько усмехнулась, взяла ожерелье и поднесла его к губам. Потом я поскорее спрятала вещицу. Спустя получас я вышла на свой балкон. Веяло июльской прохладой. Балкон был украшен резьбой, цветы стояли в горшках. Тогда я решила найти балкон Уолсингэма – и, о чудо, он тоже был там! Четкий силуэт выделился в темноте. Уильям стоял, опершись об перила, и глядел на мои окна. Я мечтательно стояла. Он первый мне сделал почтительный поклон, я – глубокий реверанс. Но нужно было идти спать – вот так мы и разошлись. Вечерело – скоро наступит ночь. Я сидела у себя и скучала; было темно и холодно. Двор вымер, а, тем временем, герцог де Берг наверняка сидит дома в нескольких кварталах от меня и скучает. Если я буду продолжать все это описывать, у меня кончатся свечи и придется в полной темноте идти к Жаклин – но мне все равно, ей они и так не нужны. Противный ветер как-то завывал, потом успокаивался, но все это начиналось снова. Я все думала, думала об одном – что значит это колье? И почему он не спешит назначить мне свидание? Что же случилось, раз все всё так старательно скрывают? Я прилегла, но меня разбудил сильный шум. Я встала и всматривалась в темноту (свеча погасла из-за ветра), заметила дырку в окне. Кажется, ветер пробил стекло – много-много осколков на полу.. Рядом был камень, обмотанный шелковой ниткой. Моей первой мыслью было - «от Уильяма!», хотя это вполне могло быть от принца Луи. Если учесть, что Уильям недогадливый… Но романтичный! Нет, это не так? Ведь правда? Ежели у буду сидеть, то ничего не узнаю! Я взяла камень, развязала ленту и раскрыла записку. «Тот, кого вы желаете видеть, стоит около вашего окна и хочет прийти к вам. Свяжите ваши простыни и прицепите их к балконному крючку – за остальное не беспокойтесь. Но не пытайтесь выглядывать! Вы все равно не увидите этого человека… Доброжелатель.» Так, нужно немедля понять, чей это слог! Принца! Напыщенный, гордый и самолюбивый! Он легко превратит любого рыцаря в жалкую карикатуру! (Надо бы мне почаще слушать мужчин, дабы понять стиль, в котором они говорят). Не разумно говорить, что в тот момент я сильно удивилась. Я вышла на балкон, но, впрочем, к удовольствию «принца», разумеется, никого не увидела! Может быть, поскольку он прятался, а отчасти оттого, что было довольно темно. Неразумно на глазах других обладателей балконов совершать ночные прогулки! Но… это же я. Я все равно не устою. Я последовала совету. Кто-то начал забираться. Наконец, к моему счастью, я узнала лорда Уолсингэма и радостно вскрикнула. - Мадам, рад вас приветствовать! – через секунду он был уже на балконе. - Что привело вас в такой поздний час, милорд? – спросила я, принимая его игру.
- Что привело вас в такой поздний час, милорд? – спросила я, принимая его игру.
- Любовь, сударыня. Путеводные звезды указали мне на ваш балкон. Ослушаться их было невозможным. - Уильям, - наконец зашикала я, - что вы сделали? Вы перед глазами всего двора взяли на приступ мой балкон! Вы не боитесь, что вас увидят? И… Что за идеи с простынями? На чем я сегодня буду спать? Подумайте, какими глазами посмотрит на меня моя служанка, когда я принесу ей «скарб жителей Нёвшателя» с просьбой почистить! Вы знаете, как тяжело мыть все это в озере? В ответ лорд просто рассмеялся, заявив, что ожерелье – это его искупление. Полностью согласна. - Похоже, в следующий раз я должен дарить вам не драгоценности, а свечи! - это правда. Мы в совершенной темноте. – И я расчитывал на стол! Где же фрукты? - Уильям, почему вы эти два дня молчали? - Я готовил сюрприз. Вы уезжали с мужем? - Да. - Как, если вы до сих пор не разговариваете? - Там мы помирились. Описывать следующее не имеет смысла – да, конечно, я бы никогда не забыла проделки Максимиллиана, коль не любила бы его. Но, в самом деле, не буду же я говорить это Уильяму? Конечно, нет. - Скажите, вы хоть любите бедного англичанина? – вот то, что было дальше. - Ну как можно не любить вас, мой лорд? – парировала я, смеясь. Мы стали собирать простыни, и дальше… Уолси поднял меня на руки и отнес на кровать. Мы впервые вели себя не как просто друзья. Но… Я утверждаю, что не изменила Максимиллиану в тот вечер. Как бы я этого не хотела. - А сейчас, - сказал Уильям после продолжительной паузы, -пошли-те в сад! Что мы и сделали, к моему удовольствию. Опчть собрали простыни и спустились. Жить на первом этаже – вовсе не страшно!*
* - имеется в виду французский «первый этаж» как наш, русский, «второй»
После прогулки мы с ним разошлись каждый по своей комнате. Это было незабываемо! На прощание я сказала: - Тюль знает о том, где и с кем вы сегодня были! - Меня не волнует, Француаза… Если, конечно, это не страшно для вас!
***
Так… Мне сегодня ночью не дадут спать! Луиза впервые заявилась ко мне через… Смежную дверь! (И зачем Его Высочество вообще это сделал. Надо будет попросить полностью разъединить меня с сестрой, дабы не смущать ее тем, что я не одна. Впрочем, это и так слышно Хоть не видно, это уже лучше.) Да… Не знала, что она не спит – она примерная фрейлина. А, вот она дала мне ответ на тот вопрос. - Потому что я слышу какие-то странные звуки, причем другой голос явно принадлежит финансисту! – рявкнула она. - А если ты будешь кричать, то Рене и Луиза по сеседству тоже об этом узнают, -парировала я, ссылаясь на наших соседок. – Это еще хорошо, что наш этаж полностью женский… - Да, и поскольку он полностью женский, странно видеть лорда Уолсингэма!
- Да, и поскольку он полностью женский, странно видеть лорда Уолсингэма!
- О, так еще и видеть! Негоже… негоже подсматривать. Хотя, ты же невеста. Клянусь, меня это начинало забавлять. - Я порой спрашиваю себя, что стало с моей сестрой, которая полностью превратилась в типичную фрейлину: пошлый и легкомысленный блеск, лицемерные ужимочки, кавалеры, платья с лифом поглубже, новые безделушечки, интрижки. - А мне это нравится! Да, меня это полностью устраивает! Вот уж не знала, что принцесса Елена превратилась в монашку! Хотя, знаешь что? Лучше «эскадрон», где в открытую это предстает твоему взору, а не твоя кокетливая принцесска! - Почему это моя сестра стала изменницей? – княжна сегодня явно была злой. Хорошо, хорошо, я слишком громко… Я хотела сказать, я себя выдала. Поэтому она проснулась. - Мне порой бывает жаль твоего муженька! Тебе и его мало! Недостаточно! Что угодно светлейшей княжне, почтенной герцогине? Ах, да, попасть при двор, быстро заняв место благодаря своим незаурядным способностям «бабочку» и заменить ее? Попросить помощь у короля? Благо, его, скорее всего, тошнит от фальшивых румянцев и алых карминовых губишек! Там что думай своей прелестной головкой! А не истинная причина ли твоего визита – повидать лорда, твоего бывшего любовника? Бывший ведь всегда может стать нынешним. Что ты собираешься делать, миледи Уолсингэм? Через сколько вы его бросите? Мадам изменница! На прощание она мне бросила: - Подумай о том, что делать с герцогом, лордом и принцем. Может, и с другими, просто я уж и не знаю, сколько их там "купилось" на голубые тени. Боюсь, мне придется поговорить с братом – жаль, что ты успела и его очаровать своими белилами. Ты всегда была его любимицей. Детская обида. Она ребенок. Но, к сожалению, девочка, впервые ставшая мне поперек дороги. Ревнует, что Ногарэ меня любит. С другой стороны, Жаклин никогда на меня не кричала – значит, со мной действительно что-то не так. Но мне нравится моя жизнь! И очень! Правда… Вот если мои родители об этом узнают… Я не боюсь Ногарэ – не надо меня им пугать. Все, Суаз, спать.
Проснувшись после маленькой взбучки, я наконец поняла несколько важных вещей, которые раньше мне даже не приходили в голову. Изложу их по пунктам. Возможно, это поможет мне выбрать свою Судьбу. 1. Я не желаю становиться принцессой, но иметь близкие отношения с Немуром – да. 2. Если быть женой, то только Максимиллиана. Или вдовой. «Дама в черном» - это даже лучше. 3. Что мне делать с Уильямом? Быть с ним, пока он не женится. Быть в дружеских отношениях. Конечно, если он захочет таковые. В чем я сомневаюсь.
И, исходя из всего этого, я прочеркну линию, и, как делает «мой любовник» напишу слово Итог. Итог: плохая эта штука, моя судьба. Плачевный результат. Теперь буду хранить этот лист вместе с моим дневником, чтобы всегда иметь рядом. Прочитала свои старые записи и сделала вывод, что раньше жить было интереснее. А сейчас… я гожусь только для роли фрейлины. Хотя… может, и это моя Судьба? Я всерьез. Допишу это под номером четыре. Я уверена, скоро это решится.
***
Максимиллиан меня не ценит, хоть и любит. Верно, это потому, что он все еще думает, что я слигком юна. Мой новый образ жизни светской дамы даже, по-видмому, не промелькнул в нашем с ним общении.
Отправлено: 02.04.12 19:28. Заголовок: ГЛАВА XVI. Судьбу Св..
ГЛАВА XVI. Судьбу Свою я видеть не желаю
11-го июля
Я совсем забыла, что у Атенаис теперь есть «госпожа де Фоссе». Прогуливаясь по саду, мы встретили «Жервезу». Маркиза хотела было обнять Мадлен, но та, прошипя, что Атена ее выдаст, оттлокнула. Я, поклонившись «аристократке», поблагодарила за то, что она спасла нас, не выполнив поручение Его Высочества. Также, рассмеявшись, я поразилась, как Фортуна была милостилива ко мне – ведь фон Госс могла заглянуть сначала ко мне. Впрочем, и этих слов было достаточно было произносить вслух – здесь столько шпионов, таких, как Мадлен! Мы договорились собраться этим вечером у маркизы и как следует познакомиться. Хочу описать Мадлен. Она очень красива, даже поражает своей красотой, у нее абсолютно прямой греческий нос, матово-белое фарфорово-кукольное лицо, всегда волнистые, черные, цвета вороньего крыла волосы. Есть физические недостатки: пальцы рук чуть искривлены и видны следы от ран. Она ужасно горда – это ее единственный недостаток. Со всеми другими людьми ведет себя всегда исполнительно. Обладает сильной душой, огромной силой воли. Баронесса Госс пришла, мы выпили, я послушала их с Атенаис истории, очень скупо сказала о себе, не забыв восхвалить Атенаис, упомянула собрание партий. Монфирон спросила, глядя на свои персиковые обои: - Ну, наконец, пришло время узнать у тебя, что сказал Его Высочество, который оказался столь бесчеловечным, что приказал убить нас, посланниц компроментирующего его письма при Бельгийский двор. Мадлен была молчаливой, длинные речи ей были совершенно чужды. На ее лице часто была написала жестокость, речи были колки: - Ничего, - под «ничего», наверное, подразумевалась трепка, но Мадлена никогда не жалуется - она сильная, - конечно, был недоволен. Сказал, еще такое одно поручение, и вылетишь вон. Либо убъет меня, я ведь так много знаю, а моего мужа посадит в тюрьму, как шамбориста и контрабандиста. - Нет, Мадлен, это ужасно! – воскликнула маркиза, - он ведь любит тебя! Ты сама говорила! Все, я не могу это слушать, я завтра пойду просить за тебя у мадам!
- Нет, Мадлен, это ужасно! – воскликнула маркиза, - он ведь любит тебя! Ты сама говорила! Все, я не могу это слушать, я завтра пойду просить за тебя у мадам!
- Скоро состоится карточная игра, и тогда мы узнаем, как он меня любит. Атенаис! Нет, не надо! Ты понимаешь, что так он меня точно отравит?! - Доверься мне. Мадам поговорит с ним, чтобы ее племянничек не баловался с едой фрейлин. Далее Атенаис спросила, надолго ли Мадлен в Париже. - Месяца два, и я уеду. Я мечтаю посетить Италию, Корсику. - Как так?! – уже в какой раз удивилась Атенаис, даже обиделась, - ты меня бросаешь, не успев как следует объявиться? - Помните дамы, что я всегда с вами. Пока я тут, я вас оберегаю. Меня зовут Волчицей за это, - усмехнулась Мадлен. – Но, Атенаис, - как можно осторожней продолжила говорить фон Госс, -я должна тебе сказать (пожалуйста, не обижайся – хотя, кого я обманываю, хорошо, не цепляйся мне в кожу ногтями), что дружба… Наша детская дружба была давно, мы совершенно разные люди… - я вспомнила еще одну черту Мадлен, это – говорить только правду. - То есть, ты мной просто пренебрегаешь… - заметила Атенаис. Пришел ее черед ухмыляться. - Нет, ты не подумай. У нас нет общего будущего, я ниже твоего круга. Француаза сказала, ты выйдешь замуж за ее брата… А я уеду… - Пусть так. Но услугу завтра я тебе окажу.
***
12-го июля
Утром меня столкнула Атенаис, не дав поспать, велела быстро одеться и спуститься вниз, к приемной мадам Аделаиды. На часах было девять утра – ужас! Кое-как накинув платье (к черту приличия), я захватила флягу Его Высочества с бренди (а то я точно засну) и отправилась вниз. Никого, кроме всяких канцлеров-старичков не было. Они со мной раскланялись и пошли дальше, дав мне возможность спрятать флягу. По дороге, пока чуть не упала, я вспомнила, что Атенаис ходатайствует за Мадлен. Да, но, какого черта меня тащить с собой?! Так, достаточно мне богохульствовать! Но… Маркиза сама прекрасно знает, что нельзя резко просыпаться, иначе потеряешь свежий цвет лица. Я, как умалишенная, прохаживалась взад-вперед, потягивала бокальчик винца с утреца, который я взяла тайком на кухне прямо рядом с мадам Аделаидой! Стражники недоуменно смотрели на меня. Видок, у меня, наверное, такой, будто я провела ночь на сене. Уже какой-то слуга в цветах какого-то господина успел попристовать ко мне, по моему виду приняв меня за даму попроще. Фамильярно обняв меня за талию, шепнул мне на ухо: - Что делает здесь такая волшебница? Отведешь меня в темный уголок? Я, отстранившись, случайно пролила вино ему на обувь, немало обрадованная этим. - Сходите на двор и лучше постирайте! – засмеялась я. - Задорная девица… - прошептал наглец, разозлясь за кроваво-красное пятно, - кто ты? - Сударь, если вы не отойдете, я вас охлестаю, а затем отправлю прямиком в кабинет мадам и расскажу мадам про подобное обращение с княжнами, - прошептала я, чтобы мадам не услышала возни.
- Сударь, если вы не отойдете, я вас охлестаю, а затем отправлю прямиком в кабинет мадам и расскажу мадам про подобное обращение с княжнами, - прошептала я, чтобы мадам не услышала возни.
- Княжна? – брови мгновенно взлетели наверх, - княжон совсем нит. Как же я попался! – и убежал. Я с облегчением выдохнула, оставшись одна. Впрочем, ненадолго. Вскоре выскочила Атенаис и увела меня за руку. - Отныне Мадлен фрейлина мадам! – закричала она, и мы последовали обратно, в ее комнату.
- Отныне Мадлен фрейлина мадам! – закричала она, и мы последовали обратно, в ее комнату.
– Значит, пришла я на утреннюю аудиенцию, говорю: «Мадам, я прошу у вас одной милости». «Говорите, дочь моя, вряд ли есть то, в чем я бы отказала вам» - и расположенно кивает.
«Говорите, дочь моя, вряд ли есть то, в чем я бы отказала вам» - и расположенно кивает.
«Знаю, я очень дерзка… Я хотела бы просить принять в ваш штат Жервезу де Фоссе. Она – моя давняя подруга, которая недавно спасла мою жизнь и теперь расправа угрожает уже ей. И, помочь ей я могу только этим». И рассказала ей о Жервезе-Мадлен, о принце, о смелости и храбрости, вообщем, обо всем. - Да… - заметила мадам, хмуро оглядываясь, - я довольно наслышана о верности и преданности баронессы, вот только, Атенаис, вы хорошо понимаете, меня волнует то, что ее супруг – шамборист. Вы знаете, это мои враги. Но если только ради вас, я согласна принять ее в мой штат. Я поклонилась, безмерно благодарная за эту большую услугу, которую она мне оказала. Это великая честь.
Сегодня мы, Атенаис, я, Элен, Тенсейра и Мадлен, много раз выслушав на площадях крики о том, что приехал предсказатель судеб из Италии, маэстро Строцци. Как же нам не сходить! Мы сели в носилки и отправились в путь по кварталам. Говорят, маэстро самый видящий твою душу человек в Италии, прославленный мастер. Говорят, ему достаточно одного взгляда, чтобы знать наперед всю твою судьбу, он видит тебя насквозь, как Атенаис. Прошло расстояние, и носилки остановилась возле шатра, разбитого на площади. Мы вошли в шатер, и вскоре встретили седоволосого пожилого мужчину. Казалось, это обычный господин, но его прожигающие выпученные создавали недоумение. Повсюду горели свечи, пахло травами. Поскольку синьор был итальянцем, то он услужливо подскочил, видимо, прикидывая, какая сумма сегодня будет записана в книгу приходов, и подал кресла. - Итак, дамы,- много жестикулирований, и, наконец, Строцци сложил руки, - чем я могу служить? - Мы бы хотели узнать с помощью вашего дара о своей судьбе, - неровным голосом сказала Атенаис, которой вся эта затея не очень нравилась. - А… - протянул месье Строцци, понимающе кивая. – Хотите узнать? Кто первая? А первой оказалась Атенаис, решившая доказать нам, что все это полная чушь и а это верить не надо. А к тому же пройти свою очередь и отдыхать спокойно. Я-то и так знаю, что все у нее будет счастливо. Взяв руку маркизы и посмотрев на ее лицо (мэтра, точнее выразиться, волновала ее кожа, верный знак здоровья), сказал: - Сударыня, я вижу особу – любимицу Фортуны, которой уготовлена долгая жизнь, цветение и счастье. Все облегченно выдохнули. Я надеюсь, мэтр не старается нас утешить враньем? Ой, что я написала, этого не может быть! Далее было то еще… Мадлен, по словам Строцци, ожидает очень нелегкая жизнь, но не лишенная семейной удовлетворенности, мэтр сказал ей быть очень осторожной… Иначе роковая случайность или нелепая ошибка… И все… Радость Тенсейры пойдет на спад, мэтр посоветовал ей как можно чаще не допускать размолвок… Элен ждет хорошая жизнь и приключения… Что же касается меня… В последний момент я решила, что не хочу знать свою Судьбу. Я хочу интересную жизнь и неожиданные повороты. Да, я откажусь от помощи этого знаменитого человека. И постараюсь не жалеть об этом. На прощание мэтр вручил мне флакон в темно-синем стекле и сказал, что чувствует, что мы еще встретимся. Вот сейчас мне стало по-настоящему страшно.
Отправлено: 02.04.12 19:40. Заголовок: ГЛАВА XVII. Свою Суд..
ГЛАВА XVII. Свою Судьбу мы сами все решаем
13-го июля
Меня вызвала к себе мадам Аделаида – но, как оказалось, мы с ней были не одни – там, в кабинете, уже сидел один человек. - Заходите, мадам де Берг, не бойтесь, - кивнула герцогиня и показала своими пальцами с огромными перстнями на кресло. Она сегодня была вся в черном, как, впрочем, и этот мужчина; на столе лежала Библия. Было мало свечей, а даже те, которые и были, все равно казались ядовито-голубыми. Похоже, меня ожидает какое-то религиозное таинство. - Это сеньор герцог Аррьяно де Ла Фуенте ди Гонзало, наставник принца де Немура. Советую вам с ним подружиться, - хитро подмигнула мадам.
- Это сеньор герцог Аррьяно де Ла Фуенте ди Гонзало, наставник принца де Немура. Советую вам с ним подружиться, - хитро подмигнула мадам.
Конечно, совет хорош! Ведь этот человек наверняка ее друг (не говоря уж о том, что «близкий человек» для Луи). - Очень приятно, сеньора, - чопорно поклонился мне Аррьяно.
- Очень приятно, сеньора, - чопорно поклонился мне Аррьяно.
- Сеньор только что вернулся из Испании, и вы первая, кто его сегодня видит – не считая меня. И вот, собственно, зачем я вас позвала: доложите мне про принца, который все нас, с Его Светлостью, мучает. Сеньор де Ла Фуенте, дело в том, что княжна де Нёвшатель должна присматривать за моим «любимым» племянником. Испанец сидел молча, перебирая четки. - Да, мадам, - сказала я, - я стала сближаться с Его Высочеством на прогулке в саду. - Княжна, - перебила меня Аделаида, - для начала скажите мне: почему принц, как лань, убежал от нас всех в свой замок, и это случилось тогда, когда вы ездили в Бельгию по моему поручению? - на этих словах испанец нервно заерзал. – Месье Филибер, надо же мне узнать, как поживает дочь моего брата! – обратилась к нему как бы в свое оправдание мадам, а затем ко мне. Я удивляюсь, что этот святоша имеет власть над герцогиней – и, знаете, мне тут же захотелось с ним «подружиться», как сказала мадам. – Значит, вы все-таки с ним встречались? - Это верно, Ваша Светлость, принц предложил мне отдохнуть в его замке, поскольку уже темнело.
- Это верно, Ваша Светлость, принц предложил мне отдохнуть в его замке, поскольку уже темнело.
Испанец уставился на меня хищными глазами, иногда поглаживая черную бородку. - Значит, хорошо вы отдохнули в его обществе… - протянула мадам. – Месье Филибер, видите, как ловка герцогиня? Он кивнул – поразительно, он совсем обходится без слов! Интересно, он вообще умеет разговаривать?! - Сеньор… - тихо произнес наставник, поправляя мадам. О, первое слово! Знаете, это уже наглость по отношению к моей госпоже! Или ему все позволено? - Видите, как мне важно, чтоб вы, господин Аррьяно, и вы, госпожа де Берг, проводили время вместе, и, конечно же, докладывали все мне. Думаю, сеньор сделает выводы. Можете идти. Тогда я смогла хорошо разглядеть его – среднего роста, худощав и сух, жилист, хоть и элегантен, телосложение нормальное, но очень широк в плечах, да и спина огромная, кривые ноги, с нездоровой бледной кожей – то ли это болезни, то ли сухость помещений, темные-темные волосы, хищный профиль, черные холодные, как океан, глаза, иногда зеленоватые, тяжелый подбородок. Он похож на ворона и вызывает ужас. На вид ему лет уж точно за тридцать. Мы вышли, и тогда испанец подошел ко мне. - Сеньора де Берг, я предлагаю пройтись по саду, - голос был тяжел, а глаза хищно глядели на меня. - Конечно, господин де Ла Фуенте. Он чопорно взял мою руку, и мы направились в сад. - Вы любовница моего ученика? – бесцеремонно бросил он. Я знала, что мне нужно с ним иметь хорошие отношения, но, честно сказать, в тот момент хотелось совсем иного. - Вовсе нет, просто мадам заменила графиню де Муар на меня, - как можно простодушней сказала я.
- Вовсе нет, просто мадам заменила графиню де Муар на меня, - как можно простодушней сказала я.
- И правильно, - с некой откровенностью буркнул сеньор,- она всем приходится на нервы. Я покинул двор три месяца назад, и уже тогда заметил, что она оказывает пагубное влияние на Его Высочество. Мадам сказала действовать нам сообща, а эта вещь частенько зависит от желания обоих сторон. Вы сами хотите этого? - Сеньор, что за вопросы, - воскликнула я, - ну конечно! - Да тут дело в том, что многие, в отличие от вас, бы этого не захотели – они меня сторонятся. Я иноземец, я сообщник мадам, я, скажем так, не во вкусе нынешнего времени. - У каждого человека есть своя прелесть, и ваша заключается вовсе не в этом, - ответила я. - Но вы не сможете сказать, в чем она состоит, ведь так?! – испытующе посмотрел на меня герцог. - Смогу, - спокойно произнесла я, - когда познакомлюсь с вами поближе. - Вы не умеете врать, - для меня испытание закончилось. – Называйте меня Филибер. - Тогда меня… Француазой. - Франциска… Вы же швейцарская княжна, ведь так? Далее шел разговор о мне (Филибера интересовала моя жизнь, мой брак, а также, что Швейцария (как он выразился) – страна ереси, и поддерживаю ли я истинную веру), далее Филибер рассказал мне, что он служил королю Фердинанду VII, ездил в 1832 году как дипломат ко французскому двору, по потом, через год, когда Испанией стала править Изабелла II (точнее, правят другие, поскольку королева юна), решил принять любезное предложение мадам Аделаиды, которая оценила способности Аррьяно, служить при ней. Три месяца назад месье Филибер был в Испании по поручению мадам. - Ох, как эти шевалье дю Тюль и фаворитка Аннет меня раздражают! Хотя должен признать, она очень величественна и просвещена… При дворе, конечно же, мне стало, надо бы было привыкнуть к тому… - он говорил бессвязно, - к разврату, который здесь царит. Но, знаете, эти всякие Дельфины у моей госпожи… Сеньора считает, что лучший способ быть в курсе всего – это выслушить об альковных подвигах своих фрейлин. Может, это нормально – французский двор ведь самый галантный… Поначалу я был сильно удивлен такой свободой нравов, мне даже понравилось развлекаться… Но потом все эти пустые дурочки надоели – удивляюсь, как другим господам они так долго нравятся? Франциска… Я же вижу, вы совсем другая…. Мы выходили на главную дорогу; какой-то дворянин хотел было подняться по лестнице, как месье Филибер закашлялся, и тот мужчина в малиновом плаще обернулся. Он радостно вскрикнул и побежал к нам. Выяснилось, это был Луи. - А день-то добрый! Какая удача! Месье Филибер! – радостный принц обнял испанца. – И любимая! – это уже предназначалось мне. И это он забыл о том, как я, заставив убрать его бутылки, тогда замахнулась на него? А он.. Тогда она лишь смеялся в ответ. - Ваше Высочество, вы, вероятно, забыли… - твердо начала я. - Герцогиня! – истинным королевским тоном прервал меня Луи Шарль, - вы и так знаете, что я без вас не могу не прожить и дня. Тем более что сейчас вы выполняете поручение госпожи. Мне бы не хотелось прерывать наш договор. Об ошибках прошлого я сейчас не говорю, поскольку мне бы не хотелось сталкиваться вашей высокой моралью и стойкостью. К тому же, с сегодняшнего дня у меня вновь есть наставник, который не позволит мне вытворять вот такие шуточки. Ведь так, месье? - Разумеется, Ваше Высочество, - поддакнул Филибер, как бы спрашивая меня: что за бутылки? Впрочем, он через секунду вспомнил про излюбленное, как я поняла, развлечение принца. Мы пошли вместе с господином ди Гонзало, и тот сказал: - Понимаю, как вы чувствовали себя, когда узнали, что там понамешено. Давайте так: теперь, когда вы вовлечены в партию Немуров, Дельфина не сможет успокоиться, пока не уберет вас. Моей задачей будет мешать ей. Я предлагаю вам помощь. - Благодарю вас, сеньор Аррьяно, конечно же, я принимаю. Однак, я считаю, что в кружок немурцев я не войду, ведь я всецело преданна королю. - И как к вам относится фаворитка, то есть, бывшая метресса? - Хорошо, я за это ручаюсь. - Что очень странно для Аннет. - Я поверю вам наслово. Шепните ей про меня что-нибудь приятное. А теперь.. Я стану вашим наставником. Я поспешила к Атенаис, и рассказала ей про Аррьяно де Ла Фуенте ди Гонзало. - Что, что? – воскликнула маркиза. – Что ты сказала? Он здесь? Прибыл тайно утром, и сразу же был приглашен в кабинет мадам? Ты знаешь, как тебе повезло, ведь Гонзало имеет неограниченное влияние на госпожу! Говорят, они любовники…. - Расскажи мне про него, - я знала, что Атенаис знает все и про всех, да еще и видит людей наскозь, так что ее описание будет целиком правдивым. - Значит, слушай. Зовут его Эммануэль Филибер. Филибером его кроме госпожи и принца звать никто не имеет права. Что, правда просил тебя так к нему обращаться?! Неужели? Истинный католик, слуга искоренения ереси, воспитанный в строгих испанских традициях, хоть и считает, что еретиков можно образумить, а королей-еретиком необходимо убирать, дабы они не вели подданых на путь неверный. Очень строгий, как в вере, так и вопросах чести. Не терпит критики, но умеет слышать других. Он очень недоверчив и подозрителен. Хладнокровный политик и хитрый интриган. Нет, нет, то, что говорил он откровенно, это просто игра!
***
Ко мне пришел слуга и принес записку, обвязанную черной лентой. Я испугалась, ведь черный – цвет траура (мало ли, это из Нёвшателя), я спросила, от кого это. Слуга буркнул, что черный при дворе – исконно цвет только одного господина. Ни сказав ни слова, кроме этого, слуга ушел. Тогда я развернула и с удовольствием выдохнула, вспомнив, что это цвет Аррьяно. Это была поистине короткая записка. «Я вновь был у мадам и понял ее настоящую идею. Она хочет окончательно сменить Муар на Вас. Вспомните историю мадам де Шатобриан и Анны де Писслё. Я заявляю вам, что, если мы объединимся (мы, втроем – мадам, вы и я), то принц будет обезоружен. Так же решила и герцогиня. Подумайте над моими словами. Вы станете второй Анной».
Отправлено: 04.04.12 19:13. Заголовок: ГЛАВА XVIII. Коль жр..
ГЛАВА XVIII. Коль жребий брошен, что будет завтра?
14-го июля
Я пришла к Максимиллиану, когда слуга доложил, что мой супруг хочет меня видеть. - Да, ты меня звал? – спросила я, ласково глядя на мужа. - Да, иди сюда, садись, - он подвёл меня к дивану, - мне нужно с тобой серьёзно поговорить... Ты ведь собираешься на процессию в свите мадам Аделаиды, так? Скажи, а ты могла бы не ходить на неё?
- Да, иди сюда, садись, - он подвёл меня к дивану, - мне нужно с тобой серьёзно поговорить... Ты ведь собираешься на процессию в свите мадам Аделаиды, так? Скажи, а ты могла бы не ходить на неё?
Я, с натяжкой улыбаясь, присела на диван. - Да, собираюсь, это будет просто потрясающе! - потом я удивилась. - Как? Я не могу! Макс заметно расстроился, хотя понимал, что другого ответа он от меня не получит. - А если бы я тебе сказал, что от этого зависит твоя жизнь, да и моя тоже, твоё решение не изменилось бы? Послушай, это не моя прихоть, это действительно очень опасно, вместо желаемого празднества ты в лучшем случае заработаешь кучу проблем а может и того хуже.... Вообщем, суди сама, но я бы не хотел, чтобы ты в нём участвовала... С этими словами герцог достал письмо и протянул мне: - Вот, смотри, что пишет граф де Шамбор. Передо мной оказалась удивительная вещица: письмо заговорщика, главного врага мадам. Ох, если б я могла сейчас унести это для мадам… Мои руки радостно дрожали, глаза любопытно читали. Но нет! Берг верит в то, что я на его стороне, он доверял мне, показав письмо. «Все отменяется. Не приезжайте завтра». Вот такие строки. - Ха, - с сарказмом рассмеялась я, - что это? Ты все еще связан с шамбористами? Так может, опасно туда идти именно вам, а не подданным короля? Ты можешь объяснить, что задумал этот Узурпатор?
- Ха, - с сарказмом рассмеялась я, - что это? Ты все еще связан с шамбористами? Так может, опасно туда идти именно вам, а не подданным короля? Ты можешь объяснить, что задумал этот Узурпатор?
- Ну, во-первых, я не нахожу здесь абсолютно ничего смешного. С шамбористами я связан, как и ты с королевским двором, иначе я бы просто оказался предателем, не понимаю, что тут непонятного. И зачем ты спрашиваешь, что задумал граф? Ты же прочла записку, и так понятно, что затевалось какое-то мероприятие, но дело-то сейчас не в этом! Мы что, будем заново обсуждать интриги? По-моему, куда своевременней сейчас подумать о собственной безопасности. Что касается меня, то я собираюсь последовать распоряжению графа. А ты в конечном итоге опять пострадаешь из-за своего упрямства. Максимиллиан неторопливо прошёлся по комнате, обдумывая свои мысли. - Меня интересует только один вопрос: ты пойдёшь на эту процессию или нет? Взвесь всё хорошенько. Чья бы ни была вина во всей устраиваемой кампании, это дело не меняет. Я не думал, что ты так преданна мадам Аделаиде, что готова поставить свою жизнь под угрозу. Я, как обычно, издевалась. - Ты обещал уйти из шамбористов, а что я вижу? Не можешь их подвести? Неет, тут дело не в этом. Не строй из себя рыцаря. Хочешь, я тебе даже скажу, в чем дело? – с издевкой я прошлась по комнате. – Тут дело в том, что они убьют тебя, ежели ты их бросишь. Вот так. Не надо давать обещания, которые по своей сути глупы. Или неужели ты считаешь, что меня можно обмануть? Я что-то не помню случаев, когда я страдала от своей упрямости, - поучительно сказала я. - На процессию я пойду точно, это не может обсуждаться. Но, надо взять слуг с лошадьми, дабы в любой момент мы могли бы скрыться. Я очень ценю твою заботу, Макс. - Не спорь, - улыбнулся герцог, - мне лучше знать, упрямая у меня жена или нет. Хм... я тоже ценю свою заботу, потому что она может мне стоить твоей жизни. Если так уж непременно тебе надо пойти, то я тоже пойду, ладно, возьмём лошадей на всякий случай. Вот опять. И почему я все еще живу с самовлюбленным человеком?
***
После беседы с Максимиллианом (а это было вечером), я возвращалась в Пале-Рояль в своем экипаже. Мне хотелось рассказать об этом Атенаис, ведь еще неизвестно, что нам грозит на процессии. А вдруг что-то страшное? Граф Парижский велел шамбористам не приходить завтра. Что же такое может быть известно им, но не нам? Прямо у ворот дворца я заметила какого-то ужасного человека: его руки были в крови, на голове – капюшон, лица не видно. Моему взору было доступно лишь приличное брюшко. И тут он бросается к носилкам, радостно вскрикнув, и говорит: - Мадам де Берг! Боже, какое счастье, что я вас встретил! Прошу вас мне помочь… - потом он, сбившись, смущенно продолжает, - а! Я вовсе забыл, ведь в таком ужасном виде, за который я извиняюсь, меня никто не узнает! – к тому времени я по голосу догадывалась, кто это, - это шевалье дю Тюль! - Шевалье… Что с вами? – удивилась я. – Где вы были? Не жертвой грабежа вы, случаем, стали?
- Шевалье… Что с вами? – удивилась я. – Где вы были? Не жертвой грабежа вы, случаем, стали?
- Герцогиня… позволите мне устроиться в вашем экипаже и откровенно с вами поговорить, пока карета доедет до входа? Позволив Жанно забраться, я напомнила ему о том, что ему необходимо взамен рассказать мне, что с ним случилось. - Мадам… к сожалению, это государственная тайна… Нет-нет, я вас не смею обманывать (о, как же я сейчас ужасен в ваших глазах вдвойне!), - он откинул капюшон, - Скоро я все вам расскажу. Могу лишь сказать вам, что я установил службу за одним врагом Его Величества… И вот, вижу, гонец приближается к дому этого человека. Решив перехватить письмо, я хсватил гонца и приставил ему к горлу нож. И у него совершенно такое же оружие имелось, и вот, началась драка за его письмо. Схваченный, он смог резать только мои руки, и, терпя боль, и все-таки смог вырвать послание, правда, запачкав его кровью. Гонец бежал. Зато я возвратился с добычей. Ничего, - он опустил мою руку, показывающую на рану, - Кровь, это ерунда! Я была восхищена шевалье, если ему можно было верить. Оказывается, в таком толстячке такая сила! - Вы желаете пойти к мадам Аннет, а она – к королю? И сначала нужно промыть рану ведь? Де Тюль усмехнулся. - Дело в том, что мне хотелось бы навестить мадам Аделаиду, - он засмеялся, увидев мои выпученные от изумления глаза, - Ведь только она, располагая своими шпионами, может мне помочь. Теперь настала моя очередь хохотать. - Шевалье…. Разве вы не забыли, что вы с ней враги? - Сударыня, кому, как не мне, известно об этом? Я думаю так, что сейчас не время грызни между министром и сестры короля, нам надо объединиться, пока нас не слопали. Согласны? Я кивнула. - Но она меня и слушать не будет, если вы не заверите ее, что это важно. - Шевалье, и меня обвинят в помощи вашему кружку? – иронично сказала я. - Я думаю, ей уже будет не до этого, после того, что я ей скажу. В лучшем случае мы даже примиримся. Умоляю, все это я делаю для благополучия мадам и всех нас! Я все-таки решила помочь Тюлю, хотя все это было так подозрительно и странно… Но после просьбы об аудиенции, я присела, ожидая Жанно, чтобы понять, неужели все-таки герцогиня радушно его приняла? Спустя некоторое время Жанно вышел. К моему удивлению, это так и оказалось. Сияя и улыбаясь, он сказал мне, ведя подальше от кабинета, поскольку оттуда по мановению волшебной палочки выскочила мадам Аделаида, крича: «Где мои агенты??!»: - Герцогиня, вы оказали мне громадную услугу, я навек ваш слуга! Рассказать то, что произошло, я смогу только завтра. Да, завтра вы все узнаете! Скажите, что вы хотите взамен? На моем лицо появилась широкая лукавая улыбка. Я сказала то, о чем я уже успела забыть, что месяц назад, до всей этой карусели, составляло мои честолюбивые мечты: - Сблизьте меня с герцогиней де Форнье. Жанно также улыбнулся: - Идет, мадам! Скоро вы получите от меня записку! И убежал, поклонившись.
***
Вечером того же дня, рассказав все Атенаис, которая, насторожившись, решила тоже взять лошадей, я побежала к брату и сестре с той же просьбой, что готовится что-то странное, а потом получила записку с черной лентой, которая также сеяла хаос. «Мадам… Последние два часа герцогиня носится, как сумасшедшая, да простит мне Господь!, привлекая всех своих шпионов, словно готовит их на военную демонстрацию. Мне она ничего не говорит, лишь: «Герцог, я советую вам как следует завтра вооружиться. Да хоть кольчугу наденьте! Что, чем помочь? Ничем, Филибер, мне не-ко-гда! Вы не сможете, а вот наша стража… Приведите начальника моей охраны! Вечером я пойду к брату!» Мадам, я в растерянности, я боюсь завтрашней процессии, вдруг это государственный переворот! Я боюсь сегодняшней ночи, поэтому почту за честь, если вы на ночь расставите моих стражников. Их трое. Большим я, к сожалению, не располагаю. Речь сейчас идет не о кокетстве, а о вашей же безопасности! Поэтому коли вы откажете, я сам приду сюда!» Мгновенно явились мрачные люди в черном, гордые и молчаливые швейцарцы. К моему лицу прилила кровь, ведь это мои соотечественники! Я-то их разговорю, ведь они знают только немецкий! - Судари, скажите же мне, - обратилась я по-германски, как только они встали у моих дверей, - да что же такое готовится-то?! Они удивленно уставились на меня. - Фройлен, - сказал один из них, все еще недоверчиво косясь, - мы надеемся, что никто ночью во дворец не проникнет. Вы можете спать спокойно, - и, ограничась этой короткой фразой, он замолчал, и, как статуя, встал. - Я понимаю, вы недоверчивы к французам, испанцу-иноверцу вам приходится служить из-за кругленькой суммы, - ломая руки, произнесла я, - но объяснитесь вы хоть раз в жизни настоящей швейцарке! - Швейцарке? – удивились они. – Фройлен, вы – дочь вольной страны? - Имя «герцогиня де Берг» ничего не говорит, но что вы заговорите, услышав, что я – княжна де Нёвшатель? Они мгновенно склонились в поклоне. В тот самый миг я завидела бежащего по коридору принца Немура в окружении своих людей. - А, княжна! – закричал он, - приручаете стражу? Уверен, вы истинный дрессировщик! – приблизившись, он добавил, косясь на теперь мою охрану, - кто это, швейцарцы? О, они заговорили! – развеселился он.
- А, княжна! – закричал он, - приручаете стражу? Уверен, вы истинный дрессировщик! – приблизившись, он добавил, косясь на теперь мою охрану, - кто это, швейцарцы? О, они заговорили! – развеселился он.
– О, да они в цветах Аррьяно! – улыбку сменила легкая ревность, - к какому событию такие подарки, княжна, мне уже страшно! Что вас связывает с моим наставником? Он уже очарован вами? Впрочем, я добавлю вам еще… - и, по щелчку пальца с увесистым перстнем швейцарцев потеснили еще четыре стражника Немура. – Княжна, три плюс четыре – это уже семь! Прилично! Вам позавидует любая дама! Я горячо поблагодарила принца. Мы вошли в мои покои, и там Луи, позволив себе обнять меня, прошептал: - Только… Тс! Никто не должен знать о том, что происходит, что кто-то удваивает свою охрану… Иначе нам всем грозит переполох! Моя тетушка велела моему отцу отдать приказ на вооружение всех нас. Я не знаю, что будет, Француаза, - он погладил мою руку, - завтра посмотрим. Как я не пытался совать свой нос, тетка отказывается говорить. Правда, мой старший брат уж наверняка в курсе! – с обидой нелюбимого сына пожаловался герцог Орлеанский. – Поэтому я захотел позаботиться о вас, искупая свою вину за прежнее… Никому не говорите о ваших стражах! Больше я никому своих людей не раздавал! Что…. Что вы на меня так смотрите? - И даже госпоже де Муар? – спросила я, по-дьявольски улыбаясь и произнося все чистейшим голоском.
- И даже госпоже де Муар? – спросила я, по-дьявольски улыбаясь и произнося все чистейшим голоском.
- Княжна… Вижу, вы долго не будете меня прощать… – Луи поднял голову вверх, рассматривая потолок. В ответ я поклонилась. Оставшееся время ото сна ко мне прибегала Атенаис с просьбой одолжить ей мою гвардию, а Луиза велела мне, как хорошей сестре, расставить «стражу на один день» между нашими покоями. Но мне было совершенно не до этого… Мне нужно было поговорить с одним человеком…
Я шла по коридору по этажу, где жили наши придворные… Я шла к Herr Альбрехт фон Шелленберг. - Hausherr фон Вессель, вы позволите? – спросила я по-немецки, скромно выглядывая. Месье франт тут же ответил: - О, моя дорогая furst von Нойенбург! Конечно! – меня тут же усадили в кресло и предложили глинтвейн.
- О, моя дорогая furst von Нойенбург! Конечно! – меня тут же усадили в кресло и предложили глинтвейн.
Пока, дамы, вы не знаете, как выглядит наш знаменитый весельчак и любимчик дам. Прежде всего, что мне известно - Альбрехт родился в княжестве Шелленберг. В детстве он прекрасно знал всех детей князей из соседних земель, в особенности Франца фон Виттельсбаха. В возрасте 19 лет вместе со своим другом он поступил в военное училище, в котором тааже были Уильям и Максимиллиан. Именно оттуда он знаком со мной, моя подруга вышла за Франца замуж, знает, конечно же, Уильяма с Макмиллианом. Потом он отлично устроился в свите принца Луи де Немура. Недавно, на балу, он познакомился с Анриэттой Магнитье, и, по слухам, влюбился в нее по уши. Вот, что мне было нужно. Он ослепительный «северный» кареглазый блондин. Очень красивый, ежедневно окружен дамами. Он пустой человек, весельчак, привыкший к придворной жизни, общается со всеми дамами без разницы; любит быть в центре внимания и привык ко вниманию. Мы поговорили про пансионат, про наших друзей, про прошлое. Швейцарию и Германию. Про наши обычаи. Альбрехт горячо сказал, что, к сожалению, герцог де Берг очень сухой человек. Обсудили и принца. В общем, я выждала время, и потом, как бы своим чередом, добавила: - Альбрехт… Простите меня за подобную дерзость, вы знаете, слухи часто разлетаются… Я надеюсь, что могу быть вам другом и предостеречь вас, даже если вам и неприятно об этом говорить? Альбрехт кивнул и заверил, что обижаться на меня, свою почти что землячку, не будет. - Вы правда связаны с любовницей графа де Шамбора? - С Анриэттой? Ну, вы же знаете мой порок, женщины. - Я была знакома с этой дамой. Я понимаю, это ваша любимая женщина… Она притворяется с вами. Задумайтесь, вы же знаете, она общается с вами, чтобы потом доложить об этом Шамбору… К сожалению, она использует вас. Поскольку я служу мадам, которая – враг Магнитье, да и герцогиня де Форнье… Мой Максимиллиан тоже шамборист. Она, конечно же, кокетничает и с ним. Ну да ладно, меня это не волнует. Князь! Мне жаль вас, не будьте мишенью Анриэтты, способом узнавать тайны герцога де Немура! Она же наверняка спрашивала вас про принца! Было уставновлено, что она на балу в сажу разговаривала с ним! Всем этими уловки, которые она использует, мы учимся у мадам! Я знаю, моя речь была похожа, будто меня подослала мадам, но Альбрехт недалекий человек… Надеюсь, он не догадается, хотя это и не так. - Княжна… Вы правильно сделали, что предостерегаете меня. Правда, я думал о том, что она использует меня, но мне казалось, что герцогиня сможет меня полюбить.. Наверное, вы действительно правы… - задумчиво проговорил он. – Я посмотрю, что мне дальше делать… На том мы расстались.
Отправлено: 07.05.12 16:53. Заголовок: Глава XIX. Благочест..
ГЛАВА XIX. Благочестивая процессия
15-го июля
Утром я проснулась от какого-то шума. Я первым делом взглянула в окно, но неясно, насколько было светло или же темно. Тут я сразу же вспомнила то, что было вчера: например, то, что в проходе стоят швейцарцы принца и Гонзало. Значит, я жива? А зачем тогда это все… Шум опять повторился – и явно слышалась какая-то возня. Мне пришлось, преодолев свой гнев насчет того, что не смогу поспать до этой ужасной процессии, накинуть турецкий халат и пойти разобраться. Там оказался Уильям, который безрезультатно пытался проникнуть - конечно же, мои бравые швейцарцы никого не пускали. - Черт возьми, Француаза! В день шествия я готов ругаться, как некающийся грешник. Что здесь делают люди принца и испанского приспешника? Потянув его за руку, я мгновенно утащила его к себе в комнату – не при людях устраивать такие разборки! - Итак, скажите мне, госпожа княжна, почему я вчера шел к королю, и меня не пустили, к мадам Аннет – и даже у нее была охрана! – А сегодня я хочу спросить у вас, вдруг вы что-то знаете, и оказывается, и вы в сговоре! Скажите мне, что случилось?! – Уильям неумолимо стал трясти меня. – Так, что Немур оказывает вам услуги, это ясно – ведь он мой главный соперник, но Аррьяно! - Достопочтенный сеньор де Ла Фуенте ни при чем, он просто позаботился обо мне, но не думайте, что нас с ним связывают какие-то отношения… - Так почему у всех высочайших особ стоит своя охрана, а у нас, - министров, обычныц фрейлин, даже у вашего брата - кавалера, их нет? Как вы попали в круг «высших»? – явно с иронией говорил Уолси. – Как я был слеп, что не видел, что вы общаетесь не только с бедным Уильямом, княжной Жаклин и графом Ногарэ! Значит, вы давно уже строите за моей спиной какие-то планы?! Я-то думал, что вы будете моим учеником, а вот я смотрю. Вы давно уже освоили искусство придворной жизни…. Смотрите, скоро станете фавориткой! Вам только любовника не хватает…. - Прежде всего, у меня есть ревнивый муж, - парировала я. – Итак, что вы хотите узнать? - А куда девались «ты, дорогой Уильям»? Разве я вам больше не друг?! Я хочу узнать, что происходит во дворце. - Конечно, вы мне друг, причем еще больше, чем даже раньше, - уже намного мягче ответила я. – Но дело в том, что даже я не знаю, что готовилось, - я усмехнулась, - (ибо я склонна думать, что все уже закончилось, и хорошо, раз все мы живы). Знаю только, что что-то готовилось, возможно, Против королевском семьи, и это что-то сегодня ночью не случилось. Но я обязательно узнаю, что было. Потом мы обсудили с Уильмом, который знал первоначальные планы короля, что процессия должна была быть исключительно религиозной – весь двор должен был нарядиться в кающихся грешников, но потом все это отменили, поскольку учли кальвинизм принцессы Елены – все-таки процессия, как всегда, стала политической – она не ограничилась лишь просьбой Богу о преподании здоровья больной принцессе Марии Орлеанской. Оказывается, двор должен был блистать, должен показать буржуа, что король отнюдь не скупой – поэтому мы должны выглядеть красиво, - например, дамы в белых платьях со свечами в руках. Ох, не люблю я этот белый цвет, но пришлось надеть это платье. И хотя все фрейлины мадам должны были следовать за каретой, все равно все разделились на группы, тем временем как толпа горожан нас всех без стеснения оглядывала, и, более того, без стеснения обсуждала. Впереди ехала королевская карета – Луи-Филипп и его супруга, Мария-Амалия, Аделаида Орлеанская в отдельном открытой экипаже, затем карета Фердинанда-Филиппа и его жены, Елены Мекленбург-Швериной, рядом с королем – принц Луи и Франсуа. Далее, принцесса Мари, вторая дочь Луи-Филиппа, Клементина, и тринадцатилетний мальчик Антуан. Вскоре Луи уличил момент и подъехал ко мне – кажется, мадам Аделаида на секунду развернулась назад. - Добрый день, княжна, - мягким, вкрадчивым тоном проговорил он, незаметно приказывая остальным фрейлинам унять лошадей и отъехать от нас на некоторое расстояние.
- Добрый день, княжна, - мягким, вкрадчивым тоном проговорил он, незаметно приказывая остальным фрейлинам унять лошадей и отъехать от нас на некоторое расстояние.
Я прервала принца: - Ваше Высочество, вы нарушаете колонну! - вскрикнула я. В ответ Луи, подъезжая еще ближе, всего лишь рассмеялся. - Это ерунда, надеюсь, дорогая тетушка помилует меня. Я и не такие шалости совершал… Итак, как вы, дорогая? Как спали? - Спасибо, Ваше Высочество, - благодаря вам, прекрасно.
- Спасибо, Ваше Высочество, - благодаря вам, прекрасно.
Я волновалась, потому что вспомнила, что Максимиллиан будет возле собора с лошадьми, рядом. Мы почти прибыли. Луи мне как-то странно улыбнулся, пулей выскочил из седла и подал мне руку. Мы расстались. Я встала возле мадам и та, подозвав меня, прошептала, иронично ухмыляясь: - Поздравляю вас, герцогиня, принц уже трижды совершает подвиги: на охоте, затем ускользнув от нас, и вот сейчас. Что же заставило его нарушить череду моих фрейлин ради ваших глаз? - Мадам, - ответила я, - боюсь, вы мне не поверите: принц сказал мне доброе утро, и поинтересовался, как я спала вчера. Мадам косяще прищурилась, как бы подозревая меня в сговоре с Луи. Затем, исследовав мои глаза, она произнесла: - Думаете, княжна, я не заметила, как Луи заботится о вас, отправив к вам людей? Да и Гонзало молодец, вижу, не пренебрег моим советом. Герцогиня. Продолжайте и дальше, закрывайте глаза на шуточки Луи на охоте, только помните: вторая Дельфина мне не нужна! – зашипела мадам.
- Думаете, княжна, я не заметила, как Луи заботится о вас, отправив к вам людей? Да и Гонзало молодец, вижу, не пренебрег моим советом. Герцогиня. Продолжайте и дальше, закрывайте глаза на шуточки Луи на охоте, только помните: вторая Дельфина мне не нужна! – зашипела мадам.
Я прекрасно понимала, о чем говорила мадам: увлекаясь постепенным могуществом, не стоит обманывать ее и водить за нос, как это делала Дельфина, сблизившись с немурцами. Нужно так же преданно служить Аделаиде, этой самой хитрой женщине королевства. Как я же глупая эта графиня Дельфи! Отойдя от мадам, я раскрыла молитвенник, и тут оглянулась назад – молитвы ассоциировались у меня с Филибером… Он тоже стоят, весь торжественный, как и мадам, в черном… Надо бы и мне также одеть этот цвет, чтобы польстить сестре короля. Эммануэль Филибер меня заметил и по-быстрому кивнул, а потом уткнулся в пол и стал читать молитвы по-латыне, которой, как и все испанцы, мастерски владел.
Эммануэль Филибер меня заметил и по-быстрому кивнул, а потом уткнулся в пол и стал читать молитвы по-латыне, которой, как и все испанцы, мастерски владел.
Я обернулась обратно и стала делать то же самое, но что-то ни слова не могла из себя выдавить. Сделав одухотворенный фанатичный взор, я стала всех оглядывать. Много стражи, очень много – правильно, ведь в соборе собралось множество наследников престола! Сама королевская семья впереди, все остальные слуги (и фрейлины, конечно же, в их числе) в конце. Атенаис рядом, Дельфина с Аделью косятся на меня. Принцесса Елена фыркает, ей, как кальвинистке, не по душе месса – а вот я получаю от этого удовольствие! Луи часто оборачивался и смотрел на меня и даже подмигивал, что, конечно, видела мадам. Служба длилась часа два, мы уже валились с ног, под конец я подошла к святому источнику, туда быстрым шагом направился и Луи, который помог мне окропить в святой воде некоторые украшения. Это была высокая честь, принимать от принца такую услугу, и поэтому все покосились на меня, в особенности, наверняка Дельфина. После я отправились на выход, как внезапно произошла давка. Я смотрю вперед и вижу герцогиню Магнитье (!) что-то орущей. Короля окружили ее люди. Общий шок – это ведь государственный переворот! Мы стоим все в ужасе. К сожалению, ничего не слышно. Все подстроено так, что толпу горожан увели. Мысль облетела всех внезапно. Нужно срочно уходить: придворным-то некуда, ведь лошадей еще не подали, но где-то здесь, поблизости, рядом, меня ждет герцог де Берг. Я потянула еле стоящую от ужаса Атенаис – брата и сестру я найти не могла, они ведь служат не мадам. - Атенаис, быстрей. Пока нас всех не захватили… У меня есть лошадь… - к сожалению, исполнить то, что хотела, я не могла – я по-прежнему не видела Макса, хотя искала его везде. Мы все снова замерли. Анриэтта грозила свергнуть короля и посадить на престол Генриха де Шамбора. Увлекшись приказом арестовать всю королевскую семью и их окружение (тем временем я была готова мчаться в Нёвшатель), она и не заметила, как Луи-Филипп незаметно кивнул, и его люди, спрятанные в храме (подождите, переодетые в священнослужителей?!!), окружили герцогиню и увели ее в тюрьму. Все придворные вздохнули с облегчением: - Да здравствует король! - На эшафот Магнитье и ее супруга! На прощание Луи-Филипп громко бросил Анриэтте: - Да? А где же граф де Шамбор, почему он лично не явился «поздравить» меня и проводить меня в тюрьму?! Теперь я все поняла… Вчера королевская семья узнала, что на их жизнь организовывается покушение. Шевалье Тюль лично отобрал письмо, предназначавшееся Анриэтте. Как жаль, что я ничего не знаю… Луи либо все знал, либо ему ничего не сказали, но видел усиление охраны, поэтому со мной стражей он тоже поделился… Шамбор не явился потому, что узнал о провале, но Анриэтту хотел то ли подставить, то ли не успел предупредить… А может, Тюль лично отобрал по письмо с предупреждением… Максимиллиану письмо дошло, да, с сообщением: «Не приходите завтра». Боже! Он должен был арестовывать короля, быть одним из солдатов, быть пешкой, но сам не знал об этом и потому сообщил, чтоб я завтра не шла со двором? А где он сам? Пока все возносили молитвы Господу Богу Нашему, сидя на лошадях, я незаметно на одной из улочек свернула, вместо того, чтобы возвращаться со всеми до дворец. Я подъезжала к нашему с мужем дому. Бросив лошадь, оставленную рядом на привязи, я забежала внутрь. - Где герцог де Берг? – бросила я изумленному слуге, который никак не ожидал меня увидеть. Действительно, в доме я почти что не бываю. Слуга, справившись с удивлением, поклонился и ответил: - Его Светлость взял слугу, двух лошадей. Сказал, что вернется скоро, через три часа, - слуга посмотрел на часы и задумчиво продолжил: - Через десять минут истекает срок. Я нервничала. - Подожду, - буркнула я. Ровно через десять минут часы пробили три часа дня. Я сильно заволновалась. В итоге, просидев еще сорок минут, я поняла, что Максимиллиан не вернется… Уж очень много прошло времени, и не мог Макс пропасть на такой долгий срок. - Господина нет…. – растерянно проговорил слуга. - Я поеду его искать, - ответила я и села в экипаж. Лошади отвезли меня в Лувр, и, не переодевшись, я вошла в покои Атенаис. - Дорогая, как ты? – спросила я подругу.
- Дорогая, как ты? – спросила я подругу.
- Я до сих пор нахожусь в ужасе по поводу того, как сегодня нас всех чуть ли не арестовали. Как хорошо, что король заранее знал о готовящемся заговоре! Так вот почему Его Высочество отправил тебе стражу? Да и Аррьяно что-то знал! Я коротко рассказала маркизе о том, как мужу пришла записка от графа де Шамбора, и затем о том, как Максимиллиан взял лошадей и направился ко мне. - В этом нет ничего удивительного! – воскликнула как всегда сообразительная маркиза. – Вероятно, его захватила так же, как и всех остальных. А если учесть, что он шамборист, то он надолго задержится! - Атенаис, - проговорила я отчаянно, - какие ужасы ты вещаешь! Надо поспешить! Но… К кому? - Суаз… Дело нешуточное, твоего мужа могут осудить.
- Суаз… Дело нешуточное, твоего мужа могут осудить.
К мадам Аделаиде ты пойти не можешь – несмотря на все хорошие отношения, она ненавидит шамбористов, да и то, что твой супруг был тайным их сторонником, только ухудшит положение. Я ее знаю, она велит тебе узнавать через мужа все планы Шамбора. Я помочь тебе не могу, даже если я попрошу за тебя, ничего не будет – она откажет. К Луи ты не можешь пойти просить – он хоть будет и рад оказать тебе услугу, но весьма альковным путем. Да и толку не будет – он наверняка ревнует тебя к любому мужчине, особенно он будет не прочь бросить твоего мужа в тюрьму, а может, и лишить его жизни, чтобы ты осталась вдовой. Лучше, чтоб он оставался в неведении. Единственный человек, который может тебе помочь, это Аннет. Она часто готова пренебречь долгом ради новой пассии. Она поймет тебя и заступится перед королем, вот только от этого твои отношения с мадам начнут ухудшаться. Но… Как хорошо иметь в друзьях еще одного человека, кроме мадам! Однако, это плохо тем, что они с мадам – враги. Последний способ, это просить у короля, но учти, тут не обойдется без того, что я уже сказала насчет Луи. Все это время, пока Атенаис размышляла вслух, и бродила по комнате и изредка цедила сквозь зубы: - Проклятый Берг! Он приносит столько проблем! Черт бы побрал его вместе с шамбористами, с которыми он связался! В конце, мы решились на то, чтоб завтра Жанно сдержал обещание и устроил мне встречу с Аннет. А теперь – спать.
***
Спать не получилось – ко мне ворвались брат и сестра и известием: - Сестра, сестра! Пришло письмо из Нёвшателя! Передо мной письмо, где матушка сообщает, что рада за дочь, которой сделал предложение француз. Матушка хочет узнать, каков же по характеру этот человек, хоть и не сомневается, что ежели младшая дочь его выбрала, то он человек хороший. Немного плохо, что человек этот – не герцог, однако быть маркизом также почетно. К сожалению, несметными богатствами он не обладает, но выбором дочери мать не гневается, но также нужно, чтобы родители повидали его, а заодно и нас. Это означает, что мы должны в скором времени ехать в Нёвшатель. Я, конечно же, люблю родной край, но ехать сейчас мне не хочется. Собственно, оставшись с Ногарэ наедине, я рассказала ему, что мой супруг оказался шамбористом. Про результат сообщать не стану, так как его просто нет.
***
Вечером пришло письмо: «Дорогая герцогиня! Простите за все это вранье, что делалось для того, чтобы «инфекция» в виде слухов не распространялась по зараженному двору, дабы удачно закончить начатое дело, которое может перевернуть все. Я готов выполнить то, что вы сказали. Завтра в четыре приходите к Форнье. Я решил вам все объяснить именно в письме, ибо человек, который его принес – верный мне. Было бы некрасиво промолчать. Я по поручению Аннет вел весь день слежку за домом графа де Шамбора. Разные посыльные отправлялись в разные места, дабы предупредить сообщников не приходить завтра в церковь. Я позволил им всем благополучно достигнуть адресатам. Герцогиню очень волновала Магнитье – она ее ненавидит, и в этой единственной вещи, похоже, они схожи с Орлеанской. Итак, гонец Шамбора должен был следовать к Магнитье с посланием, после которого жена Бертрана Магнитье стала бы предупреждать свою личную группу. Это я помешал ей сделать, и безумная попалась в ловушку.
Жанно, шевалье дю Тюль»
Вот и ответ! Осталось лишь дожидаться завтрашнего дня, а это уж, поверьте, не так сложно.
Отправлено: 23.05.12 21:21. Заголовок: ГЛАВА XX. Случайност..
ГЛАВА XX. Cговор
16-го июля
Тюль все-таки истинный дворянин – не каждый стал бы разжевывать дворцовые тайны в письме. Для визита к Аннет я выбрала одно из самых своих красивых платьев – сейчас, например, золотисто-алое. В назначенное время я направилась в покои герцогини де Форнье, неся в руках корзинку с подарками: там были духи, вышитые перчатки и благоухающее мыло. Я вошла, поприветствовать Аннет приняла дары, тут же открыла флакон духов и стала вдыхать их запах. - Прелестно, мадам, - протянула она, - спасибо, у вас отменный вкус! Хочу выразить вам благодарность за то, что вы смогли устроить встречу Жанно с сестрой короля.
- Прелестно, мадам, - протянула она, - спасибо, у вас отменный вкус! Хочу выразить вам благодарность за то, что вы смогли устроить встречу Жанно с сестрой короля.
- Мадам, - ответила я, - я свою очередь хочу выразить вам свое восхищение тем, что вы смогли раскрыть заговор. - О, да, благодарю! Шевалье молодец! Теперь мы сможем отдать шамбористов в руки правосудия! Знаете, кто меня особенно волнует? Эта Магнитье! От фразы Аннет я вспомнила, что Максимиллиан находится среди них. - Позволите поинтересоваться, герцогиня, что же сделала вам Анриэтта? - О, герцогиня, это чисто женская ненависть, - рассмеялась Аннет, подвигая бонбоньерку. – Хотите? - Благодарю, - ответила я, достав сладость. – И, знаете, дорогая, у меня тоже есть такое же чувство. И к этой же особе! - Надо же? – Форнье удивленно подняла бровь. – Поделитесь? Ведь, что касается меня, то тут все ясно: она угрожает моему положению. А что же у вас? - Она сует свой нос не в свои дела. Герцогиня, - я пододвинулась поближе к Аннет и взглянула в ее глаза. – Окажете ли мне одну услугу? – я начала рассказывать. – Мой супруг Максимиллиан связался с шамбористами, и сегодня, как следует полагать, его захватили. Помогите мне его вернуть, сделать, чтобы его не судили… Аннет, графиня де Беш, внимательно слушала, потом хитро улыбнулась, как бы говоря: «Так вот зачем вы подарили мне духи!», в ее глазах заиграла алчность – мысль о том, сколько денег она сможет получить взамен, после чего она ответила: - Ясно. Только, скажите мне, когда вы успели полюбить мужа, ведь вы утверждали мне совершенно другое? Пале-Рояль, во всяком случае, не интересовался вашим супругом, наверняка думая, что он старик (ведь он не старик, да?!) – испытующе посмотрела на меня фаворитка, - и потому его отослали подальше, в провинцию, предложив стать каким-нибудь сборщиком пошлин. Вы правильно сделали, что отправились ко мне, а не к мадам, ведь та, я думаю, неизвестно, как поступит. Она может казнить его, а вас сделать вдовой, и отправить вас в ссылку. Но это маловероятно. Скажу, почему. Первое, это вы понимаете, скандал. Второе – простите меня за дерзость, но мне кажется, что принц Луи Шарль Филипп очень обрадуется этой мысли, и мадам тем самым наживет себе множество проблем. Скорее, герцога будут держать в Берге, как в самой настоящей тюрьме, когда он выдаст все имена своих сообщников. Но я сделаю, чтобы ничего, что я сказала, не было. Во время речи метрессы я постоянно поражалась. - Ну, дорогая Аннет…. Все-таки, отношения между герцогом и мной налаживаются, - мягко ответила я, а потом я засмеялась, - нет, нет, что вы, он не старик! Благодарю вас! Как мы будем действовать? - Прежде всего, я не могу ничего принимать без короля, поэтому по-любому придется поговорить с ним. - Хорошо, я буду ждать. Аннет, знаете, о чем я подумала? Мне кажется, вам не улыбается жить в покоях, которые находятся не рядом с покоями короля. Анна Шаудиш скоро надоест королю, но нужно приложить усилия. Так вот: почему бы вам не вернуть место, принадлежащее вам по праву? Аннет хитро прищюрилась. - Конечно, я об этом думала. Она понравилась Луи-Филиппу потому, что имеет кроткий нрав – королю это в новинку. Королю не нравятся малейшие признаки ревности: не буду же я стоять на коленях? Я смирилась, я не знаю, что делать. Надо думать; случай сам меня найдет. - Разумеется, - я смотрела на грустный уставший вид Аннет, - но если что, знайте: в этой игре я буду за вас. - Спасибо за поддержку, дорогая, - слабо улыбнулась Форнье, посла чего продолжила уже более веселым тоном, - давайте лучше поговорим о вас, а о вас, Француаза, столько разговоров, что и я кое-что задумала. Вы хотите стать фавориткой принца? Уверена, так оно и будет. Я была рада переходу на другие темы. - На самом деле, Аннет, я не стремилась очаровать принца, и мне кажется, вы это видите. Но принц очень настойчив, другие уже считают, что я способна стать фавориткой. Что ж, - я засмеялась, - осталось мне ждать визита какого-нибудь старого министра, который предложит мне свою помощь, чтоб поставить «своего» человека.
- На самом деле, Аннет, я не стремилась очаровать принца, и мне кажется, вы это видите. Но принц очень настойчив, другие уже считают, что я способна стать фавориткой. Что ж, - я засмеялась, - осталось мне ждать визита какого-нибудь старого министра, который предложит мне свою помощь, чтоб поставить «своего» человека.
- Но позвольте, - вмешалась Амалия-Аннет, - вот и этот человек, хоть я и не старикашка-министр! Дельфина мне давно надоело, она перед всеми задирает нос, вы же рассудительны. И пора бы распустить партию немурцев, а то из нее сделали целый культ! Эти… голубые ленточки… - Форнье презрительно фыркнула. - Дорогая, мне нужно подумать, - уклончиво ответила я. – Скажем, что будет, если мы, фаворитка-врагиня мадам Орлеанской и ее фрейлина объединятся? - Вопрос хорош, - улыбнулась Аннет, - однако… Скажите мне, мадам давала вам какие-нибудь поручения против меня? - Пока нет, дорогая, но скажу, что Адель этим занималась. Еще не настало мое время. Знаете… Вдруг это случиться? Как же смогу и угодить мадам, и не предавать вас? - Француаза, - задумалась Аннет. – Это действительно сложный разговор. Если так будет, то мы решим, что делать. А пока, спрашиваю по поводу прежнего вопроса… А если никто не узнает? - Значит, это надо будет решить. А для начала, скажу вам, возвращаясь к реальному, что пока я не единственная повелительница сердца принца, есть и некая Дельфина. И начать надо будет с нее. - Верно, дорогая Суаз, - ответила де Форнье, - заявляю сразу: если что, то я на вашей стороне! - И, быть может, вы извлечете выгоду из этого, ведь мадам также, я надеюсь, будет в моем лагере, - улыбнулась я. - Все верно. Хорошо, придет время, мы все сделаем. А теперь… Чтобы помочь вам освободить вашего супруга (хотя я честно признаюсь, совсем не хочется связываться с шамбористами), мне по-любому придется поговорить с королем. Но у меня есть одна интересная мысль… Чтобы не подставить друг друга, вы хотели бы переговорить с ним, например, о том, чтобы он соглашался с тем, что вы «не знаете», из какой он партии, ведь так? - Да, дорогая герцогиня, вы так умны, что я боюсь, как бы мне не понадобилась ваша помощь и в этих переговорах. И я понимаю, что вам вовсе не по душе сталкиваться с герцогом де Бергом (как, впрочем, и мне), и такое мужество, как и самоотверженность, Ваша Светлость, я очень ценю и вас умоляю… – я посулила Аннет хорошую взятку. Аннет кивнула. - Дорогая, это все по ходу, я помогу. А сегодня… Я предлагаю вам съездить… - она рассмеялась. – Знаете куда? В тюрьму! Вот это мы сможем сделать без других людей. Мне тоже надо навестить…. одного человека, - Амели-Аннет покраснела, - начальника тюрьмы. Кстати, полезное знакомство, как вы видите. - Дорогая, сколько же у вас этих полезных знакомств! - Много, признаюсь, - захихикала фаворитка. – Не каждый может устоять… - она запнулась, и потом опять повалилась от хохота, как, впрочем, и я, - Я хотела сказать, что… Ну… Вы все поняли, я потеряла свою мысль. Предлагаю отправиться как только стемнеет, вернее, в сумерки.. Скажем, часа в девять вечера. Оденьтесь, пожалуйста, в черное, я вас прошу – наша роль на сегодня – мать и дочь навещают мужа-отца. - Ха, дорогая, вы будете матерью? Какая ужасная роль, тем более что она вам вовсе не подходит. - Благодарю за комплимент, но, вы знаете, я так уж и молода. На этом мы расстались с Аннет. Я пошла искать черное платье и плащ с капюшоном.
***
Пока у меня есть свободное время, я решила навестить князя фон Весселя, с которым разговаривала позавчера. Я поднялась на мужскую галерею и вновь постучала в дверь. - Herr von Шелленберг, вы позволите? – спросила я скромно. Мне не сразу отозвались, и я вспоминила, что вряд ли весельчак и главный кутила двора будет сидеть у себя. Однако, и на этот раз мне повезло. Дверь распахнулась. - Frau von Берг? Как же я рад вас видеть! – отозвался наверняка с заученными фразами Альбрехт. Думаю, я ему надоела. – Приходите почаще, а то, что такое, я вижу вас всего во второй раз! - Благодарю вас! – ответила я. – Но, вы знаете, гости не приходят с пустыми руками, а это, я думаю, вы оцените, - я поставила на стол бутылку нашего Нёвшательского вина. - О, дорогая, это было неожиданно! – князь весь даже просиял. – Привезли тайком? – он засмеялся. Я знаю, что мужчины как дети – больше всего на свете они любят молоко, а когда позврослеют, все, даже и немцы, вино. - Да, был запас, - улыбаясь, ответила я. – Могу принести вам еще. - Это было бы великолепно! Я буду очень благодарен! Итак, дорогая Француаза, что вы хотели у меня узнать? – поинтересовался фон Шелленберг. - Я хотела бы поговорить с вами о вчерашнем происшествии, по поводу переворота. Вы знаете, что мадам Магнитье арестовали и будут судить? - Да... - глухо отозвался Альбрехт, весь погруснев. – Ее казнят? – испытующе посмотрел на меня. - Скорее всего… - случайно ответила я.
- Скорее всего… - случайно ответила я.
- Как? – буквально крикнул Альбрехт, и эхо ему вторило. - Э… князь.. Я и не знаю… Быть может, ее помилуют. Давайте посудим сами: муж Анриетты – банкир, и государство заинтересовано в том, чтобы казнить его и открыть свой, государственный банк, покончив со связями с контрабандистами, а также шамбористами. Шамбористы также не станут сопротивляться, поскольку Анриэтта провалила свою задачу. Не знаю, что насчет самого Шамбора… Наверняка он не станет выступать, но сделает так, чтоб Магнитье заключили в тюрьму на пожизненный срок. - Дорогая княжна, вы хорошо размышляете, и я полностью с вами согласен. Я буду уповать на Шамбора. - Да, но что вы собираетесь делать? - Я? Пока ничего, дорогая. А что я могу сделать? На этом, можно сказать, мы расстались. Под конец беседы у меня даже возникло такое чувство, что Магнитье казнят – все равно люди не любили себе подобных, которые, путем махинаций и контрабанды, смогли на огромную сумму сделать себя «из грязи в князи» - попросту, купить титул герцога. Кухарка не способна управлять государством, уж слишком они невежественны! Не надо Франции второй госпожи де Фешер – проститутки, которую благосклонно принимала сама королева Мария-Амалия!
***
Черная карета с неопределенным гербом выехала в девять часов по направлению к тюрьме. По выходу из экипажа, мы с всемогущей экс-фавориткой поплотнее надели капюшоны. Нас встретил начальник тюрьмы, стройный элегантный мужчина довольно высокого роста с офицерской выправкой: - Дорогая Ваша Светлость! – он склонился перед Аннет, будто бы перед божеством. – За что я был так наказан? Я так давно не видел вас! – ничуть не стесняясь меня, произнес начальник. Аннет, ничуть не смутившись, ответила: - Позвольте мне представить вам фрейлину мадам Орлеанской, герцогиню де Берг. И, если вы не читаете списки ваших заключенных, то это имя вам ничего не скажет – но, госпожа герцогиня является княжной де Нёвшатель! Начальник охраны и, как я понимаю, любовник госпожи де Форнье, с интересом уставился на меня, наверняка думая, как ответить своей богине. Наконец, вояка поклонился мне, после чего ответил: - Мадам, для меня честь познакомиться с вами! Но, дорогая герцогиня, неужели вы хотите сказать, что какой-то родственник уважаемой княжны находится в моей тюрьме? - Да, именно это я и хочу вам сказать, Шарль. Причем тот человек, из-за которого княжна стала известна под другим титулом – я говорю о ее муже, герцоге де Берге. Я в ответ лишь слегка фыркнула. - Давайте пройдем внутрь, - предложила Амалия Аннет, - у меня есть разговор. Оказавшись в тусклой комнате, где по приказу этого Шарля нам накрыли стол с дичью, Аннет продолжила: - Итак, дорогой мой барон, вы окажите мне одну услугу, за которую мы с герцогиней (простите, Француаза, с княжной) хорошо заплатим? Я смотрела на лицо начальника; по крайней мере, пока на его лице не отобразилась никакая алчность. - Разумеется, дамы, буду рад помочь. Рассказывайте. Как и обещала Аннет, переговоры вела именно она. - Итак, вчера герцог де Берг был сюда заключен, поскольку вчера он попал на ту площадь, где происходил провал заговора против короля. - Да, я до сих пор стараюсь узнать свежие новости; то-то этих шамбористов ко мне и завезли. Аннет, а вы были на той площади? - Да, капитан, мы с герцогиней (то есть, с княжной) вместе шествовали в собор, и стали очевидцами. - Да, но, мадам, - спросил меня капитан Шарль, - я так и не понял, ваш супруг является шамбористом, либо он случайно попал на площадь? Аннет снова взяла слово и ответила истинную правду, незаметно показав мне рукой, что эта правда сейчас необходима. - Шарль, только между нами, вы понимаете? Герцог де Берг является шамбористом, однако в тот день он не участвовал в заговоре; он в группе Шамбора, а не в кучке Магнитье. Кстати, о нашей несчастной жены банкира-простолюдинке, - нервным презрительным смешком продолжила Аннет, - она у вас? - А, мадам, вы до сих пор недолюбливаете ее? – рассмеялся Шарль. – Впрочем, имеете право. Нет, мадам, она не у меня, иначе бы я первым делом сказал бы вам. Кстати, возьмите еще одно крылышко, - галантно предложил начальник министру. - Хм… Так что о де Берге? Есть ли шансы спасти его? - Мадам.. В данный момент могу сказать вам, что если герцог конкретно не участвовал в заговоре, то его не казнят, как остальных. Кстати, простите, что я сейчас сменю тему, но эта новость, должно быть, вас порадует: Магнитье казнят. - Надо же! А ее супруга? – жадно спросила герцогиня де Форнье.
- Надо же! А ее супруга? – жадно спросила герцогиня де Форнье.
- Думаю, что нет, но его превратят в бедняка. - Однако, откуда вы так осведомлены? Боюсь заговаривать с Его Величеством на эту тему. Но, капитан, это необходимо, пока эта добрая Шуадиш не упросила Луи-Филиппа не казнить всех. - Увольте, мадам! Король беспощаден, когда речь идет о его врагах, вы это знаете! И ради какой-то жалкой фаворитки! К тому же, мадам Аделаида будет за казнь. Я слегка топнула ногой, чтобы показать, зачем мы здесь собрались. Но и эти разговоры были также полезны. - Ах да, да! Простите! Итак, о герцоге де Берге! - воскликнул капитан. - Потом наведут справки, поймут, что он шамборист… И что ж! Тюрьма или домашнее заточение! - Да, но как они докажут это? – быстро возразила Аннет. – Герцог не состоял в регулярных списках. - Да Шамбор выдаст имена! - Но для герцога это можно опровергнуть, ведь не докажешь, что он посещал регулярные собрания!
- Но для герцога это можно опровергнуть, ведь не докажешь, что он посещал регулярные собрания!
- Дорогая герцогиня! Вы, как всегда, правы, - улыбнулся капитан. – Так что пусть Ее Светлость де Берг надеется на лучшее, у меня есть мысли полагать, что так оно и будет, - Шарль ободряюще улыбнулся мне, а я кивнула. - А теперь, мой дорогой капитан, у меня есть огромное желание похозяйничать в вашем маленьком мире, и может ли герцогиня поговорить со своим супругом? – смеясь, спросила Аннет. - О, для вас все, что угодно! – лучась, ответил начальник. – А мы пока с вами займемся… эээ… куриными крылышками… Я открою вас камеру, Ваша Светлость, - это Шарль сказал уже мне. - Благодарю вас! – капитан, предвкушая м… интересный досуг со своей богиней, чуть ли не бросил мне связку ключей. Как же все делалось играюче! Пожалуй, я дам время им… заняться… курицей. Я открыла тяжелую дверь не без труда: ключи были довольно замысловатые. Распахнув дверь, я взглянула в глубь камеры: она была хорошо обставлена, даже имелся один ковер, хорошая мебель. Максимиллиан лежал на диване спиной ко мне и не подал и виду, когда я вошла. - А вот и ваша заслуженная похлебка, месье! – иронично сказал я. Максимиллиан мгновенно развернулся (в руках он держал книгу) и пролепетал, мгновенно вскочив: - О, небо! Француаза! – на этих словах он, подбежав, обнял меня и поцеловал. – Как ты сюда попала? Однако, я не спешила отвечать на его вопросы: ведь я знала, каким этой человек может быть отвратительным, как он может тебя унижать. Поэтому мне захотелось воспользоваться его беспомощностью и обреченностью: - Стану твоим тюремщиком на полчаса, - буркнула я, - сколько мне там осталось с тобой нянчиться, а? У тебя есть часы или тебя всего обобрали? - Так вот, как ты мне рада, моя дорогая придворная дама в роскошном наряде, - ответил Максимиллиан. Я не реагировала. - Этот вдовий нарядик, в котором не соблазнишь ни одного начальника тюрьмы, ты называешь роскошным? - Ну-ну… - повеселев, произнес Максимиллиан (ведь, все-таки, он был безумно рад меня видеть), - зачем тебе всякие начальники? Ведь у тебя есть я! Вот, например, я уже потерял голову! - тут герцог попытался заключить меня в объятия, но я оттолкнула собственного мужа и, спокойно поправляя складки на платье, села на отдаленное подобие дивана. - Смотрите, месье, пока вы не потеряли голову окончательно! – парировала я. – Кстати, в твоей конуре как-то душно. Можно я открою окно? – я рассмеялась. – Ах да, я забыла, где я нахожусь.
- Смотрите, месье, пока вы не потеряли голову окончательно! – парировала я. – Кстати, в твоей конуре как-то душно. Можно я открою окно? – я рассмеялась. – Ах да, я забыла, где я нахожусь.
- Ну вот, Француаза, от вас, как всегда, веет холодом. Впрочем, надеюсь, при дворе вы ведете себя так же. Хотя, я так не думаю. Зачем же вы решили навестить нелюбимого мужа? - Хм… Это ты так дуешься? Ну что ж, я отвечу. Я испытываю угрызение совести. Прервав меня, Максимиллиан опять, как безумный, подбежал ко мне: - Что это, это ключ? Спрятав связку, я ответила: - Герцог, уймитесь! Тюрьма вынула из вас последние мозги? - Француаза, клянусь, за все ваши грубости я вас жестоко накажу, скажем… часа на два. - Если вы вообще выйдите отсюда, ведь ваше освобождение только в моих руках! - Хорошо, хорошо, видите, моя дорогая «ласковая» жена, я уже у ваших ног! – проговорил Максимиллиан, смеясь, падая на пол. - Сударь, встаньте: мне смешно на это смотреть, вы сливаетесь с ковром. Хм, а вы умеете быть терпеливым, когда захотите! Неужели вы так хотите жить? - У меня такое ощущение, будто вы, герцогиня, мой палач. Но скажите же мне наконец, что все это значит. - Макс, я умею примерять любую роль, если вам такая по душе, то подождите где-то дней пять. - Вы до сих пор не ответили ни на один мой вопрос! Ужасно осознавать, что я в руках какой-то даже кровожадной бездушной жены. - Сударь, а это уже оскорбление! Я могу развернуться и уйти, и больше вы меня не увидите. - Нет, постой, Француаза! Я развернулась. - Неужели вы действительно так подумали?! - О, дорогая, - Максимиллиан опять бросился ко мне и смог насильно усадить меня. – Я все понял, вы злитесь! Простите безумного, который мужем-то даже вашим нормально быть не может. Я слегка полулегла. - А с этим я полностью с вами согласна! Любовником вы мне больше нравитесь! Ненавижу семейную жизнь. - Вы больше не злитесь на меня? – на этот раз Максимиллиану удалось меня поцеловать. - Если вы сделаете все, как я скажу. Итак, пусть эти имена пока останутся в тайне, но с помощью этого могущественного лица мне удалось сюда приехать, а от капитана даже получить связку. - Вы соблазнили капитана? - Максимиллиан, вы недогадливы. Вот то лицо, с которым я приехала, и соблазнило. - Это лицо что, мужчина??? – поразился Берг. В ответ я лишь фыркнула, а потом продолжила: - Поэтому, пока герцогиня развлекается с капитаном, или капитан развлекает герцогиню, как вам угодно, ближайшие двадцать минут мне делать нечего. - Поэтому, - лукаво засмеялся Максимиллиан, наклоняясь ко мне, - я предлагаю последовать их примеру. - Спасибо, господин муж, но я и в Пале-Рояле успеваю, - парировала я. - Француаза, - Максимиллиан гневно сверкнул глазами, - это у вас такой юмор? - Ммм… - ответила я, и это все, что я смогла произнести. Поэтому я хотела перейти на другую тему. – Итак, вы попались, и теперь ваше имя красуется в папках как «шамборист»? - Значит так, герцогиня де Берг! Тот вопрос, от которого вы так интересно увильнули, я обязательно выясню! А когда я выясню…
- Значит так, герцогиня де Берг! Тот вопрос, от которого вы так интересно увильнули, я обязательно выясню! А когда я выясню…
Я прервала мужа. - Сомневаюсь, вход в Пале Рояль вам и подавно воспрещен… - я захихикала прямо Максу в лицо. Он же шутливо склонился надо мной: - Хорошо, княжна-герцогиня, пожалуй, придется мне вас проучить именно сейчас… Ну да ладно, я сегодня великодушен. Француаза, я надеюсь, вы сможете доказать мою невиновность? - Мой дорогой, насчет плахи я сомневаюсь, но вам, быть может, грозит домашнее заточение и запрет появляться в Париже, это если они докажут, что вы шамборист. Если нет, то все будет продолжаться, как и раньше. А теперь, скажите мне: вы подписывали какие-нибудь документы, признавали свое членство? - Нет. - Макс, подумай, пожалуйста, хорошо, ведь от тебя все зависит! – воскликнула я. - Да точно нет! Я не такой осел, дорогая, чтобы подписывать ненадежные темные вещи!
- Да точно нет! Я не такой осел, дорогая, чтобы подписывать ненадежные темные вещи!
- Будем надеяться, и тогда, возможно, вы будете спасены! Тут по коридору пошел какой-то человек. Удивительно, что все так закончилось быстро. - Главное, не ляпните где-нибудь, что я знаю, что вы шамборист! – быстро шепнула я. – Я в неведении! Все, до свидания, мой дорогой! – я, не успев поцеловать Максимиллиана, вытащила ключи.
Отправлено: 21.06.12 14:44. Заголовок: ГЛАВА XXI. Да сверши..
ГЛАВА XXI. Да свершится воля Господня
17-го июля
Вскоре мы с герцогиней (конечно, при огромной помощи последней) явились на, как сказала Аннет, торжественную аудиенцию у Его Величества. Объясняю – утренние аудиенции, понятное дело, бывают утром, однако с помощью Форнье, которая постоянно проводит время с королем, я явлюсь тайком. Итак, нарядившись не только красиво, но и шикарно, даже еще лучше, чем если бы я ехала на бал (ведь от сегодняшней встречи зависит жизнь Максимиллиана), я отправилась к герцогине Амали-Аннет. Я выбрала платье с огромным декольте, а также подобрала множество каменьев, не забыла я и про то огромное бриллиантовое ожерелье, которое подарил мне Уильям как залог нового свидания и начала наших встреч. - О, герцогиня, вы правильно меня поняли! – сказала Аннет, слегка нагло смеясь. – Только, боюсь, вы немного перебрали – вы похожи на ночное небо! Сама министр была одета скромно (ну, то есть, шикарно, как всегда), в красное платье. Рубины дополняли наряд. - А я думаю, что в этом наряде вы легко заставите короля забыть, кто такая простолюдинка Шаудиш, - сказала я, улыбаясь. - О, благодарю вас! Буду на это надеяться! Если что, то будьте начеку! А с «дорогой» Анной я разберусь: и тех лиц, будь они министрами, которые подсунули эту дьяволицу ему в кровать, я велю казнить! – последнее Аннет уже провизжала. Первой к королю вошла Аннет. - Ваше Величество, вы позволите мне зайти? – придав своему голосу кошачьи вкрадчивые нотки, спросила Амалия. - Да, дорогая герцогиня! - Сир, сегодня я не одна! Тут Форнье дала мне знак войти, я сделала глубокий поклон, а Аннет воскликнула: - Со мной герцогиня де Берг! Король, улыбаясь, приблизился, и, взяв меня за руку, велел мне встать.
Король, улыбаясь, приблизился, и, взяв меня за руку, велел встать.
- Дорогая герцогиня… Рад вас видеть, и хочу видеть вас чаще! – Аннет за его спиной сделала мне гримасу, и я, сдержав смех, улыбнулась. – Аннет! Вы как моя звезда, сегодня так сияете! О чем говорит красный цвет? - Сир, - кокетливо ответила Аннет, - вы ведь знаете, что значат цвета платьев на всяческих балах: так вот, красный – это цвет жизни, любви, страсти! - А также как цвет крови, символ гнева и мести, - иронично ответил Луи-Филипп. Я видела, Аннет до боли сжала свои губы. - Ну, мне, жене герцога де Форнье, белый цвет явно не пойдет, - с вызовом ответила Аннет, гневно тряхнув волосами. Она имела в виду то, что Анна Шаудиш, немолодая вдова, предпочитала в одежде белый цвет невинности.
- Ну, мне, жене герцога де Форнье, белый цвет явно не пойдет, - с вызовом ответила Аннет, гневно тряхнув волосами. Она имела в виду то, что Анна Шаудиш, немолодая вдова, предпочитала в одежде белый цвет невинности.
В эту фразы Аннет вложила весь гнев, все негодование: она намекнула и на свадьбу с нелюбимым человеком, и выразила всю свою ревность по поводу Анны. Уверена, Его Величество оценил последнее. Мне было жалко бедную брошенную фаворитку, ужасно смотреть, когда вчера государь клялся ей в вечной любви, а вот сегодня холоден к ней во имя новой пассии. Луи-Филипп проигнорировал Аннет, закончив тем самым ежедневный обмен «любезностями». - Герцогиня, я заметил, а вы предпочитаете синий цвет; или же голубой. Похоже, это был намек на связь с немурцами, которые носили, как вы знаете, голубые одежды. Синий символизирует верность, хм? - Да, сир! А голубой цвет мне очень подходит, ведь это цвет богов, - сказала я очень любезно. - Ну что ж, присаживайтесь, герцогини! Хотите яблоко? Далее, как бы странно это не выглядело, король стал потакать желаниям Аннет. - Ваше Величество! Вы представляете, что муж герцогини, герцог де Берг, попал в тюрьму, где находятся шамбористы, захваченные на площади! Причем, герцог всего лишь вышел из дома встретить свою супругу, но попал в водоворот арестов. Когда вы будете подписывать список заключенных, которые отправятся на казнь? Прошло уже три дня!
- Ваше Величество! Вы представляете, что муж герцогини, герцог де Берг, попал в тюрьму, где находятся шамбористы, захваченные на площади!
Луи-Филиппу, конечно же, все не очень-то понравилось. Он хмуро смотрел на Аннет, не веря ее рассказу, но потом, резко сменив эмоции, благосклонно ответил мне: - Ничего себе! Герцогиня, и вы уже какой день молчите, и ничего мне не говорите?! Я хочу в этом разобраться! А почему я не имею удовольствия видеть герцога, вашего супруга, при дворе? – король мне подмигнул, намекая на то, что я живу при дворе без мужа, чтобы он не мешал заводить любовников. - Да, сир, - поддакнула Аннет, - в самом деле, герцог же не шамборист! - Мы узнаем, - так же хмуро ответил король. – Я все лично проверю, и, если случалась ошибка, обещаю, ваш супруг, герцогиня, будет отпущен самое долгое через неделю.
***
18-го июля
Анриэтту Магнитье решили казнить (об этом мне доложила старшая фрейлина вечером, так что я не успела никого предупредить), и сегодня мы должны были смотреть на это зрелище. Утром ко мне постучали, и я разрешила войти посетителю. Я быстро успела спрятать бутылки вина, которые выпивала, поскольку чувствовала себя напряженно. - Ах, Уильям, это вы! – я намотала связку ключей на палец. - Француаза, дорогая, как вы себя чувствуете? – лорд обнял меня. – Вам хорошо? Вы сможете мужественно выстоять во время казни? Я вздохнула. - Я надеюсь… Я, пожалуй, возьму с собой нюхательные соли… Знаешь, Уильям, я хотела тебе кое-что сказать… Я ненавижу Анриэтту… Вернее, ненавидела, весь сегодня она перестанет существовать.
Знаешь, Уильям, я хотела тебе кое-что сказать… Я ненавижу Анриэтту… Вернее, ненавидела, весь сегодня она перестанет существовать.
- Как? А что она тебе сделала? - Она, заигрывая с Максимиллианом, доложила ему о том, что меня можно будет найти на балу в Пале-Рояле, что мадам Аделаида дала мне поручение и что этом ночью я буду с принцем! Какая клевета! Видимо, ей нужно было, чтобы Максимилиан попал на этот бал в каких-то шамбористских целях, и вот таким способом она заманила его туда. Но теперь… Все кончено. Пора это забыть. Пойдем, Уильям. Ты же будешь на казни? - Думаю, да. Я буду в свите короля.
***
Выйдя в коридор (хотя этого я делать не должна была), я прошла до общей залы сбора придворных, которые, как всегда, разделились на алое и голубое и ждали выхода королевской семьи. На самом деле, я должна была следовать за мадам в череде всех фрейлин, но поскольку выход Орлеанской семьи будет через сорок минут, у меня есть время. Я направилась в группу Аннет. Я пыталась протиснуться сквозь толпу придворных, которые на меня косились, думая, что я уже стала немуркой. И только герцогиня де Форнье мне улыбалась, завидя меня еще издалека. - Герцогиня, присоединяйтесь к нам! – сказала экс-фаворитка, - Решительно, как хорошо, что цвет нашей партии красный, ведь это цвет смерти. Цвет смерти врагов Его Величества! Я вздрогнула, и мурашки поползли по всему моему телу. Неужели Аннет настолько кровожадна и жаждет подобных зрелищ? Что ей с того, что осужденная лично ей оскорблений не наносила? Или герцогиня давно является великим неумолимым политиком? Я выдавила из себя бледное подобие улыбки и поприветствовала Аннет, устраиваясь возле нее. Вот и немурцы на другом конце залы зашевелились, и, оказывается, Дельфина была среди них. Она также , как и я, проигнорировала этикет, не позволяющий фрейлинам появляться в других залах до выхода мадам Аделаиды. Это навело на меня одну мысль о том, что становлюсь такой же лживой придворной дамой, и я желчно усмехнулась. Ведь так и бывает: если ты хочешь выделиться и быть заметной фигурой при дворе, ты обязана быть лживой натурой. - Ну вот, мы и дождались казни этой Магнитье! – сказала мне Аннет. – Ее песенка спета. Надеюсь, скоро поставят плахи и для остальных участников этой истории. А вам придется дожидаться известий по поводу вашего супруга. В этот момент меня заметил Луи, и он, повернувшись, издали сделал мне изящный поклон. - Герцогиня! – продолжила Аннет. – Что я вижу в кучке немурцев! Эта Дельфина, как змея, до сих пор вьется вокруг принца!
- Герцогиня! – продолжила Аннет. – Что я вижу в кучке немурцев! Эта Дельфина, как змея, до сих пор вьется вокруг принца!
- Ага… И это если учесть, что они поссорились, а Его Высочество не прощал ее… - пробормотала я. - Француаза, вам надо что-то предпринимать! Или вы хотите остаться серой мышкой? Разговор меня начал утомлять, на меня нашла меланхолия. Я вскоре покинула как всегда бойкую и энергичную Аннет и приготовилась следовать за королевской семьей. Там уже стояла Атенаис. Мы с ней обменялись парой слов о Магнитье. - Я никогда не присутствовала на таких ужасных зрелищах! – сказала Атенаис. – Это, наверное, мадам Аделаида захотела, чтобы все увидели судьбу шамбористки!
- Я никогда не присутствовала на таких ужасных зрелищах! – сказала Атенаис. – Это, наверное, мадам Аделаида захотела, чтобы все увидели судьбу шамбористки!
- Или герцогиня де Форнье, - слабо ответила я.
***
Мы, все фрейлины мадам, проследовали в ложу мадам, которая сегодня сидела вместе с королем и его женой. Так что я находилась рядом с Уильямом и могла его видеть. Фердинанд-Филипп и Елена сидели в отдельной ложе, а что касается Луи… То, кажется, он сидел вместе с четвертым сыном короля Франсуа. Первое, что я увидела, это был эшафот, затем – петля. - Что, значит, она будет повешена? – наклонилась я к Атенаис, которая нещадно обмахивалась веером. - Получается, так, ведь она не дворянка. Таким образом, король приготовил ей позорную смерть. Внизу собралась грязная толпа зевак, которая жаждала развлечений. Ей было все равно до своих убеждений, хоть еще вчера они поддерживали шамбористов и были на их стороне. Сейчас для них существует лишь жертва. Парижане – народ любопытный, они никак не могут упустить такое великолепное зрелище. В особенности, они любят поиздеваться над осужденным и покрыть его бранью. Люди, как будто сумасшедшие, залезали на монументы, чтобы получше все разглядеть, сидели на крышах, выкрикивая какие-то шутки. Королевский полк окружил эшафот. Вся толпа была стиснута, поскольку сегодня речь шла о казни государственного преступника. - Начинайте! – близко от меня крикнул Луи-Филипп, и этим он прервал все мои думы. Мое сердце забилось. Внезапно мы заметили, как стража расчистила проход к помосту, чтобы Анриэтта, священник и палач могли на него взойти. Вот и Магнитье! Я жадно склонилась вниз, чтобы посмотреть на нее. Она ехала на повозке. Рыжие волосы, рассыпавшиеся по спине, позорная кроваво-черная от копоти тряпка, никак не напоминавшая одежду, покрывала ее тело. - Ваше Величество! – мои наблюдения опять кто-то прервал. – Позволите мне к вам присоединиться? Я повернулась и увидела Атенаис. Я только сейчас вспомнила, что она стоит рядом со мной. Я обернулась дальше, по направлению к тому месту, где я услышала голос. Это был Луи. - Конечно, сын мой! – ответил король. – Только, Луи, своих кавалеров много не берите, тут и так нет места. - Маркиза де Монфирон, - мадам Аделаида поманила Атенаис к себе. – Держите опахало: очень душно!
- Маркиза де Монфирон, - мадам Аделаида поманила Атенаис к себе. – Держите опахало: очень душно!
Пока Атенаис выполняла обязанности фрейлины, Луи приблизился ко мне. - Добрый день, герцогиня, - тихо проговорил он мне на ухо. - Добрый? По-вашему, этот день добрый? – я посмотрела принцу прямо в его блуждающие глаза. - Что вы имеете в виду, герцогиня? – сухо сказал мне сын короля.
- Что вы имеете в виду, герцогиня? – сухо сказал мне сын короля.
- На ваших глазах будут вешать женщину, с которой вы знакомы лично! Более того, - я прошептала еще тише, - с которой вы наверняка были очень близко знакомы! А вы улыбаетесь, будто идете на бал! - Француаза… - Луи нахмурился. – Я не понимаю, что вы хотите от меня. Я немного разозлилась. - Чего я хочу? Ничего.
- Чего я хочу? Ничего.
- Замечательно, герцогиня! Я, кстати, заметил, что вы всегда ничего не хотите. Поговорим еще о чем-нибудь? – иронично сказал Луи. - Просто я не понимаю, как можно не сочувствовать женщине, вашей знакомой, которую вот-вот ждут ужасные муки! - Дорогая… Если б вы знали, что такое королевское воспитание… - Позвольте мне заметить, что ваше воспитание было в изгнании, что трон вашему отцу и место принца вам досталось не по праву рождения! - Мы с госпожой Магнитье не очень-то были и друзьями. - Скорее, союзниками. Если я сейчас ваш союзник, то, в случае моей казни, вы тоже будете улыбаться и утверждать какой-нибудь новой придворной пассии, что меня не стоит жалеть? - Знаете, Француза, наверное, вы чересчур восприимчивы. Хотя я не вижу на вашем лице бледности, - принц наклонился к моему кошелю и достал оттуда нюхательные соли. – Это для того, чтобы отвести подозрения, - шепнул он. – Как бы я хотел уехать и спокойно жить, чтобы не было никакого этикета , и можно бы было говорить спокойно, без вот этих вот штучек, - Луи подал флакон мне. – А что касается Магнитье, то я, слава Богу, в нее не влюблен и никогда не был. Кроме того, она предательница. Потом я вам все расскажу, - Его Высочество отправился назад, в глубь ложи, туда, где стояли его придворные. «Неужели? Уехать он хочет! Вот никогда не поверю! Если это и его истинное желание, то только после мечты стать королем.» Я вспомнила, что не вижу Магнитье. Я вновь опустила голову, стараясь все рассмотреть. Ее лицо было мертвенно-бледным, и на нем читался ужас, страх смерти, безумие. Кажется, Анриэтта чувствовала прилив сил, ей хотелось пробежать, куда-нибудь забраться, кричать… Спастись. Вскочить на лошадь и нестись. Она вся была в поту, и она тряслась. Ноги ее бессильно опускались, когда она попробовала забраться на первую ступеньку. Кто-то из толпы стал плевать ей в лицо, орать. Что они кричали, я не слышала. Я не могла ничего расслышать, ведь ложа было утроена высоко, так, что я могла видеть все сборище. Со ступенек текла кровь – это были следы окровавленных ног Анриэтты. Она разражалась слезами. Наверняка она думала, что не хочет умирать молодой, корила себя, что вообще связалась с шамбористами, вместо того, чтобы жить спокойно в Мопелье. Она боялась смерти, боялась петли, табурета. - Анриэтта Шарлотта Елизавета Пенмон Магнитье, на колени! – эти слова королевского чтеца я уже могла разобрать. Анриэтта бесчувственно опустилась. – Вы обвиняетесь в государственной измене, в преступлении против жизни короля и королевской семьи. Ваша сделка, в соответствии с которой вы называетесь герцогиней Магнитье, является недействительной. Вместо этого вы заветесь Магнитье – по имени вашего супруга. Анриэтта ухмыльнулась. Действительно, через две минуты ей уже будет неважно, как она теперь зовется. - Все ваши земли, ежели таковые имеются, отныне конфисковываются. Все ваши сделки с иными лицами расторгаются. После этого священник прочитал молитву и протянул ей крест. Анриэтта кое-как его поцеловала, а затем вздохнула. Теперь ее ожидает самая ужасная мука. Она подняла голову наверх, посмотрела на листву, на небо, и впервые за все время ее губы улыбнулись. Затем она направила свой взор на королевскую ложу: ее глаза, еще недавно такие страшные, с ненавистью скользнули по королю, мадам Аделаиде, безразлично по королеве. Так только она взглянула на Луи, то с ухмылкой она даже что-то прошептала. Далее она испепелила взглядом Аннет. Потом ее глаза остановились на мне. Я уже подумала, что ошиблась, что она смотрит на меня. Она мне улыбнулась. Я зацепилась руками за каменные перекладины. Какому-то последнему человеку она послала воздушный поцелуй. - Да свершится воля Господня! Ее подняли и поставили на табурет под виселицей. Палач накинул ей на шею веревку. Анриэтта стала визжать и корить себя, почему же в последнюю минуту ей недостает мужества. По сигналу палач резко выбил из-под ее ног табурет. Веревка быстро натянулась, и Анриэтта стала раскачиваться на ней. К счастью, она не особо-то мучилась. Я отвернулась, закрывая себе лицо руками. В то же время кто-то в нашей ложе закричал, не в силах сдержать свое негодование. После этого раздался слабый вздох. Я оглянулась – Альбрехт фон Шелленберг, налившись кровью как Анриэтта, упал на руки немурцев. Я всхлипнула. Анриэтта даже не издала вдохов, стараясь глотнуть воздух. Она просто посинела, и, пару раз извившись, стала неподвижной.
Я посмотрела на королевскую семью: Луи-Филипп был мрачен, королева Мария-Амалия всеми силаси старалась подавить в себе жалость, мадам Аделаида была красива и торжественна как никогда, Аннет, стоящая рядом, хмурилась, но все же сияла, Уильям, Луи и Атенаис были без эмоций.
Отправлено: 28.06.12 01:21. Заголовок: ГЛАВА XXII. Неизбежн..
ГЛАВА XXII. Неизбежность
20-го июля
Шли дни, я ждала, пока пройдет эта неделя. Король объявил, что орудия правосудия готовятся и для остальных участниках заговора. Приказы подписывались постепенно – мадам Аделаида, наверное, была завалена бумагами. Наконец, вновь стали устраиваться интересные праздники! И снова, бал! Я даже знаю, почему король решил организовать танцы: чтобы поторжествовать на случай победы над изменниками. Луи де Немур также готовил декорации. Сегодня я как раз сидела в его покоях, в которых никогда до этого не была.
***
- Ваше Высочество, позвольте мне удалиться в Германию… - Нет, черт возьми! – прокричал принц.
- Нет, черт возьми! – прокричал принц.
Я посмотрела на только что вошедшего Альбрехта. Юный весельчак, главный кутила в свите Немура, выглядел ужасно: лицо было мертвенно-бледным, под глазами были огромные синяки от того, что князь просто-напросто не спал. Вессель был весь в черном; в руках он теребил четки. Разговаривал он с отсутствующим видом. - Да, я не отпущу тебя, Альбрехт! – повторил принц. – Простите, Француаза, что я пренебрегаю этикетом. Боже мой, вы – мой самый лучший друг! Вы самый веселый и беззаботныйпридворный из моей свиты! Я знаю, что жизнь вам казалось сплошным удовольствием. Вы научились брать из неё только самое лучшее. Вы всегда любили, когда вас окружали дамы: вы охотно общались с Дельфиной и Аделью, что не скажешь о нашем друге Жероме де Фюрсаке. Даже он избегал общества мадемуазель Фешир. И тут вы на одном из собраний познакомились с этой лживой Магнитье, - Альбрехт на этих словах набожно перекрестился, - и сразу же в нее влюбились! Очнитесь, мой друг! Она использовала вас, чтобы передавать сведения моей партии шамбористам. Я давно хотел запретить вам с ней общаться. Хорошо, хорошо, - Луи заметил душевное негодование Альбрехта, - все-таки, Анриэтту я знаю лучше… То есть, знал лучше всех. Представьте, что вы смогли помочь ей сбежать из тюрьмы, и уехали в Германию. Вы думаете, что теперь, в этой глуши, она выйдет за вас замуж и станет покорной женой и матерью? Как бы не так! Она бросит вас, свое очередное увлечение (ведь вы для нее, в отличие от вас, не были истинной любовью) ради интриг! Она любила Шамбора и только его! - Ваше Высочество, - тихо и печально ответил Альбрехт, - я понимаю, что вы правы. Первые дни после казни, когда мне совсем плохо, я думал, что теперь не смогу снова жить. Теперь я понял, что, наверное, смогу когда-нибудь так же сильно полюбить какую-нибудь женщину… Пониаете, Анриэтта для меня была всем: я любил в ней все. Для меня она была единственгой в своем роде женщиной. Я любил ее волосы, плечи, ее веселость, кокетство… Да, любил все! Я любое бы ей простил. Позвольте мне сберечь память о ней. - Я не хочу, чтобы ты меня покидал. Ты развеселишься, это точно, и снова будешь моим другом. Господи, да найди ты женщину, уникальность и неповторимость которой ты сможешь также полюбить. Слава Богу, при дворе у нас таких дам много! - Но они не Анриэтта! – разразился слезами Альбрехт. – Ее нет, ее больше нет! Как бы я хотел, чтобы еще неделю назад она мне сказала: «Альбрехт, я не любила тебя. Не приходи больше ко мне». Тогда бы я смог жить, наслаждаться жизнью! Ваше Высочество, отпустите меня. На неделю. Я обещаю (я изменил свое мнение), я вернусь! Но сейчас я не могу посещать эти отвратительные балы! Они не приносят мне удовольствия! - Ладно, что мне с тобой поделать, - ответил Луи с неохотой. – Иди. Француаза, не хотите кусочек сыра? - Ваше Высочество, вы обещали рассказать мне о Магнитье, - напомнила я принцу. - О Господи! Опять о ней! Клянусь папой, она после своей смерти стала намного известнее, чем мой брат! Да ну ее! Она хотела подговорить меня участвовать в заговоре против моего отца! Думала, я буду плясать под дудку Шамбора. Удивляюсь, порой у этой женщины были безумные затеи. Кажется, она забыла, что у меня есть старший брат, который наследует трон, - я закусила губу: Луи делился со мной ужасными планами. Все так, как хотела мадам! – Также она хотела, чтобы я спонсировал ее армию. Француаза, больше ничего не было. Давай не будем о ней говорить. Поговорим о нас. Скажи мне, - Луи наклонился и обнял меня, - почему ты меня не любишь, но общаешься со мной? Ведь нас уже можно назвать друзьями. - Потому, что такую честь общаться с вами мне оказывает Ваше Высочество, - ответила я. - Ясно, - хмуро ответил Луи, - значит, моя тетка. Ты же не испытываешь ко мне хоть малой доли симпатии? Луи слушал мое сердцебиение. Я ответила: - Честно, то чувствую. - Значит, я счастлив, поскольку еще совсем недавно ты не желала меня видеть! А ты когда-нибудь смогла бы… полюбить меня? - Эээ, Ваше Высочество, - смущенно ответила я, - я не могу ответить на этот вопрос.
- Эээ, Ваше Высочество, - смущенно ответила я, - я не могу ответить на этот вопрос.
- Значит, пока не можешь… Ладно, - тут принц развеселился, и, как мне показалось, это было неискренне, - А что, твое сердце вполне свободно. Своего мужа ты не любишь, а любовника у тебя нет. Хотя… я все еще помню того человека на балу, с которым ты танцевала. Я видел его лицо, но до сих пор не могу вспомнить, кто он. Но я обязательно узнаю! – Луи коварно прошептал мне это на ухо. Я испугалась. Принц уже достаточно долгое время вел себя тихо и спокойно, а тут вновь принялся за свои подлости. - Княжна, кажется, вы заволновались. - Так вот почему Ваше Высочество с радостью принялось за организацию бала! – нервно рассмеялась я. - Я обещаю, дорогая, - принц скользнул рукой по моей щеке, - что я узнаю имя этого кавалера, а потом все-таки добьюсь твоей любви. А к тому времени мадам наконец-то прогонит Дельфину. - Ваше Высочество, - я встала и чопорно поклонилась, рассердившись, - я не стану вашей любовницей! - Ты будешь моей возлюбленной. Увидимся, Француаза.
***
Выходя из покоев Немура вся разозленная, я увидела месье князя, который немощно прислонился к колонне. - Альбрехт, вам плохо? – я подбежала к фон Весселю. - Нет, нет, дорогая Француаза, просто я остановился прямо на выходе и вспомнил ваши слова о том, что моя любовь не принесла мне ничего хорошего. Лучше б я раньше узнал о том, что Анриэтта меня не любила, чем сейчас. Впрочем, ваш муж же тоже в тюрьме. Вам везет, ведь вы его не любите. Никогда бы не подумал, что это могло произойти с человеком, который был моим приятелем в военном училище. Боже, Боже… В свои двадцать четыре года я так сильно разочаровался в жизни! - Дорогой Альбрехт, я надеюсь, что Максимилианна не будет ждать такая ужасная судьба! И вы ошибаетесь, что я не буду переживать! Но… довольно нам терзаться сомнениями! Давайте я лучше помогу вам дойти до ваших покоев, а вы мне что-нибудь расскажите… - Про Анриэтту, ладно? – умоляюще посмотрел на меня князь. Я охотно согласилась. - Хорошо, давайте про госпожу Магнитье. Альбрехт охотно ступал по лестнице, и его глаза с удовольствием зажглись, когда она начал говорить о самой приятной вещи. Сейчас он жил исключительно в прошлом. - Мы познакомились с ней во время салона принца де Немура. Она и раньше там бывала, но заметил я ее впервые. Ох, Господи, зачем я ее заметил! Она попросила меня присесть рядом с ней. Я ответил: «- О! Для меня большая честь! Я с радостью присяду возле вас!». Я решил поддержать разговор: «- Расскажите мне немного о себе, Анриетта!» Помню, я тогда наивно улыбался. - Мой отец немец, мать - француженка. Вы знаете, что я родилась в семье буржуа. Мать моя рано умерла, а на торговле рыбой, понимаете, не наживешься. Поэтому отец выдал меня замуж за своего друга, тоже немца, Бертрана Магнитье. К тому времени Бертран смог стать банкиром, а потом купил герцогский титул. Ну, в данный момент я известна как глава партии шамбористов. Я произнес, поражаясь: - Вы знаете, я просто очарован вами, скажу я вам без ложной скромности. Вы такая сильная женщина! Анриэтта спросила меня, буду ли я на балу, и потом мы договорились встретиться там. К этому моменту мы пришли в комнату Альбрехта, но тот протестующе закричал: - Нет, нет, не уходите, пожалуйста! - Конечно, князь, я останусь. - О, у меня как раз есть вино, которое вы мне подарили! Да, да, забыться… Я хочу забыться в нем… - проговорил Альбрехт, доставая бутылку и наливая. – Я продолжаю. На балу я внезапно… - Альбрехт рассмеялся, и я обрадовалась за него, - Я чуть не сбил с ног кого-то. Когда я обернулся, то был удивлен до смерти! Передо мной стояла Анриэтта, очищая платье от вина. Она явно негодовала. Я не знал, как оправдаться. Я сказал: «О Боже! Простите, я не хотел! Извините! Я такой растяпа!». Я оправдывался как только мог. Анриэтта меня простила, но не сразу. «Ладно, ничего страшного - развела она руками, - у меня тоже сегодня много дел». Мы стали танцевать, незвирая на пятно на платье Магнитье, а потом Анриэтта поинтересовалась, поехать ли нам после бала в отель Магнитье. Я сразу же согласился. Я узнал, что она немка, и мы охотно поговорили на немецком. Когда мы прибыли в дом супруга Анриэтты и стали говорить о себе, - Альбрехт говорил это с ужасом, - то она мне призналась: «В детстве мне всегда было трудно, поскольку денег не было. Вы привыкли к своему замку, да и не видели собственных крестьян, их дома. Мне было трудно жить такой ничтожной торговлей рыбой, цветами и овощами. До тех пор, пока я не вышла замуж за господина Бертрана, который был, я уже это говорила, лучшим другом моего отца, и, вполне понятно, годился по возрасту мне в отцы. А знаете ли вы, что меня ужаснуло? Ему на меня вообще все равно, он меня использует. Это было ровно три года назад... Бертран связал меня с шамбористами. Я даже уже и не говорю, как трудно мне было обучаться грамоте, письму, счету. Я знала, что на мне клеймо низших людей. А потом я подумала: все, хватит играть в шамбористов! Я хотела оттуда уйти, а не могла. Цепи интриг ловко связали меня. Они давят на горло. Я погибну, я буду жертвой собственных интересов людей...» Альбрехт снова зарыдал, а меня тем временем передернуло. Были ли это откровения Анриэтты, ведь она знала, какая судьба ее ждет? Любила ли она князя или просто относилась к нему как к другу? Этого мы никогда не узнаем.
Отправлено: 28.06.12 01:22. Заголовок: ГЛАВА XXIII. Развязк..
ГЛАВА XXIII. Развязка
22-го июля
На этот раз бал стал местом нашей новой войны между герцогиней де Форнье и Шаудиш, как и обещала министр. Если учесть, что последняя совершенно не принимала в ней участие. Король поддерживал, конечно же, Анну, мадам Аделаида, несомненно, ее же, чтобы выгнать Аннет, королева Мария-Амалия, которая была в шоке оттого, что ее фрейлина посмела переступить ей, своей повелительнице, дорогу, пока приняла нейтралитет. Фердинанд-Филипп и его жена-кукла Елена Мекленбург-Шверина также подчеркнуто уделяли внимание Анне. А вот Луи де Немур пока принял индифферентность – Аннет, конечно, была его врагиней, но с ней частенько можно было договориться, что не скажешь про принципиальную и прямолинейную Шаудиш, которая была далеко от мира интриг. Если напомнить о других личностях, с которыми вы уже знакомы, то Аррьяно держал сторону мадам Аделаиды, а значит, Анны, Уильям, который хоть и ненавидел фавориток, полностью поддерживал Аннет, наверное, по старой памяти, Дельфина с Аделью хотели привлечь Анну на свою сторону. Мадлен, как всегда, была сама за себя. Взглядов других придворных я не знала, особенно то, что творится в королевской семье. Забыла сказать, что моей сестре, брату и Атенаис было все равно за этой войны.
Пока я наряжалась к балу, мне пришло письмо, которое принес доверенный слуга отправителя. Писала Элен де Виньон, та девушка, с которой я немного успела пообщаться:
«Дорогая Француаза! Пока вы читаете это письмо, мы с Тенсейрой уже находимся в Англии, на нашей родине. Вы ведь знаете, что я родилась в Англии, однако мой отец после смерти матушки, переехал со мной в купленное графство Виньон. На самом деле, мое родное имя – баронесса Шеффилд. Потом отец уж очень захотел выдать меня замуж. Помните, я рассказывала вам про Генриха, которого я безумно боялась? Он грубый, надменный, жестокий… Но самым страшным и опасным в нём была любовь ко мне… Однажды он попытался применить силу, и меня у спасло только появление слуги. С тех пор я никогда не оставалась с Генрихом наедине. Но самым ужасным было согласие моего отца на этот брак. Согласие только потому, что Генрих имел большое влияние… И даже слёзы не смогли тогда разжалобить сердце моего отца. И я решилась на отчаянный шаг: собрала все свои драгоценности, вылезла ночью из окна, оседлала любимого вороного коня и помчалась в Париж. Тогда я надеялась, что смогу найти своё место в жизни, смогу забыть о Генрихе, о предательстве отца, а может, и жених найдёт себе женщину, которая согласится выйти за него замуж… Генрих искал меня: я видела его на одной из улиц Парижа… Тенсейра, моя лучшая подруга, также решилась ехать со мной. И вот теперь, мы с ней нашли свое счастье, которое так хотели отыскать! Француаза, я выхожу замуж, и его зовут Арман ` Эстен! Да и Тенсейра также становится женой: мы уехали из Пале-Рояля во время заговора шамбористов, поскольку испанец Савьере де Саргемор, авантюрист, являлся именно шамбористом. Кстати, его вы видели: помните наш кабачок, двух мужчин! Он сидел на лавке с Тенсейрой! Дорогая, уже слышу, как вы смеетесь! Так приезжайте же ко мне, в Шеффилд, как только сможете! Ваша Элен.»
Я действительно смеялась, вспоминая того спутника Максимиллиана… Я так рада за бывших фрейлин! И Элен нашла свое счастье, забыв об ужасном прошлом, и Тенсейра, кажется, также успокоилась. Как только мужа выпустят, расскажу ему эту забавную историю, случившуюся с его приятелем. Уже бывшим приятелем. Удивительно: одни приобретают счастье, другие теряют жизнь. И все это из-за шамбористов! Но, пора было возвращаться к реальности из, хоть и не дальнего, не все-таки прошлого.
На этот раз я надела уже не голубое, а красное, чтобы подчеркнуть, из какой я партии, платье. Помните, я писала, что мои любимые камни, сапфиры? Тогда, конечно же, только после рубинов – я считаю, что это волшебные камни, кардинальские. Как всегда, я не смогла обойтись без диадемы из рубинов. Поскольку я никак не могла расстаться с моими любимыми бриллиантами, то я заранее решила сделать корсаж своего платья вышитым из бриллиантов. Поэтому я добавила бриллиантовое ожерелье. В ушах вновь были длинные серьги тоже из бриллиантов. На этот раз я чуть присобрала волосы, но все-таки оставила их распущенными.
***
Стоя у колонны, я встретила Аннет: - Пф, Француаза, вы только посмотрите на это! – госпожа де Форнье показала мне веером на группу почти что всех выше перечисленных придворных, пресмыкающихся перед Анной. - Дорогая, - ответила я, улыбаясь, - и что с того? Я не вижу толка, Шаудиш не столь сильный противник, она далека от двора. - Зато у нее столько союзников! – Аннет все равно твердила свое.
- Зато у нее столько союзников! – Аннет все равно твердила свое.
- Мадам, она беспомощна: она далека от всех придворных интриг. Мадам, - я решила перевести тему в другое русло, - вы придумали план своих действий? - Хм, Француаза, вы задели меня! Может, начнем сегодня с «прощупывания» соперника?
- Хм, Француаза, вы задели меня! Может, начнем сегодня с «прощупывания» соперника?
- Герцогиня, я не против! Устроим разборки в галерее? - Думаю, да. Я найду вас! – сказала Аннет и исчезла.
- Думаю, да. Я найду вас! – сказала Аннет и исчезла.
Танцы начались! Ко мне приближался мой брат, Ногарэ. - Дорогая, я и так в вас влюблен, насколько это позволяет братская любовь! - усмехнулся Нёвшатель, пока я принимала руку брата. Мы закружились в танце. – Как у тебя обстоят дела? - Король и палата пэров скоро займется делом шамбористов, - ответила я. – И тогда мы поедем в Нёвшатель? – спросил Гильом Ногарэ Жоффруа. Я задумалась. - Если только совсем на чуть-чуть? Брат, кажется, сильно удивился. - Но почему? Ты же так рвалась домой, в горы! - Но я… - я искала причины, как бы оправдаться. – Но я не могу покидать двор! - Почему же? Что, он так многое для тебя значит? - Разумеется, неделя – и двор забудет обо мне. - Сестра, - Ногарэ очень злился, это было видно по тому, как нервно он сжал губы, - ты не должна все променивать на этот Пале-Рояль. Да и вообще думать об этом! - Потому, что мне нравится такая жизнь, а в провинции будет скучно быть сельской государыней, где все удовольствие – бал в Женеве! Такая жизнь создана не для меня! Не зря ведь все провинциалки стремятся попасть при двор! Позволь задать мне вопрос: когда же ты сделаешь предложение Атенаис? - Думаю, прямо перед тем, как мы поедем, - уже сухо ответил Ногарэ. Первый танец-открытие бала, самый торжественный и короткий, заканчивался. Я поняла, что стала совсем далека от своей семьи, а также от Атенаис. - Тогда, сестра, вам одна дорога быть метрессой. Впрочем, вы поговорите об этом с папенькой и матушкой, - с и этими словами разочарованный брат меня покинул.
- Тогда, сестра, вам одна дорога быть метрессой.
Вот тогда-то, после этого первого танца, Аннет и дала мне знак. Она вышла из зала в галерею, ведущую в сад. Я тем временем подошла к столикам с напитками и взяла бокал вина. Медленно его осушив, я еще немного прошлась по залу (мало ли, кто за мной наблюдает), и затем уже направилась по такому же маршруту. Там меня поймала фаворитка за руку и тихо прошептала со злостью: - Я видела, она пошла в сады! Уж не свидание ли у нее там? – мы, как мыши, ступали по траве, взявшись за руки и стараясь не шуршать юбками. - Вот она, - заметила я Шаудиш за одним из кустов, - она одна.
- Вот она, - заметила я Шаудиш за одним из кустов, - она одна.
Аннет мгновенно выскочила из-за куста, а я за ней, однако я решила просто посмотреть, не взял ли кто-нибудь путь на эту тропинку. Аннет уничтожающе уставилась на Анну, даже хрустнули ее пальцы, которые Форнье потирала. Аннет обнажила губы в отвратительной хищной усмешке и ироничной нервной улыбке. Кажется, начиналась буря, и я, следуя за Аннет, с удовольствием на это решила посмотреть. - Мадемуазель Анна, спрашивать ли мне, уж не с королем вы собрались тут «петь» о религии? – колко поинтересовалась Аннет, презрительно поклонившись.
- Мадемуазель Анна, спрашивать ли мне, уж не с королем вы собрались тут «петь» о религии? – колко поинтересовалась Аннет, презрительно поклонившись.
Анна, эта белая чистая лилия, также поклонилась. - Ваша Светлость, - ответила она, - за что вы меня ненавидите? Я никогда никому не делала зла! Тут я приблизилась и тоже присела в легком реверансе. - Излишним ли будет сказать, что мой Луи-Филипп бросил все дела?! – сказала Форнье. – Сеете хаос? - Мадам, как не вам знать, что я не лезу в политику? – ответила Шаудиш. - И будете ли вы бороться за любовь короля? – едко спросила Аннет.
- И будете ли вы бороться за любовь короля? – едко спросила Аннет.
- Мадам, пока я буду нужна Его Величеству, ведь вся моя жизнь – это служение моей единственной повелительнице – королеве, поэтому мне бы не хотелось, чтоб вы меня оценивали как своего врага, - ответила Анна. Я развернулась и отошла. Аннет зря пыталась мне представить мадемуазель Шаудиш как злобную фурию. Скорее, эта роль подходила самой Форнье. А поскольку у читателей пока нет портрета Анны, то я быстренько ее изображу. Ее имя Анна Клара Диана Шаудиш, она по отцу немка, а по матери – француженка. Она немолодая, однако достаточно хорошо выглядит. Анна родилась в Анжере. Мать Анны умерла сразу после родов, а отец через несколько месяцев умер от чахотки. Анна всё своё детство провела с сестрой матери, которая заменила ей родителей. Женщина не могла уследить за маленьким ребёнком, поэтому ребёнку была предоставлена свобода, о которой мечтали многие её сверстники. В возрасте 22 лет она вышла замуж, но через 4 года овдовела. Своего мужа она почти не видела и не знала, а потому отказалась носить его имя. Детей в браке не было. Через год почти нищая Анна решает попробовать себя в качестве кастелянши, и у нее получилось, ее даже перевели в Пале-Рояль к королевской семье! В один день ее увидела королева Мария-Амалия Неаполитанская. Добрая королева решила завести с ней разговор. И он с тех пор был каждый день. Как-то ненароком Анна упомянула о своих проблемах, и сердобольная королева сделала Анну своей фрейлиной. Для Анны настали лучшие времена. Но вся горечь в том, что в нее влюбился муж Марии-Амалии, Луи-Филипп. Анна имеет красивые, волнистые белокурые волосы, глубокие, полные печали голубые глаза, обрамленные пушистыми ресницами, которые она унаследовала от своей матери. Анна добрая, нежная, беззащитная девушка. Она не любит авантюры и приключения, ей больше нравится тихая жизнь в каком-нибудь милом скромном домике. Теперь Анна, насколько может судить двор, решила попробовать себя в роли королевской любовницы.
***
Пока шел третий танец, я специально прошла мимо Уильяма и тихо ему шепнула: - Сегодня принц грозился мне отгадать, кто был тот таинственный кавалер, который танцевал со мной на балу. Берегись, мой милый. Танец постепенно заканчивался, и тут, пока я нагнулась, чтобы взять бокал вина, меня кто-то пригласил на танец. Я взглянула на лицо – это был Уильям.
Танец постепенно заканчивался, и тут, пока я нагнулась, чтобы взять бокал вина, меня кто-то пригласил на танец. Я взглянула на лицо – это был Уильям.
- Конечно, лорд! – ответила я, а потом тихо прошептала, зашикав: - Уильям, я же вас предупреждала! Зачем вы меня сегодня пригласили на танец? Луи сейчас увидит, что мы вместе! - Мне все равно до принца, если вы – дама моего сердца! - О, Уильям, пожалуйста, берегись этого опаснейшего соперника! - Хорошо, Француаза, я не позволю этому похотливому существу вмешиваться в наши с тобой отношения! Я никак не могла отвлечься и занять себя интересно беседой со своим любовником. Как только умолкла музыка, мы с Уильямом поклонились друг другу, и тут к нам подошел Его Высочество, желающий пригласить меня на следующий танец. Я ужаснулась: все произошло именно так, как я этого боялась. Я успела прошептать: - О, лорд, что же вы наделали! Уолсингэм сегодня, кажется, был настрое очень решительно и даже дерзко. - Я не хочу тайком прятаться от всех, чтобы незаметно проникнуть в ваши покои. Тем временем на лице принца отразилась глубокая задумчивость, после которой его лицо по-интригантски и злобно просияло. Его Высочество склонился в глубоком почтительном безупречном поклоне передо мной, Уильяму небрежно кивнул и произнес: - А, вы, кажется, англичанин?! Я забыл, как вас зовут. Намомните мне, пожалуйста. Мне приятно, что у моего отца такие верные слуги, - иронично улыбнулся Луи.
- А, вы, кажется, англичанин?! Я забыл, как вас зовут. Намомните мне, пожалуйста. Мне приятно, что у моего отца такие верные слуги, - иронично улыбнулся Луи.
Уильяму было не к чему придраться в этой фразе, и поэтому он ответил, гордо вскинув голову: - Лорд Уолсингэм. Если я не ошибаюсь, Ваше Высочество, наверное, вы хотели пригласить даму на танец? Я с ужасом смотрела на эту пикировку. Постепенно мы привлекали взгляды танцующих, а вскоре уже все на нас глядели, поскольку вся эта сцена происходила с участием принца. - Я думаю, это подождет, - все так же небрежно говорил Луи. Я поняла, что сейчас произойдет что-то важное, и поэтому с замиранием сердца глядела на все это действие, - да, если у моего отца такой верных слуга, то не менее верный возлюбленный моей дамы, заметьте, да? Услышав эту колкую речь, я не смогла не громко вздохнуть. Я с нежностью смотрела на Уильяма, и не с ненавистью (жаль!), а с укором на принца.
Я с нежностью смотрела на Уильяма, и не с ненавистью (жаль!), а с укором на принца.
Посмотрев на меня, Луи негодующе вскрикнул: - Ага, я был прав! Я знаю, что вы вместе! Хотя герцогиня де Берг, я повторяю – все равно дама моего сердца! Уильям прекрасно держал себя в руках, хотя, поскольку я его знаю, ему давалось это с трудом, ведь он человек честный и ранимый. Итак, Уолсингэм всего лишь флегматично заметил: - Герцогиня де Берг может подтвердить, что мы с ней всегда являлись лучшими друзьями, а коли я претендую на звание дамы ее сердца, то… Я надеюсь, она скажет, кого она предпочитает. Я молчала. Луи весь покраснел от гнева и заорал: - А как вы смеете крутить шашни с женщиной, которая замужем?!! Уильям опять спокойно ответил: - Так же, как и вы. Теперь решила уже я вмешаться я: - Ваше Высочество, думаю, вы ошиблись в своих резких высказываниях. Мы с лордом Уолсингэмом действительно лучшие друзья, а что касается речи лорда, то это стало для меня полной неожиданностью, - я знаю: я нагло врала, но ведь я и не обязана говорить правду, о которой, между прочим, никто не знает, кроме Уильяма. Мы с Уолси переглянулись и сразу друг друга поняли. Принц захлебывался еще больше. Он прокричал, сняв свою перчатку и бросив Уильяму ее в лицо: - Лорд Уолсингэм, я вызываю вас на дуэль! Самому мне драться не пристало, но я окажу вам честь, предложив дворянину из моей свиты заменить меня. Выбор места предоставляется вам. Толпа придворных дружно охнула: принц ни разу не подавал такого повода, чтоб он захотел с кем-нибудь сражаться, а уж тем более за честь дамы! Я закрыла лицо руками. Собравшись, я произнесла с вызовом и с лукавой улыбкой громко: - Ваше Высочество, вы говорили, что я – дама вашего сердца, однако я этого не вижу: Ваше Высочество порой называет и остальных дам нашего чудесного двора!
- Ваше Высочество, вы говорили, что я – дама вашего сердца, однако я этого не вижу: Ваше Высочество порой называет и остальных дам нашего чудесного двора!
Некоторые придворные, которые не танцевали (а их было много, ведь все собрались сюда послушать и подслушать), рассмеялись в ответ на мою выходку. Луи побагровел, с ненавистью взглянул на меня, после чего, подумав, ответил: - Вот именно чтобы вам и доказать мою любовь, я вызвал лорда на дуэль! И развернулся. Я успела крикнуть: - Однако будете драться не вы!
Отправлено: 11.07.12 03:29. Заголовок: ГЛАВА XXIV. Дуэль 2..
ГЛАВА XXIV. Дуэль
23-го июля
Я хотела пойти сразу же после бала к Уильяму, но решила, что время, уготованное для того, чтобы обсудить все формальности, пока не пришло, и поэтому решила сделать это сегодня. Я знала, что будут драться сегодня или завтра, поэтому мне нужно было в любом случае успеть. Я постучала в дверь и вошла. Уильям стоял спиной ко мне, однако он быстро обернулся, и мы одновременно бросились к друг другу. Я крепко сжала шею Уолси. - Уильям! Когда дуэль? - Завтра. Я не понимала спокойствия (напускного спокойствия, наверное?) своего возлюбленного. - Уильям, почему ты все испортил тогда на балу? – я захлебывалась слезами, которые скатывались лорду на камзол, - Я просила тебя не танцевать со мной так скоро! Теперь ты должен драться, а я – волноваться! - Француза, - без эмоций Уолсингэм отстранился от меня, - в конце концов, так не должно было продолжаться! Я не могу постоянно прятаться, чтобы видеться с тобой! - И теперь ты дерешься… - не зная, что сказать, пролепетала я, вытирая слезы, - как вы сражаетесь: до первой крови? - До смерти. - Чтоооо? – вскрикнула я, после чего из моих глаз вновь полились слезы. – На какой отчаянный шаг решился принц! Ведь в наше время, не то, что в 16 веке, дуэль является всего лишь средством получения сатисфакции. Значит, умрет либо принц, либо ты, а может, и вы оба, - задумчиво сказала я. – А ты не думал, что после дуэли, если с принцем что-то случится, тебя посадят в тюрьму, а, может, по требованию мадам, и казнят, - ты об этом не думал? - Суаз, понимаешь, у меня нет выхода, я должен драться, мне нельзя отказаться, - умоляюще посмотрел мне в глаза Уильям. Я вздохнула. - Я понимаю, - прошептала я. – Нет выхода… У всех нет выхода… Ты будешь писать завещание? Уильям отрицательно помотал головой. - На чем вы деретесь? - На шпагах. - О, это хорошо! Я боюсь пистолетных пуль, - призналась я. Затем, подумав, я добавила: - Принц лучше тебя дерется. - Откуда ты знаешь? – спросил Уолси, кинув на меня быстрый пронзительный взгляд. - Я видела, как он фехтовал в зале. Его телосложение достаточно выносливое. Уильям, я боюсь за тебя! Ты тренировался? Уильям крепко меня обнял. - Нет, да и когда, у меня не было времени. Да, я это знаю, и меня это приводит в ужас. А ты любишь принца? - Нет. Боже, Боже… Что вы делаете, мужчины… Что будет, если тебя… Тогда я покину двор. - Но зачем? – удивился лорд-финансист. - Потому, что мне там нечего делать, кроме как видеть тебя… - страстно прошептала я. Уильям недоуменно посмотрел на меня. - А как же твое соглашение, как его там, Швейцарское? - Ооо, - выпалила я, - ты думаешь, оно мне так нужно?!
- Ооо, - выпалила я, - ты думаешь, оно мне так нужно?!
- Значит, ты действительно… - Да! – закончила я мысль Уолси. - Но у тебя муж, и он в тюрьме… - возразил он. - Да, я знаю. Он там уже достаточно долго, и его никто не стремиться выпускать. Я даже не могу его проведать. Но, - я посмотрела на часы, - уже поздно, ты должен выспаться! – спохватилась я. - Ох, Француза, - Уильям сел на диван, закинув ногу на ногу, - Я так не хочу тебя отпускать, ведь вдруг я тебя вижу в последний раз! Я перекрестилась и убежала, задыхаясь. Мне пришлось в коридоре быстро привести себя в порядок. Я шла спать. Если придет брат или сестра, а, может, и они оба вместе - я вряд ли приму их. В моей голове зрел маленький план…
***
24-го июля
Я не могла смириться с мыслью, что между ними произойдет дуэль не до первого ранения, не до тяжелой раны, а на смерть. Я решила тайно проследовать за дуэлянтами. Месте с Атенаис мы смотрели из окна галереи на выход из дворца. - Это Луи и Фюрсак! Бежим за ними! – воскликнула я Атенаис. Мы поправили наши черные плащи и последовали за кавалерами. Нам пришлось переправиться на другой берег Сены вслед за ними; мы боялись, что отстанем и потеряем их из виду. Когда мы выбрались из лодки, я побежала вперед, а маркиза остановилась, чтобы заплатить лодочнику. Вскоре Монфирон меня догнала, но крикнула, что подвернула ногу, и, может быть, из-за этого она не успеет меня нагнать. Я продолжала следовать за фигурами и вскоре оказалась в тихом квартале в саду заброшенного монастыря, давно сгоревшего. Наконец можно было отвлечься и не следить за этими злосчастными кавалерами. Я удобно устроилась, спрятавшись за зарослями цветов, и твердо решила ничего и никого не упускать из виду. - Мы пришли первыми, - сказал принц, - сейчас еще должен прибыть лекарь, а также этот Уолсингэм. Интересно даже мне будет посмотреть, кто станет его секундантом? О, а вот и он! Нет, не англичанин, унеси его черт в преисподню, а лекарь! Кстати, Жером, он мой личный врач. Ха-ха! Эти лечилы питаются только за счет болезней своих несчастных жертв, и, к счастью, поскольку я редко болею, он малообеспечен! - Я тут! – сказал кто-то очень тихо, положив мне свою руку на плечо, и зажал рот.
- Я тут! – сказал кто-то очень тихо, положив мне свою руку на плечо, и зажал рот.
Это была Атенаис, которая с безупречной кошачьей грацией бесшумно передвигалась по запущенному саду. – Я с трудом нашла тебя! Кто там стоит? – она нагнулась к листве. Нам с ней пришлось недолго ждать появления Уильяма. Он был в сопровождении Жанно. Секундантами принца были все тот же Жером, граф де Фюрсак, а Уильяма – шевалье Жанно дю Тюль. Тюль много говорил, шутил, пока Уильям и Луи готовились к дуэли. Началось! - Молись, Француаза… - подсказала мне подруга, и я последовала ее примеру. Правда, к моей мольбе примешивалась фраза: «Если б не принц, я бы сейчас не страдала за тебя, Уильям! Да и ты молодец: ослушался меня на балу!» Мы внимательно наблюдали за действием. Принц казался бешеным: его лицо выражало уверенность в себе, губы расползлись в ухмылке. Он расстегнул пуговицы на своем колете, и, сняв его, бросил Жерому. Ножны от шпаги Луи также небрежно и грациозно от себя отбросил, показав себя прекрасным дуэлянтом. Уильям сделал то же самое. - Начнем? – с ухмылкой и усмешкой спросил он у Уильяма, нервно и крепко сжимая рукоять. - Разумеется, - ответил Уолси. – И как можно скорей. Зазвенели шпаги. Первое время Луи ограничивался тем, что парировал ужасные рубящие удары Уильяма, который был неумолим в борьбе. Потом принц постепенно стал наступать, но не очень напористо, видимо, чтобы сохранять силы. Мне стало страшно, ведь принц как никто знал, каким образом можно быстро вывести соперника из боя. У Уильяма вскоре возникла усталость, ведь он был менее опытен в фехтовании, чем принц-атлет. Я отчаянно сжимала руку Атенаис. Сделав несколько хитрых защитных финтов, необходимых для того, чтобы обмануть своего противника и заставить его выполнить ложную защиту, Луи собрался нанести Уолси смертельный удар прямо в сердце, но Уильям в самый последний момент разгадал намерение Его Высочества и успел отвести шпагу Людовика. Удар пришелся меж ребер, шпага глубоко проникла. Уильям упал. Атенаис зажала мне рот рукой. - Мертв, - констатировал врач. Я случайно прокусила руку Атенаис, отчего ее прелестная кисть стала кровавой. - Да? – все так же небрежно переспросил принц, - Прекрасно! – уже намного удовлетворенней выдохнул он, не сразу вытащив шпагу.
- Да? – все так же небрежно переспросил принц, - Прекрасно! – уже намного удовлетворенней выдохнул он, не сразу вытащив шпагу.
Уильям не издал и звука. Луи брезгливо поморщился. По моему лицу текли слезы, я смотрела только на труп Уильяма. Какой ужас, погиб мой единственный друг! Это неописуемо. Я не могу описать свои чувства в тот момент в своем дневнике. Мои виски что-то сжало, на голову давило… Все кружилось, и мне казалось, что еще чуть-чуть, и я упаду так же, как бесчувственно сделал это Уильям несколько секунд раннее. Да мне того тогда только и хотелось. - Теперь герцогиня де Берг моя! Она потеряла своего любовника! А говорят, дамы любят победителей и уж не обделят их своим вниманием! Все-таки, я решила наконец выбраться из своего укрытия. Атенаис схватила меня за руку (она думала, что я все испорчу) чтобы меня предостеречь, но я вырвалась. - Только ты сиди тут! – тихо сказала я ей. - Даже не думайте об этом, Ваше Высочество! – с гневом я раздвинула листву. Все вскрикнули, а в особенности Луи. – Вы ошибаетесь. - Вы? Что вы… вы… - запинался принц. - Удивительно для вас так думать, когда вы общаетесь со мной. Неужели вы не знаете мой характер? Уж я-то не стану бросаться вам на шею от радости! Все кончено, я покидаю двор! С лица Его Высочество сошло все изумление, и его лицо вновь стало таким же черствым, каким оно было несколько минут назад. - Счастливо оставаться, герцогиня! Я дам вам несколько дней, чтобы оплакать своего.. хм, героя, - рассмеялся принц, надевая колет и кладя шпагу в ножны. – А потом, вы забудете своего старого поклонника! Я успела сильно ударить Луи, пока тот искал свой плащ. Он и Жером ушли. Мы с Жанно, врачом (которому надо было осмотреть труп) и Атенаис остались. Я бросилась к телу Уильяма и отчаянно зарыдала. Маркиза была возле меня. - Дорогая герцогиня, жаль, что так случилось! Я… Я хотел бы поговорить с вами, но, думаю, сейчас вам это говорить совсем не вовремя… - проговорил Жанно, медленно подбирая выражения. Как всегда, он не умеет разговаривать с женщинами! – Я, пожалуй, пойду… Если, конечно, вам не нужна помощь… - Нет, идите, - хрипло ответила я, на секунду подняв голову и тут же ее опустив. Я вновь заплакала, напрочь забыв о присутствии врача. - Сударыня, - кто-то аккуратно и вкрадчиво ко мне обратился, - позволите мне кое-что сказать? Я оглянусь. Это был личный врач Его Высочества. Мы с маркизой замерли. - Я хотел сказать, что лорд Уолсингэм, возможно, жив… - заметив мой недоуменный взгляд, врач продолжил, - Да, все так: он не убит. Это так показалось принцу, его ввело в заблуждение отсутствие громкого дыхания, но я-то вижу. - То есть, вы хотите сказать, - я медленно начинала понимать, - что месье финансист просто глубоко ранен? - Вам повезло, что Его Высочество не стал проверять, жив ли его противник или нет. Тогда он мог бы добить милорда. Я.. я возьму его к себе. Атенаис радостно выдохнула и обняла меня. - А… - я все еще находилась в каком-то странном состоянии (только я потеряла дорогого мне человека, как вдруг какой-то врач заявляет, что Уолси вовсе не мертв!), - а почему вы сказали «убит», когда все это произошло, раз вы все знали? – я непонимающе уставилась на лекаря. - Послушайте, Ваша Светлость, - вкрадчиво обратился ко мне доктор, - ээ… позволите, Миледи, поговорить с Ее Светлостью наедине? Заинтригованная Атенаис кивнула. Мы с лекарем отошли. - Дело в том, что принц мне совсем не платит. На этой дуэли я решился на свою любимую авантюру (я так часто делаю): подобрать раненого, а затем найти ту даму, которая является любовницей моего пациента и потребовать у нее… - он замялся, - простите… - Говорите, - разрешила я, нахмурившись, - я даже знаю, какое слово вы скажете. - Деньги, - ответил он смущенно. – Но иногда дамам вовсе не нужен раненый кавалер-поклонник, и поэтому они просто выставляют меня за дверь. Однако я все равно каждый раз пробую свою судьбу, когда предоставляется такой случай. Я знаю вас: видел при дворе. И мне показалось, что вы способны меня понять и помочь мне в ответ за такую услугу. Я просияла. - О, в отличие от заносчивых дам я с радостью вам заплачу ту сумму, которую вы мне скажете. Вот только… вы не могли бы принести лорда в свой дом? Я найду подходящий домик и тогда избавлю вас от этой заботы. - Вы так великодушны, Ваша Светлость! – ответил радостный лекарь, склонившись в низком поклоне. – Вы позволите мне поцеловать вашу руку? - Разумеется, - ответила я. – Тогда пойдем-те, поговорим о том, где вы живете и как будете лечить больного, - улыбнулась я.
***
- Его лихорадит, рана очень тяжелая, если он проживет эти сутки, то далее опасности будет намного меньше, тогда он уж точно выживет. Я делаю все возможное, чуть ли не каждый час применяю бальзам, перевязываю рану. Хороший же удар у Его Высочества! Я буду его спасать, а вы молитесь. Я зарыдала. Неужели Судьба так со мной шутит, что сначала не дала ему погибнуть на дуэли, но уготовила ему смерть от ран? - Спасибо, доктор, - еле-еле выдавила я из себя, - Я навещу вас завтра.
- Спасибо, доктор, - еле-еле выдавила я из себя, - Я навещу вас завтра.
На улице возле дома личного лекаря принца меня ждала Атенаис. Был вечер. - Ну что? – с нетерпением сказала подруга.
- Ну что? – с нетерпением сказала подруга.
- Ему важно прожить сутки, тогда лекарь его спасет, - произнесла я со слезами на глазах. - Завтра пойдем на мессу, - ответила маркиза. – Попросим у Господа Великодушного… - Атенаис! Я не хочу возвращаться в Пале-Рояль! Мне настолько все стало противно! Давай заночуем в моем доме! – умоляла я. - Дорогая, я бы с радостью, но ты же понимаешь, что без предупреждения мы не можем уходить! Мадам Аделаида будет на нас зла!
- Дорогая, я бы с радостью, но ты же понимаешь, что без предупреждения мы не можем уходить! Мадам Аделаида будет на нас зла!
- Да что мне мадам? Я прибыла при двор, чтобы видеть его, вот это ты понимаешь!?! - И чтобы заручиться поддержкой короля! – сухо ответила Атенаис. – Потерпи немного.
***
«Многоуважаемый аббат Густав! Я смиренно прошу Вашей помощи: вы превосходный лекарь, какого я никогда не встречала. Я благодарна Вам за то, что вы вылечили меня после того, как я упала с лошади и повредила ногу. И вот, теперь моему раненному после дуэли другу как никогда требуется лечение. Я боюсь, что лекари-французы плохо сделают свою работу (не дай Бог!), и поэтому я умоляю Вас приехать. Если вы примите мою даже не просьбу, а мольбу, то знайте: к Вам прибудет слуга с лошадьми, способными проделать огромные лье за день. Я прошу Вас ехать как можно быстрее, ведь иначе больной… Скончается. Смиренная и благодарная герцогиня Француаза де Берг княжна де Нёвшатель» Запечатав, я вручила письмо моему слуге. Конечно, добрейший аббат, даже если он и решится помочь Уильяму, не сможет приехать рано. Но все-таки, ведь есть надежда!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 3
Права: смайлы да, картинки да, шрифты да, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
